больше. Сперва они выползали только ночью, шуршали по углам и закуткам. Потом обнаглели, стали выползать и днем, расползались по всем этажам и квартирам. Они проникали через щели, через вентиляционные ходы, через замочные скважины. Жить стало невозможно. Куда ни пойдешь, всюду натыкаешься на сплетни: в подъезде, в лифте, даже в собственной спальне. Соседи перестали разговаривать друг с другом, мужья поссорились с женами, дети — с родителями.
Наконец, жильцы собрали общее собрание и стали совещаться: что делать? Пригласили опытного старичка из санэпидстанции. Старичок осмотрел дом, выслушал всех и изрек:
— Уже ничем помочь нельзя. Дом насквозь заражен сплетнями. Его надо сносить.
— А нам что делать? — спросили жильцы.
— Строить новый дом.
Погоревали люди, да делать нечего. Собрали деньги, организовали кооператив, снова работали по субботам и воскресеньям — помогали строителям. И построили новый дом. Не дом, а красавец, краше прежнего: еще выше, еще белее. С лоджиями.
Вселялись дружно, весело, с песнями и шутками. Завезли мебель, втащили чемоданы.
И тут в парадное вползли две сплетни…
На продуктовую базу номер четырнадцать явился ревизор.
— Внезапная ревизия! Всем оставаться на местах!
Взял ключи, документы и исчез в подсобных помещениях, а в кабинете у заведующего собрались все работники базы номер четырнадцать.
— Товарищи! — обратился завбазой Нечипорук к своим сотрудникам. — К результатам ревизии мы должны подготовиться заранее. Кто у нас в этом году будет сидеть?
Все молча повернулись и посмотрели на экспедитора Перлового. Тот заерзал на стуле.
— Почему это я?.. Всегда я!.. Если человек тянет, так на него наваливают… Я в прошлой пятилетке сидел, в позапрошлой…
Заместитель заведующего Ханыгин, неразговорчивый алкоголик, ткнул пальцем в висящую на стене миллиметровку, разбитую на квадраты, и буркнул:
— Все по графику.
Перловый сник, но по инерции еще продолжал сопротивляться.
— Так… сразу… неожиданно…
— Почему неожиданно? — возразил грузчик Тимур. — Мы ведь тебе ко дню рождения пижаму полосатую подарили, чтобы привыкал. Решетки на окна поставили.
— Я в институт геронтологии ложусь, — продолжал канючить Перловый. — Мне уже палату приготовили, двухместную…
— Мы тебе лучшие условия создадим: будешь в одиночке сидеть!
Видя, что Перловый уже окончательно покорился, завбазой заговорил по-деловому:
— Значит, так. Зарплата тебе будет по-прежнему начисляться — мы тебя объявим почетным членом нашей бригады. Часть денег — семье, часть — на книжку, как в заграничной командировке. Плюс двадцать процентов северных.
— А за выслугу лет?
— Это будет зависеть от срока.
— Сын у меня весной на юридический поступать собирается.
— О семье не беспокойся, ею займется Тимур и его команда. Сына — в институт, жене — путевку в Цхалтубо, дочку — в «Артек», маме — персональную пенсию… Но ты тоже время не теряй. Перечитай все свои сберкнижки и сдай их на хранение в нашу общую библиотеку. Шубы — в ломбард, хрусталь по родичам развези…
— Я его еще с прошлого раза не забрал.
— Вот и ладушки. И ни о чем не тужи. Это раньше было страшно сидеть, а теперь… Спутники запускаем, реки перекрыли, БАМ построили… В какое время сидеть будешь, а?!
Завбазой открыл сейф и стал перекладывать его содержимое в подставленный Ханыгиным рюкзак.
— Вот твоя амуниция: теплое финское белье, две пары, для тюрьмы… Канадская дубленка — для Севера… Меховые унты… А это… — Он раскрыл холодильник и вытащил оттуда кошелку, набитую снедью. — Это тоже для тюрьмы: тюрпаек. Здесь кетовая икра, астраханский балычок, испанские маслинки… Споемте на посошок.
Негромко затянули:
Перловый растрогался.
— Хорошие вы друзья. Трудно мне будет без вас.
— Через годик к тебе Ханыгин приедет, его очередь.
Снова продолжали:
И берег морской целует волна
И тихо доносит баян.
— На кого доносит? — испуганно спросил Тимур.
Наступила пауза. Все задумались.
В этот момент дверь распахнулась, вошел ревизор. Сотрудники базы замерли в ожидании приговора.
— Ревизия окончена! — Ревизор обвел всех грозным взглядом, увидел рюкзак и кошелку, подошел, заглянул, остался доволен.
— Уношу из вашей базы самые хорошие впечатления!
Надел рюкзак, взял кошелку и пошел к выходу.
Все, стоя навытяжку, молча провожали его глазами. Только завбазой растерянно пролепетал:
— Так кто же все-таки в этом году будет сидеть?
Грипп как море: накатывается волнами. Первая — меня миновала, вторая — сбила с ног и бросила в постель, раскаленную, как сухумский пляж в июле. Я лежал, сухой и горячий, поджариваемый изнутри инквизиторами— вирусами. Вызванный врач пришел к вечеру, тщательно помыл в ванной руки, потом вошел в комнату, сел рядом со мной и попросил раскрыть рот. Я выполнил его просьбу, уверенный, что он хочет посмотреть горло. Но врач вынул из «дипломата» маленькое зеркальце и с его помощью стал осматривать мои зубы…
— У вас кариес и пародонтоз!.. Запустили челюсть!
Какой-то металлической штучкой, вынутой из того же «дипломата», снял с зубов камень, потом размассировал пальцами десны. Что-то обнаружил, обрадовался.
— O!. И полость в шестом верхнем. Надо срочно заделать. У вас есть электродрель?
К счастью, ее у нас не оказалось. Врач расстроился, огорчился, но потом взял себя в руки и попросил к его следующему визиту достать хотя бы механическое сверло.
— А пока полощите рот раствором соды.
— А что принимать от гриппа? — робко спросила жена.
Врач растерянно развел руками.
— Видите ли, я — стоматолог. Сейчас широкая эпидемия, терапевтов не хватает, поэтому прислали меня. Бюллетень я открыл и выписал зубной эликсир…
Увидев растерянность жены, добавил:
— Два раза в день массируйте ему десны щеткой, утром и вечером — сможет камни грызть!..
Очевидно, он хорошо подлечил
