– Гениальная идея! – восхищенно воскликнул Алексей. – Только помни, что перед поездкой за Граалем тебя заставят заниматься тем же, что и они – благотворительностью. Орден собирает деньги среди аристократии и направляет в самые неожиданные точки земли. Они держат свои медицинские клиники, помогают бороться с эпидемиями.
Но, если твои идеи пройдут, то у них в штаб-квартире на Via Condotti, рядом с портретом Павла I повесят и твой портрет.
Однако, по поводу замены старых ворот на новые я хотел бы сделать одно замечание, которое, возможно, поможет тебе сэкономить деньги.
Замечено, что на туриста, который приехал в Италию в первый раз, он производит впечатление довольно неряшливого и неопрятного города.
Это меня всегда удивляло. Я даже помню реплику одного высокопоставленного российского чиновника, который решил посмотреть Рим. А его по городу сопровождала прекрасный знаток Италии Людмила Хаустова-Станевская – автор великолепного путеводителя «Рим в ореоле легенд и преданий».
Так вот, этот чиновник как-то брезгливо вопрошал, почему город такой грязный и почему его чистоту как-то не поддерживают.
И я помню замечательный ответ Людмилы Яковлевны: «Знаете, Рим – как пожилая аристократическая дама. Она не стесняется своих морщин и не скрывает их».
Полагаю, это точное и остроумное замечание.
Не пей из фонтана – козленочком станешь!
Моя любимая площадь в центре Рима – Piazza Navona.
Это такая овальная площадь, где когда-то находился стадион императора Домициана. Когда-то именно в этом цирке римляне научились, применяя определенную систему кранов, заполнять его водой и устраивать потешные «морские» бои между гладиаторами.
В память об этом – название Площадь фонтанов.
И даже в названии вы слышите отзвук моря: Piazza Navona, nave – вы угадываете слово «навигация», тут общий корень.
Замечательные фонтаны Бернини, два из которых сделаны его учениками – это Фонтан мавра и Фонтан Нептуна. А посередине – совершенно потрясающий памятник итальянского Возрождения – Фонтан четырех рек – Qattro Fiumi. По тогдашним временам это были главные реки – Дунай в Европе, Нил в Африке, Ганг в Азии и Рио дела Плато, так они раньше называли Амазонку в Латинской Америке.
Все эти четыре божества – своеобразный гимн могущественной речной стихии. И хотя Рим стоял и на море – Мarum Nostro, но тем не менее реки были важными персонажами в пантеоне римских богов. И в этом фонтане эти боги поддерживают очередной египетский обелиск с иероглифами, возвышают его.
А рядом церковь Святой Аньезы, которую строил другой великий зодчий – Франческо Борромини, коллега Бернини, одно время его соперник. Борромини, между прочим, был очень ранимым человеком и кончил свою жизнь самоубийством, наколовшись на шпагу. Он оставил после себя несколько важных работ, ажурных храмов.
Так вот, увидев, что Бернини работает над Фонтаном четырех рек, он ему сказал: «Конечно, ты хорошо придумал эти фонтаны, но с водопроводом у тебя будут проблемы, у тебя не будет бить вода!»
Бернини впал в панику, ведь скоро приедет папа, нужно будет открывать этот фонтан, нужно предъявлять работу и получить деньги, в конце концов.
Строители начали все проверять и заверять Бернини, что все в порядке. И Бернини обиделся на Борромини до такой степени, что посадил свои божества так, что ни одно из них не смотрит на его церковь Святой Аньезы. А то божество, которое смотрит прямо на церковь, как бы случайно загораживает взгляд рукой.
Кстати, то, что божества четыре – это не случайно. Надо сказать, что цифра четыре для итальянцев крайне значима. Например, quattro stagioni – четыре времени года у Вивальди или Чайковского.
Есть знаменитая итальянская пицца quattro formaggi – четыре сыра.
Никогда не забуду, как я сидел на скамейке, на площади Навоны – я люблю там бывать и смотреть, как художники на этом римском Монмартре моментально рисуют портреты. Это прекрасное место с очень хорошей аурой. Так вот, я сижу и вижу, что мимо меня идет «воскресный папа», который, с измученным видом тащит ребенка через площадь – ему его выдали на прогулку. И ребенок кричит: «Papa, come si chiama questa fontana?» – «Папа, как называется этот фонтан?» Отец отвечает: «Четыре времени года».
Я был рядом и в тон ответа пошутил: «Четыре сыра…»
Ребенок засмеялся, а отец посмотрел на меня с ненавистью и потащил ребенка дальше…
Но, если помнишь, я начал с того, что Рим немножко почистили, все начинает принимать свой цвет. Выяснилось, что можно поиграть этим цветом – та же площадь Навоны оказалась состоящей из цветных домиков, хотя в таком запустении, которое было много лет, был определенный шарм, оно смотрелось как остатки прошлого.
Мы уже отмечали, что Рим – это конгломерат разных эпох. Тут нет, как во многих других городах, четкого исторического центра, как, например, в Москве, где вот Кремль, а на окраинах спальные районы.
В Риме все как бы произрастает одно из другого – одна эпоха из другой. Это производит потрясающий эффект. С одной стороны, ты видишь эти памятники древнего Рима и понимаешь, что они не служат обрамлением – они и есть содержание города. С другой стороны – средневековые великолепные дворцы, храмы, церкви.
Эти тысяча церквей римских, они создают уникальный ансамбль, они перекликаются друг с другом.
Перекликаются в прямом смысле, потому что они видны друг другу.
На холме над площадью Испании стоит храм Trinita Dei Monti – Троица на холме.
И если эта Троица стоит на холме, то она обязательно связана площадью и обелиском египетским с другим храмом – Santa Maria Maggiore, который на нее смотрит через много-много улиц.
А эта базилика в свою очередь перекликается точно так же, при помощи цепочки улиц, с храмом San Giovanni in Laterano.
Все эти храмы, которые «аукаются» между собой – это потрясающий хор. И если настроишься и его услышишь – это становится необыкновенным приключением духа. Многие это понимали, и от этого впечатления приходили в восторг.
Это впечатление описано Стендалем. Он очень остроумно сказал: «Человек, который провел неделю в Вечном городе, – ему хочется написать о Риме книгу. Человек, который провел несколько месяцев, – он, пожалуй, напишет статью. А человек, который прожил в Риме несколько лет, – он уже ничего не может написать».
– Я, кажется, понимаю твой намек, – мрачно сказал я. – И этот намек я тебе припомню. Ты никогда не признавал во мне талант Достоевского, Пушкина и Гоголя!
– Ничего подобного! – запротестовал Букалов. – Если мы с тобой выпьем все вино, которое нам приготовила моя Галя для наших встреч, то ты и Шекспира за пояс заткнешь.
– Ну, Шекспира за пояс… – застеснялся я. – Его… за пояс… неудобно как-то. Шекспир, все-таки…
– Ну и что? – шутливо возмутился Алексей. – Тоже мне проблема. Помнишь, как писал по этому поводу пародист Сан Саныч Иванов:
Ужели не найдем поэта
И не отыщем молодца,
Чтоб написал нам про Гамлéта
И тень евонного отца!..
И, кстати, Гоголь, например, в Италии жил долго, а «Мертвые души» именно тут написал. Так что, гениальному писателю география не помеха.
– Ну, раз гениальному не помеха, тогда я еще побуду, – успокоился я. – Да, так что ты там рассказывал о фонтанах?
– Я говорил, что фонтаны Рима вдохновляли гениев на создание шедевров. Вспомним, хотя бы, композитора Отторино Респиги, который написал симфоническую картину «Фонтаны Рима».
Так вот, если бы я был экскурсоводом, то сделал бы экскурсии по фонтанам, потому что фонтаны – это самое неожиданное.
Это то, что точнее всего отражает Рим.
Причем не следует брать фонтаны, без которых невозможно представить любую экскурсию по Риму, например, фонтан Trevi, в который ты должен бросить монетку, чтобы когда-то сюда вернуться. Хотя и здесь у каждого человека есть свои приключения, связанные с этим фонтаном…
– О-о, у меня есть потрясающая история, – обрадовался я. – Когда мы решили сюда поехать во второй или третий раз, я решил преподнести подарок жене и через Интернет заказал номер в маленькой гостинице прямо напротив этого фонтана. Идея была проста: перед сном мы смотрим в окно на красивые статуи, а утром нас будит нежное пение его струй.
Однако в действительности вечером нам до трех ночи не давали спать крикливая разноязыкая толпа и щелчки фотоаппаратов.
А утром, начиная с шести, нас будили крики скандальных продавцов сувениров и цветов, которые начинали драться за места у фонтана.
Я ходил мрачный, но потом решил отомстить фонтану – влезть ночью в воду и собрать мелочь, которую туда бросали, потому что там ее было на хорошее следующее путешествие в ту же Италию с перелетом в бизнесклассе.
В два ночи я влез в фонтан, но на бордюре сидели целующиеся парочки, которые интересовались, почему я один. Потом два подозрительных парня предлагали мне купить либо травы, либо грудастую девицу, которая стояла тут же. В три ночи ко мне подошли карабинеры и спросили, почему я в фонтане с продуктовым пакетом. Отбившись от них, я немедленно попал в объятья другой девицы, которая со смехом повалила меня в бассейн и предлагала «доплыть до Нью-Йорка брассом». А потом пришли мрачные уборщики фонтана и выловили из него не только меня с девицей, но и все деньги, которые вокруг нас лежали. У них получился большой черный мешок монет, который они на моих глазах и увезли. Они увезли то, что должно было компенсировать мои римские страдания!..
