Клизма романтизма. Путеводитель по постсоветской архитектуре Петербурга - Александр Владимирович Семенов

критике со стороны градозащитного сообщества. Снос исторических зданий, неклассические формы и материалы, высокий брандмауэр, изменивший панораму площади Восстания, – все это гарантировало попадание отеля в чёрную книгу Всемирного Клуба Петербуржцев, заклеймившего его как градостроительную ошибку, и в список диссонирующих объектов, предписывающий «нейтрализовать» его.

Тем не менее «Park Inn Nevsky» все еще стоит в одном из самых знаковых мест Петербурга, предоставляя гостям города уникальную возможность пожить в капители и напоминая о времени, когда самые радикальные эксперименты были возможны. Гостиница стала, по сути, отлитой в бетоне цитатой Святослава Гайковича: «Созидание важнее сохранения». Там, где один видит градостроительную ошибку, другой узрит право на поиски и развитие.

Каждая эпоха оставляет после себя в общественном сознании здания-символы. Если попросить петербуржца назвать первую пришедшую в голову постройку эпохи барокко, это, вероятнее всего, будет Зимний дворец. Если спросить про модерн – назовут дом компании «Зингер». Нулевые, да чего уж там, и десятые годы XXI века отложились в массовом петербургском сознании в виде ТРЦ «Галерея».

Символическое значение этого здания не столько в его архитектуре, сколько в сочетании местоположения, масштаба и роли в повседневности горожан. Став на момент открытия в 2010-м четвертым по площади торговым центром в Европе, «Галерея» до сих пор притягивает десятки тысяч людей ежедневно. Внешний вид этого дворца потребления устраивает, кажется, подавляющее большинство горожан. Отделка камнем и минимальная площадь остекления, симметрия главного фасада, ордерная система – Владимир Григорьев, казалось бы, наконец нащупавший тот самый «петербургский стиль», однако, сетует, называя свою самую заметную постройку социативной и робкой. Чтобы понять главного архитектора, нам придется, читатель, преодолев инстинкт и покинув толпу направляющихся на шоппинг, перенестись в глубину веков.

Торгово-офисный центр «Regent Hall», без сомнений, является иконой петербургского капиталистического романтизма. Здание, охарактеризованное Пиотровским как «самое вопиющее из того, что было построено в центре», изменило панораму Владимирской площади навсегда.

Навсегда ли? Споры вокруг «Регент-Холла» не утихают до сих пор, и его будущее сложно предсказать – градозащитники по сей день требуют сноса здания, не перестаёт критиковать его и профессиональное сообщество: Никита Явейн назвал сооружение «не лучшим объектом лужковской архитектуры, изображающим липовое богатство», а другой петербургский архитектор, Сергей Политин, в 2013 году даже подготовил на волонтерских началах концепцию его реконструкции. Согласно проекту Политина, градостроительную ошибку можно исправить, спрятав капромовский фасад здания за навесным неоклассическим, выполненным в сюзоровском духе, под мрамор, и накрыв ротонду куполом. Такое решение, по мнению архитектора, позволит «регенерировать здание в историко-культурную среду и реабилитировать его в глазах горожан и гостей города», гармонизировав пропорции фасада.

Этот проект сложно было бы воспринимать всерьез, если б над зданием не нависал дамокловым мечом закон об охране объектов культурного наследия, согласно которому диссонирующие фасады постройки действительно подлежат «нейтрализации». В 2019 году, спустя 12 лет после открытия, «Regent Hall» лишился важнейшего фасадного элемента – гигантского экрана, долгие годы озарявшего пространство рекламой, словно это не Владимирская площадь, а Times Square. Вместо него появился третий ярус колонн, значительно исказивший первоначальный авторский замысел.

Интересно, что «Регент-Холл» является во многом продуктом уступок градозащитному сообществу. В восьмидесятые на площади строилась станция метро «Владимирская», ради возведения вестибюля которой предполагалось снести Дом Дельвига (Загородный пр., д. 1). Эти планы встретили жесткий отпор горожан, в 1986 году сформировавших для защиты здания Группу Спасения, ставшую потом могущественным градозащитным движением. Первая в истории акция петербургских градозащитников завершилась победой – вестибюль был построен рядом, в глубине квартала, ради него был снесен лишь трехэтажный корпус Владимирского епархиального училища 1870 года постройки. Таким образом, на территории площади образовалась лакуна сложной формы, которая с приходом рыночной экономики превратилась в ценнейший актив.

Девелоперская компания «Фастком» при покупке в 2001 году участка дала КГиОПу и градозащитникам обязательство восстановить утраченный фасад Училища и сдержала его. Архитекторы 14-й мастерской ЛенНИИпроекта Чулкевич, Жуков и Юшканцев закрывают фронт площади двухэтажным объемом, точно повторяющим пропорции и фронтон утраченного здания. Однако над ним, в углублении, вырастает восьмиэтажный массив торгово-офисного центра. Изогнутую стеклянную поверхность главного фасада офисного центра прорезает колоннада, здание венчается ротондой. Архитекторы, предыдущим совместным объектом которых был «Макдоналдс» на Василеостровской, перекликающийся с расположенным рядом Андреевским собором, повторяют свои приемы работы с контекстом и в здании «Регент-Холла». Радиус антаблемента, спаренное расположение колонн перекликаются с архитектурой расположенной напротив колокольни Владимирского собора, построенной по проекту Кваренги. Храм торговли и бизнеса не соперничает в композиции площади с храмом Божьим, а уважительно занимает место второго по значимости акцента. Здесь вы – первые после Бога, говорит постройка своим арендаторам.

Выходящий на Звенигородский проспект фасад выполнен в куда более брутальном духе и вызывает скорее ассоциации со сталинской архитектурой переходного периода. Тяжеловесный объем нависает над Домом Дельвига на консолях, расширяя функциональный объем здания и демонстрируя желание заказчика максимизировать прибыль с площади участка, компенсировав тем самым потери от уступки градозащитникам. Девелопер впоследствии признал здание самым сложным своим объектом – для строительства над наклонным ходом метро пришлось вбить 900 свай.

Наступление новой эпохи принесло в российскую архитектуру две новые типологии, которых не существовало как минимум на протяжении предыдущих семи десятилетий. Горожане обрели право верить и предпринимать, и для реализации этих прав необходимо было пространство: с приходом капрома как грибы после дождя начинают вырастать храмы и бизнес-центры. Новые типологии требуют новых компетенций, и среди архитекторов вскоре появляются специалисты по строительству и того, и другого. Однако это, как правило, совершенно разные люди, и архитектура таких сооружений развивается независимо друг от друга, противоположными путями. Ретроспективные, традиционные формы церквей как бы возвращают «Россию, которую мы потеряли», словно не было 70 лет насаждаемого атеизма. Нарочито современные, стеклянные бизнес-центры тем временем как бы вытягивают страну в будущее, манифестируют ее принадлежность к рыночной западной цивилизации, словно не было 70 лет командно-административной системы. Но в одной точке в городе эти два столь разных пути все-таки сходятся.

Бизнес-центр «Лиговский» был построен