И. Кравченко - Старая пинакотека

Лежащий вдали омытый дождями и высушенный ветром пейзаж с вьющейся дорогой, примостившимся на склоне горы замком, хрустальными вершинами Альп и сияющим прозрачным небом с патетично взвихренными краями уходящей тучи усиливает звучащую в картине оптимистическую и торжественную ноту, одновременно придавая всему изображению лиризм. Тесная связь персонажей и природы в картинах Кранаха повлияла на становление в тех краях, где он тогда работал, дунайской школы живописи.

Время больших перемен в жизни Германии, связанных с Великой крестьянской войной и Реформацией, своеобразно отразилось в мистических по духу произведениях Матиаса Грюневальда. Основным выразительным средством у него были цвет — яркий, насыщенный, настоящий пир для глаз и экспрессивная линия.

«Встреча святых Эразма и Маврикия» проникнута торжественностью благодаря своему сюжету, идея которого принадлежала архиепископу города Майнца Альбрехту Бранденбургскому. Он перенес мощи святого Эразма в свою резиденцию в городе Галле, чьим покровителем считался святой Маврикий.

Эразм, бывший епископом Формии (город на территории современной Италии), изображен в церковном одеянии и с лебедкой, на которую намотаны его внутренности, — символом своего мученичества за веру. Маврикий служил начальником Фиваидского легиона, состоявшего из христиан и отправленного в Галлию, но истребленного вместе с военачальником после отказа преследовать единоверцев. Чернокожий святой, согласно иконографии, облачен в рыцарские доспехи и держит в руке меч. Представленные в человеческий рост святые увидены немного снизу, отчего их фигуры обретают монументальность.

Пейзаж обычно является одним из действующих лиц в картинах Альбрехта Альтдорфера, но отдельных природных видов у основоположника немецкого пейзажного жанра, видимо, было немного, во всяком случае, до нас дошло всего два. Один из них находится в Пинакотеке.

Художник запечатлел здесь реальный ландшафт — Дунай близ Регенсбурга с виднеющимся вдали замком Вёрт, однако героизировал увиденное, что придает картине малого размера, предназначенной, чтобы ее рассматривали с близкого расстояния, монументальность. Альтдорфер использовал свой излюбленный прием, выбрав такую точку зрения, чтобы раскинувшаяся внизу долина была видна с возвышенности, а могучие, уходящие ввысь деревья, — снизу. Мастер сопоставил разные масштабы, поэтому природа у него величественна, и в то же время любовно выписаны едва ли не каждая травинка и листок. Деревья, замок, голубые горы осенены высоким куполом неба с золотым закатом, кудрявыми облаками и все более сгущающейся кверху вечерней синевой. Художник создал настолько одухотворенный пейзаж, что человек здесь не нужен: его присутствие только обозначено в виде замка и бегущей по краю леса светлой дороги.

Сюжет, лежащий в основе картины, восходит к Книге пророка Даниила о благочестивой замужней женщине Сусанне, которой стали домогаться два подглядывавших за ней во время ее купания старца. Альтдорфер в отличие от других художников изобразил молодую женщину одетой: служанки причесывают ей волосы и омывают ноги. Слева за кустами видны нечестивцы, угрожавшие красавице, если она не отдастся им, обвинением в тайной встрече с юношей. Справа по ступенькам поднимается служанка с кувшином и лилиями — символом чистоты и непорочности, намекающими на невиновность главной героини.

Но воплощение библейской истории является здесь лишь одним из фрагментов прекрасного, сияющего мира, созданного кистью мастера. Море мягкой, пушистой зелени «плывет» к скалистым горам, дымно голубеющим вдали. Впрочем, и пейзаж отходит на второй план перед великолепием архитектурного сооружения, наделенного той ролью, которую у Альтдорфера обычно играет природа. Фантастическое кружевное палаццо в ренессансном духе, с множеством арок, колонн, пилястр, опоясанное балконами и галереей внизу, уходит ввысь, подобно тому, как тянутся к небу в картинах мастера густые кроны деревьев. Перед дворцом Иоакима и Сусанны, на огороженной балюстрадой площадке, идет активная жизнь, и вместе с высоким строением людской муравейник вносит в произведение мотив Вавилонской башни.

Когда герцог Вильгельм IV Баварский и его жена Якобея Баденская заказали нескольким немецким художникам картины на библейские и исторические сюжеты, лучше всех с задачей справился Альбрехт Альтдорфер — глава школы, которую позднее назовут дунайской. Он представил батальное полотно, сюжетом явилось сражение между Александром Македонским и персидским царем Дарием в 333 до н. э., увенчавшееся победой греческой армии. Несмотря на то что в действительности событие происходило в Малой Азии, художник смело перенес его в свои родные Альпы и нарядил людей в современные ему одеяния.

На полотне разворачивается увиденная с высоты грандиозная панорама битвы: войско греков теснит противника. Людская лавина, освещенная лучами заката, то течет, то образует водовороты, то волнуется, подобно морю, над которым колышутся разноцветные знамена. При таком обилии персонажей мастер старательно выписал фигуры большинства сражающихся, латы и плюмажи на шлемах, тюрбаны персов, оружие, колесницу, украшения на конских головах, а также передал разнообразие движений. Поток, подчиненный цветовому ритму, течет, огибая гору с замком на ней, к тому месту, где стоит военный лагерь и виднеется немецкий городок. Там заканчивается человеческая история и начинается природная, всемирная, в которой совершается своя захватывающая битва.

Альтдорфер, часто вводивший в свои работы пейзаж на правах полноправного участника происходящего, здесь превзошел самого себя. Далекий вид погружен в синие сумерки, пылающее закатное солнце освещает две летящие и сталкивающиеся гряды облаков и обрушивает свои золотые лучи в вечерние темнеющие воды. В левом углу картины виден тонкий серп луны, а появление на небосводе сразу двух светил во время какого-то события означало его особый смысл. Художник объединил две ипостаси земного бытия — природу и человека и дал почувствовать, что люди и окружающий их мир живут общей жизнью, подчиненной высшему закону.

Уроженец Франкфурта-на-Майне, Адам Эльсхаймер в молодости уехал в Италию, жил сначала в Венеции, потом в Риме, где попал под влияние Караваджо. Так в работах мастера соединилась любовь караваджистов к магическому освещению и немецкий спиритуализм, выразившийся в том числе и в тяге художника к необычным живописным эффектам. Названные особенности проявились в картине, написанной на сюжет евангельского события, последовавшего за пришествием волхвов: «Когда же они отошли, — се, Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его, и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе; ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его. Он встал, взял Младенца и Матерь Его ночью, и пошел в Египет» (Матфей, 2:13–14).

Вокруг путников на картине Эльсхаймера разворачивается ночная феерия, где один источник света сменяется другим, и все вместе они сливаются в единую симфонию. Разгоняет мрак костер, вокруг которого видны пастухи со стадом, сияет, отражаясь в неподвижных водах, золотистая луна, а на темно-синем небосводе, над почти черными купами деревьев рассыпались мириады звезд и туманно мерцает след от пролетевшей кометы. Художник сопоставил головокружительную высоту неба и маленькие фигурки на земле, человека — и безъязыкий, но захватывающе прекрасный мир, околдованную тьму — и божественное начало, которое царит в ночи и сосредоточено в крошечном Младенце. Теплом и уютом веет от фигур Марии, Христа и святого Иосифа, при этом распахнутый над ними космос напоминает о том, что перед нами — событие вселенского масштаба. Эльсхаймер расширил до невиданных пределов границы изображенного им мира, в то же время наделив его удивительным единством: здесь «и звезда с звездою говорит», и костер с луной, и земля с небом, и человек с Богом.

Нидерландский художник Раннего Возрождения Рогир ван дер Вейден значительно раздвинул границы европейской живописи. Созданные им образы необычайно возвышенны и одновременно приближены к человеку, что можно видеть на примере находящегося в Пинакотеке триптиха, исполненного для церкви Святой Колумбы в Кельне. В центральной части алтаря изображено Поклонение волхвов, в боковых — Благовещение и Принесение во храм. Главная живописная сцена разворачивается на фоне крытого соломой строения, означающего хлев, где родился Спаситель. Полуразрушенное «античное», точнее, романское, по стилю сооружение символизирует конец старого, ветхозаветного, мира и начало нового, христианского.