Галлы и римляне приходят сюда вперемешку. Последуем за ними, спустившись с холма по лестницам улицы Ролен…
Когда подходишь к амфитеатру, кажется, будто вся мощь Рима сосредоточена во внушительном фасаде с колоннадами и элегантными арками. Преодолеваешь стену через два широких входа, увенчанных кариатидами, бесстрашно и беззлобно взирающими на людскую суету.
Свадьба по римской моде происходит в Лютеции в радостной обстановке вакханалий и в счастливой атмосфере, которая создается при лицезрении театральных постановок. Колонизаторы и колонизуемые в равной степени разделяют страсть к древним авторам. Если зрители желают посмеяться, они идут смотреть комедию Плавта. Его «Фарс о горшке»[6] всегда пользуется успехом. И каждый радостно следит за приключениям старого скупца, который слишком счастлив тем, что нашел горшок золота. Но богатство, добытое случаем, скоро оказывается причиной мучений: старика чрезвычайно тревожит мысль о том, что какой-нибудь воришка похитит его сокровище!
Наверное, разыгрывают в Лютеции также и «Вакханок», одно из самых знаменитых творений греческого поэта Еврипида. Зрители толпятся вокруг сцены, в то время как хор из глубины затягивает заунывную жалобную песнь, которая разносится по ступенькам.
Порой на аренах Лютеции льется кровь. Римские игры не всегда столь мирные и невинные, как комедии Плавта или трагедии Еврипида. В клетках дожидаются хищные звери, которые вечером будут сражаться с гладиаторами на песке… Вот сюда врывались разъяренные тигры и львы. Порой гладиаторам для победы не достаточно шлемов, мечей и сетей, и толпа издает вопль, когда в бойца вонзаются мощные когти, когда клыки раздирают его на части.
Но больше всего здесь любят, когда гладиаторы отважно бьются друг с другом. И все стремятся увидеть людей, воплощающих мужскую силу и красоту. В честном бою, который каждому дает урок мужества, гладиаторы устраивают кровавое зрелище, столь ценимое во всей империи. Гладиаторы сражаются на пределе сил, выматываются, ранят друг друга…
Вскоре побежденный, пронзенный трезубцем противника, падает. Кровь течет на песок арены, тело выносят в ворота Либитины, богини Смерти. И толпа неистовствует, толпа вскакивает. Завтра на том же месте всех будет смешить скупец Плавта. Вот такая она, арена Лютеции…
С КАКИХ ПОР ИГРАЮТ В ШАРЫ НА АРЕНЕ ЛЮТЕЦИИ?
Арена Лютеции была разрушена в 280 году во время нашествия варваров. Амфитеатр сначала стал кладбищем, затем был засыпан после возведения крепостной стены Филиппом-Огюстом в начале XIII века. Затем наступило забвение…
Вновь пришлось ждать увлечения археологией, а это произошло в XIX веке. Во время реконструкции улицы Монж в 1860 году рабочие, раскапывая землю у дома № 49, наткнулись на очень странные руины… Были найдены остатки кирпичных стен. Потом исследования распространились на более обширную территорию, приобретенную Главной компанией омнибусов для строительства депо… Арена Лютеции вновь увидела свет! Но муниципалитет совершенно не заинтересовался этим необыкновенным открытием. Главным было создать прямую широкую линию! В этой безумной круговерти строек и перестроек античности места не было. Правили лопаты разрушителей. В сущности, арена целиком могла достаться им…
Именно тогда вмешался Виктор Гюго. В 1883 году автор «Собора Парижской Богоматери» направил следующее письмо муниципальному совету столицы: «Невозможно, чтобы Париж, город будущего, отказался от живого свидетельства того, чем он был в прошлом. Прошлым обусловлено будущее. Арена — античный символ великого города. Она представляет собой уникальное сооружение. Муниципальный совет, который ее разрушит, в каком-то смысле разрушает самого себя. Сохраните арену Лютеции! Сохраните ее любой ценой! Вы сделаете полезное дело и, что еще важнее, подадите великий пример!» Мэтр высказал свое слово. Муниципальный совет проголосовал за выделение необходимых кредитов для устройства сквера на месте арены. Сквер был открыт для публики в 1896 году.
Подобная арена, такая обширная и такая красивая, в полной мере свидетельствует о значении Лютеции в римской Галлии. Всего за один век существования город стал очень популярным и очень населенным. В течение этого золотого столетия только на острове Сите поселились почти десять тысяч человек. Сам же город распространился на левый берег.
Зато на правом берегу нет ничего особенного. На далеком холме, отведенном для верований — будущем Монмартре — возвышается небольшой храм. Там, под покровительством богов расположилось несколько скромных жилищ. Но этот берег остается, главным образом, участком для строительства и заказником для производства питания. В карьерах добывают супесь, которая служит для производства черепицы; в полях растят хлеб. Население занимается животноводством… Мы видим оборотную сторону декораций, изнанку города, сферу поставок, которая обеспечивает элегантную и рафинированную жизнь другому берегу реки.
В этом новом городе многие галлы, по примеру римлян, отказались от хрупких жилищ с соломенной крышей, что служили им убежищем в старой Лютеции. Здесь строят очень солидно и зачастую богато. Верхний и нижний город начинают походить друг на друга.
Ибо есть Верхняя Лютеция на пологом берегу, где селятся в основном римляне, и Нижняя Лютеция, на острове, где концентрируются галлы. Очень медленно начнет укрепляться традиция называть эту Нижнюю Лютецию Городом паризиев — Civitas Parisiorum. И мы уже совсем недалеко от «Парижа»…
Чем же занимаются жители Нижней Лютеции? Они живут, главным образом, рекой, я об этом уже говорил. И все ремесла здесь большей частью так или иначе связаны с водой. Есть люди, которые загружают и разгружают суда, перевозят кипы товаров, доставленных водным путем, есть, разумеется, рыбаки, рыбники, кузнецы и торговцы.
На острове расширение города, естественно, ограничено водой. Поэтому только на левом берегу можно развернуться. И римские архитекторы строят там город. Эта Лютеция никогда не была галльским городом. Кстати, она — по римским технологиям — обильно снабжается водопроводной водой. Это новшество. Прошли те времена, когда люди пили воду прямо из Сены!
Бассейн, построенный за двадцать километров к югу, позволяет доставлять воду благодаря слегка наклонно спускающемуся акведуку. Отдельные, редкие куски этого акведука можно еще увидеть — их тщательно включили в хранилище Карнавале (улица Франсуа-Трюффо, дом № 1). В городе вода течет по трубам, сделанным из обожженной глины или из свинца, чтобы питать фонтаны и, главное, термы. Ах, термы! Для римлян, а вслед за ними и для паризиев, это квинтэссенция роскоши и комфорта. Ни одно значительное дело не совершается без общественных бань! В Лютеции имеется три заведения. Два относительно небольших: одно на юге, другое на востоке, на месте нынешнего Коллеж де Франс[7] и дальше — под нашей улицей Ланно…
ГДЕ МОЖНО УВИДЕТЬ АНТИЧНЫЕ ТЕРМЫ?
Сводчатый подвал ресторана «Ле Суп-Шу» — волнующий реликт этих терм второго века нашей эры. Самый старый подвал Парижа! Во время реставрационных работ здесь обнаружили ценные свидетельства прошлого: в частности, трубы для горячей воды и галло-римский бассейн.
Но самое значительное банное заведение, также датируемое II веком, это термы Клюни, о которых помнят и поныне. Следовало бы оставить за ними изначальное название — северные термы.
Открытые для всех и бесплатные термы — это место отдыха и досуга, место встреч и гигиены. Все здесь сделано для блага гражданина: мозаика, мрамор и фрески украшают стены, это расписные сцены, напоминающие о море…
После физических упражнений переходят в теплый зал — тепидарий, затем в горячий зал — калдариум, затем в зал холодный — фригидарий и, наконец, в зал отдыха, где друзья встречаются для пиров и бесед.
КТО ПОСТРОИЛ ТЕРМЫ КЛЮНИ?
Термы, естественно, возникли под римским влиянием. Однако было бы ошибкой считать, что они — всего лишь забава, навязанная оккупантами примитивному народу. Паризии тоже участвовали в сооружении бань и считали их вызовом времени. Убранство фригидария показывают нам суда, нагруженные оружием и товарами… Манера подписывать произведение искусства свидетельствует, что могучая корпорация корабелов была одним из заказчиков работ. Эти люди, заправлявшие речной торговлей и во многом осуществлявшие функции Муниципального совета, не пожелали одним только римлянам оставить честь сооружения этого престижного здания. Паризии сознавали, что им необходимо взять свою судьбу в собственные руки и самим организовать строительство и управление городом. Наверное, именно благодаря этой воле к жизни Лютеция, в конечном счете, стала Парижем.
Несмотря на вовлеченность галлов, городская архитектура остается типично римской. Прямые ровные улицы оканчиваются поворотом и образуют пространства, где патрицианские виллы сменяются площадями. Главная артерия римской Лютеции — это кардо максимус[8]. Она пересекает верхний город и ведет через маленький мост к нижнему городу.[9] Это нерв поселения, артерия, питающая его и дающая ему жизнь. По кардо в Лютецию все приходит, и уходит из Лютеции также по кардо. Этот путь учит паризиев, как нужно строить город. И урок не будет потерян, когда позднее придется строить город большего размера.
