Как отмечал исследователь А. Бурмистров, дом явно строили наспех. «И парадные покои, и парковый комплекс демонстрировали, так сказать, развлекательное назначение усадьбы избалованного холостяка, – отмечал краевед. – Спешка при строительстве чувствовалась в отделке здания, помещения которого расписывались под мрамор различных тонов, под „темную бронзу“. Кафельные печи исполняли скорее роль декоративную, чем обогревательную. Несуществующие в нишах скульптуры были заменены росписями. Спешка обнаруживается особенно зримо в пестроте сюжетных композиций, в эклектическом наборе стилей».
Усадьба Жерновка. Фото автора, февраль 2010 г.
Пора расцвета Жерновки пришлась на короткое время правления Павла I: тогда Донауровы, представители старинного грузинского рода, занимали высокое положение при Императорском дворе: один из них был советником канцелярии Кабинета, другой – управляющий Кабинетом.
С начала XIX в. усадьба неоднократно меняла хозяев. После Донаурова ею владел нарвский купец 1-й гильдии и дипломат Севастьян Крамер. В 1838 г. Крамер продал имение со всем инвентарем, крестьянами, людьми при доме и мебелью из красного дерева. Владелицей стала Екатерина Александровна Сухозанет (урожденная княжна Белосельская-Белозерская, родная сестра княгини Зинаиды Волконской) – жена генерала Ивана Онуфриевича Сухозанета.
В ту пору имение находилось в расцвете. Деревянные и каменные строения, службы, хозяйственные постройки, три оранжереи и вишневый сарай содержались в образцовом порядке. По всей видимости, в те годы название имения сменилось на «Екатерининское», по имени владелицы.
В 1853 г. управление имением перешло к зятю Екатерины Сухозанет – Николаю Александровичу Безобразову, женившемуся в 1844 г. на ее дочери Анне Ивановне. Последними владельцами поместья были потомки этой четы, и по их фамилии дача получила свое название «дача Безобразовых».
Последние двенадцать лет жизни, с 1855 г., Н.А. Безобразов являлся предводителем дворянства С.-Петербургского уезда. После его смерти усадьба перешла в руки вдовы. При ней появились новые постройки, а ветхие сооружения разобраны. Огороды и оранжереи, как и само имение, постоянно сдавались в аренду. В конце концов имение за долги взял под опеку дворянский банк.
Жерновка на карте Петрограда, 1916 г.
В начале ХХ в. усадьба сделалась местом для опытов и испытаний артиллерийских изобретений генерала Безобразова, одного из сыновей Николая Александровича, и продукции Охтинского Порохового завода. Для этих целей возле дачи оборудовали специальный полигон. Во время Первой мировой войны в прачечном флигеле дворца устроили фабрику по производству ракет. Усадебный дом приходил в упадок, парк редел от постоянных вырубок, поэтому революционные потрясения застали усадьбу уже в запущенном состоянии.
Осенью 1922 г. Общество изучения, популяризации и художественной охраны Старого Петербурга и его окрестностей подняло тревогу по поводу гибели усадебного ансамбля. Сюда назначили смотрителя, провели небольшой ремонт. Сам дом и парк передали в пользование рабочим организациям двух ближайших заводов, устроивших там клуб со сценой. Здесь ставились любительские спектакли, в парке устраивались гуляния детей.
По некоторым данным, с 1929 по 1936 г. усадьба использовалась как складское помещение и коровник второго конвойного полка НКВД. Здание довели до такого состояния, что в 1938 г. его сняли с государственной охраны и передали Охтинскому лесопильному заводу под общежитие.
Однако в 1950 г. усадьбу вновь взяли под охрану государства как памятник архитектуры. В 1950 – 1952 гг. отреставрировали скульптурные медальоны в главном зале и роспись плафонов зала и спальни. В 1973 г. здание передали ленинградскому филиалу специального производственно-технического бюро Оргпримтвердосплав.
Велась здесь реставрация и в 1980-х гг. «Внутри заканчиваются отделочные работы по восстановлению былого великолепия столовой, – говорилось в 1984 г. в газете „Ленинградская правда“. – Ведут их мастера объединения „Реставратор“. Уже воссоздана бывшая спальная комната, из окон которой видны и пруд с островом, и аллеи бывшего парка. Началось также воссоздание отделки центрального зала. Обновленная жерновская усадьба заметно оживляет панораму нового района интенсивного жилищного строительства Ржевка – Пороховые и останавливает на себе внимание человека любознательного»…
Вблизи усадьбы, между реками Жерновкой и Луппой, существовало несколько небольших деревень. На карте окрестностей Петербурга 1831 г. они помечены как «д. Устье Жерновка» и «д. Жерновка». В первой из них тогда было шесть домов, а во второй – десять. В конце XIX в. она стала дачным местом для небогатых петербуржцев. В ту пору в Жерновке, как сообщалось в одном из путеводителей по петербургским окрестностям, насчитывалось 30 домов и 220 местных жителей.
«От кредиторов хорошо тут прятаться: никто не найдет! Славится пунктом катастроф Ириновской костоломки», – с иронией восклицал о Жерновке обозреватель «Петербургского листка», совершая весной 1909 г. «виртуальное» путешествие по столичным дачным окрестностям. Под «костоломкой» он имел в виду Ириновскую железную дорогу, подробный рассказ о которой можно найти в очерке, посвященном Охте.
Память о жерновских деревнях сохранилась до сих пор в названии шести номерных Жерновских улиц (с первой по шестую). Первоначально, с конца XIX в., они именовались линиями – с первой по шестую. Нынешние названия они получили в декабре 1956 г.
«Топонимическая энциклопедия Санкт-Петербурга» 2003 г. определяет исторический район Жерновку как расположенный «между рекой Охтой, Индустриальным пр. и пр. Ударников». К нему примыкают новостройки, выросшие на месте бывшей деревни Малиновки. Та же энциклопедия определяет исторический район Малиновку следующим образом: «Между пр. Ударников, Индустриальным пр., пр. Энтузиастов и р. Охтой». Одним словом, речь идет о том «спальном районе», который в народе прозвали «Четыре дурака» – проспекты Наставников, Ударников, Энтузиастов и улица Передовиков.
Деревня с таким патриархальным, почти гоголевским названием находилась в парголовских окрестностях, за северной границей Шуваловского парка. С давних пор она служила любимым дачным местом. «Маниловка, она же Заманиловка, в трех верстах от Парголово, – писал „Петербургский листок“ в 1909 г. – Тишь, гладь, Божья благодать. Колония художников-пейзажистов».
«2 июня состоялась вторая прогулка членов „Русского певческого кружка“, целью которого послужила Заманиловка (близ 3-го Парголова), – сообщалось в июне 1886 г. в „Петербургском листке“. – По прибытии на Шуваловскую станцию участники прогулки через Шуваловский парк правились процессией в Заманиловку. Во время пути исполнялись различные народные песни по мотивам, записанным одним из членов кружка. В Заманиловке на даче, занимаемой А.В. Черениным, был устроен обед, во время которого провозглашались тосты за известных русских композиторов. После обеда одним из членов был прочитан приготовленный им для издания очерк трудов Глинки о значении их в деле развития русского музыкального искусства».
Как отмечает краевед Е.Л. Александрова, коренное население в Заманиловке было наполовину русское, наполовину финно-ингерманландское. До революции основными статьями дохода местных крестьян служили продажа дров, угля, извоз, рыбная ловля и доходы от сдачи домов внаем петербургским дачникам. Хлебопашество было весьма незначительным.
«Коммерческий мир, преимущественно иностранные негоцианты, обладающие большими домами на Васильевском острове или Английской набережной, господствуют около Парголова, в Старой Деревне, Ижоре, Кабловке и Заманиловке», – отмечал историк П.Н. Столпянский, описывая дачные местности близ Петербурга.
В середине XVIII в. на даче в Заманиловке жил архитектор И.Е. Старов, проектировавший дворец в Осиновой Роще. Летом 1840 и 1841 гг. в деревне Заманиловке размещался Финляндский полк, в котором служил художник П.А. Федотов. В одном из своих писем к сестре в 1841 г. он замечал: «Весну я провожу в самом живописном месте из окрестностей Петербурга, в Парголове, в деревне Заманиловка (каково название?). Тут есть огромнейший сад на ужасно гористом месте, на озерах, великолепно обработанный, и все места кругом гористые. До Петербурга 18 верст, и он весь как на ладони».
В 1858 г. в Заманиловке у сестры М.И. Глинки Л.И. Шестаковой жил композитор М.А. Балакирев, создавший здесь «Увертюру на три русские темы», а также «Во поле береза стояла», «Во пиру была» и «Как ни бела береза».
Когда-то въехать в город можно было только через заставу. Так назывались контрольные пункты, учрежденные в начале XVIII в. на главных дорогах при въезде в Петербург, с заграждениями и караулом. На заставах осуществлялись проверка грузов, багажа и документов пассажиров, взимание пошлин, имелись специальные регистрационные книги, в которые записывались фамилии всех покидавших город и въезжавших в него.
