Клизма романтизма. Путеводитель по постсоветской архитектуре Петербурга - Александр Владимирович Семенов

для классической архитектуры, в такой предельно постмодернистской композиции выглядело бы непростительно нормативно), декоративные бельведеры и декоративные ниши – весь этот декоративный язык построен на стандартном словарном запасе, но каждое слово в отдельности – не пустое украшение, а символ. И главный из того роя смыслов, которые можно прочитать в этих символах, до предела прост и прозаичен. Усталость. К рубежу тысячелетий, а в некоторых странах и гораздо раньше, мир оказался по горло сыт модернизмом и попросту устал от его безапелляционной прямоты, предельной рациональности и правильности. И это касается не только архитектурных форм, но и большинства процессов, протекающих в городе победившего индустриализма. Этот эффект настолько универсален, что его можно было бы вспоминать в связи с почти каждым из объектов, попавших в этот путеводитель. Почему же мы говорим о нем именно здесь? Стоя напротив «Дома-подковы», оглянитесь по сторонам. Покуда хватает глаз, ландшафт Ленинского проспекта – рафинированная среда бескомпромиссного технологизма, в которой нет и намека на иронию и сантименты. Дом архитектора Владислава Шишкова выглядит исполненным интеллектуального превосходства. Со своими фронтонами, нишами и колоннами он не боится быть комичным. И даже больше: делает немного нелепым этот официозно-чопорный окружающий мир.

Комплекс судебных построек возведен на месте сквера между Новоизмайловским проспектом и Варшавской улицей. Это пространство – сегмент длинной цепочки парков, скверов и пустырей, запланированной в 1930-е годы как коридор для будущего строительства нового обводного канала. По замыслу Льва Ильина, автора Генерального плана Ленинграда 1935 года, сооружение этого канала позволило бы судам попадать из Финского залива в Неву, минуя исторический центр города. Однако идея не нашла широкой поддержки: коридор в застройке был реализован лишь частично, а в последующие десятилетия некоторые его отрезки начали застраиваться. В восьмидесятые около станции метро «Парк Победы» начато строительство нового корпуса Государственной публичной библиотеки; в 2007 году принято решение о возведении комплекса зданий Санкт-Петербургского городского суда на соседнем участке, выходящем к парку Авиаторов.

Здание Санкт-Петербургского городского суда на Бассейной улице представляет в нашем путеводителе редкий для эпохи капиталистического романтизма класс административных зданий. В состав судебного квартала входят четыре блока высотой от пяти до восьми этажей. В главном корпусе расположены залы судебных заседаний, другие включают в себя конференц-зал и административно-хозяйственные помещения, кабинеты судей и их помощников, а также архив. Корпуса объединены между собой переходами на уровне первого и третьего этажей.

Архитекторы из ФГУП «Главное управление специального строительства № 3 при Спецстрое России» явно не ставили перед собой задачу вписать свой объект в учебники по истории архитектуры. Фасады комплекса исполнены в дежурной казенной неоклассике, безыскусной и невыразительной; ни планировочная композиция, ни прорисовка деталей не стремятся привлечь внимание прохожего или хоть как-то разнообразить окружающий ландшафт. Бежевая штукатурка, полированный гранит первого этажа и голубоватое стекло витражей – такое сочетание материалов характерно скорее для бизнес-центра из девяностых, а на здании суда 2008–2011 годов постройки оно смотрится архаично.

В это непросто поверить, но здание, о котором пойдет речь, когда-то было одной из первых ласточек раннего ленинградского модернизма. Здание Специального конструкторского бюро № 143 начали проектировать вскоре после выхода исторического Постановления ЦК КПСС «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве». Строительство было завершено в 1959 году, и в отдельных элементах здания – в рустовке, сложнопрофильном карнизе, выступающем центральном ризалите – еще чувствовалось дыхание только что отринутого неоклассицизма.

В 1964 году в это здание переехало другое конструкторское бюро – ЦКБ-50, на базе которого позже было создано Западное ПКБ. В 1998 году его поглотило АО «Центральное морское конструкторское бюро “Алмаз”». В новую эпоху контраст скучных, безнадежно советских фасадов и скрывающегося за ними прогрессивного высокотехнологичного бюро стал настолько разителен, что предприятие решилось на смену образа. После реконструкции, проведенной в 2003–2004 годах, здание не только приросло дополнительным этажом, но и обзавелось рядом ярких деталей, благодаря которым его положение во фронте застройки Варшавской улицы стало куда более заметным. От стерильно горизонтального абриса здания не осталось и следа: теперь оно имеет выразительный разновысотный силуэт, дополненный ажурной балюстрадой, фигурным аттиком и золоченым шпилем. Последний, похоже, появился здесь не одной красоты ради. Он, во-первых, добавляет немного петербургскости в этот анонимный хрущевско-брежневский ландшафт, а во-вторых, свидетельствует о символическом родстве «Алмаза» и самого Адмиралтейства. Действительно, их связь гораздо теснее, чем может показаться на первый взгляд. Если Адмиралтейство – главная судостроительная верфь петровского Петербурга, то ЦМКБ «Алмаз» – один из ведущих корабельных проектантов современной России. Кажется, подчеркнуть эту историческую параллель призваны усиленное в ходе реконструкции трехчастное деление фасада и даже охристо-желтый цвет, выбранный для окраски стен.

Даже после свершившейся перестройки здание конструкторского бюро на Варшавской улице сложно назвать ярчайшим памятником эпохи капиталистического романтизма. Но, вне всякого сомнения, это один из наиболее показательных примеров реконструкции той поры. Сюжет с превращением «безликой коробки» в «новое Адмиралтейство» как нельзя лучше раскрывает характер перемен. Здесь в очередной раз можно усмотреть и стремление к историческому реваншу после случайного семидесятилетнего разрыва, и заявление о правопреемстве самых выдающихся заслуг дореволюционной России, и провозглашение новых амбиций в восстановленных реалиях капитализма.

Догмат «петербургского стиля» начал культивироваться не вчера. Поиски ленинградского, а перед тем и петроградского архитектурного своеобычия занимали умы городских архитекторов еще в первой половине XX века. К середине 2000-х гиперконтекстуальность внешнего облика здания становится залогом лояльности Градостроительного совета и градозащитного сообщества и резко повышает шансы на его успешную реализацию.

Но что есть петербургский стиль, если речь идет о строительстве местной архитектурной доминанты посреди промышленного пояса, где контекст почти не несет на себе ярко выраженной печати петербургскости? Двум дежурным решениям – универсальной эклектике с колоннами и второму сталиансу – архитектор Рафаэль Даянов предпочел третий: неоконструктивизм. Причина – ДК