Почти в каждом лазарете заботились не только об исцелении раненого воина, но и о том, как помочь ему в дальнейшей жизни. Многих солдат в лазаретах учили грамоте, ведь среди раненых встречалось много полуграмотных и вообще неграмотных. При многих лазаретах шло обучение солдат различным специальностям и ремеслам.
Императрица Александра Федоровна повелела устроить при «лазарете Ее Величества» в Царском Селе портняжную, сапожную и столярную мастерские. Там солдаты, потерявшие из-за полученных увечий способность заниматься крестьянским или иным тяжелым физическим трудом, могли бы обучаться этим ремеслам, чтобы после выздоровления и возвращения на родину иметь возможность зарабатывать, кормить себя и семью.
В лазарете на даче в Сиверской раненых бойцов обучали сапожному и переплетному ремеслам. При выписке из лазарета исцеленных снабжали Евангелием, деньгами, чаем и сахаром, а иногда даже подыскивали и место работы. К примеру, один из воинов, прошедший через лазарет в Сиверской, поступил на службу сторожем в библиотеку Общества распространения образования в деревне Ново-Сиверской, а потом открыл свою переплетную мастерскую.
…Десятки лазаретов появились в Петербургской губернии. В Царском Селе – госпиталь Дворцового ведомства и лазарет императрицы Александры Федоровны, в Гатчине – лазарет императрицы Марии Федоровны, в Ораниенбауме – дворцовый лазарет герцогов Мекленбург-Стрелицких и принцессы Саксен-Альтенбургской «для нервнобольных нижних чинов, эвакуированных с Дальнего Востока». И еще очень много других лазаретов, устраиваемых земскими управами, уездными предводителями дворянства и просто частными лицами.
Купец И.С. Смоленков на свои деньги в собственном доме в Старой Ладоге устроил лазарет, просуществовавший почти четыре месяца – с конца апреля по конец августа 1905 года. Через него прошло двадцать семь солдат. В Сиверской лазарет на десять коек появился при заводе И.Ф. Чикина. Средства выделили владельцы завода, а служащие и рабочие добровольно отчисляли на нужды лазарета по два процента от получаемого жалованья.
Раненые в часовне лазарета имени императрицы Марии Федоровны во время службы. Март 1906 года
В селе Токсово местный финский пастор Реландер предоставил лазарету бесплатное помещение, а местный торговец Николай Козлов за свой счет устраивал каждую неделю для раненых баню со всеми необходимыми принадлежностями – вениками и мылом. Токсовские жители жертвовали раненым деньги, белье, табак, а также почтовые марки, чтобы те могли отправлять письма домой.
Раненые воины не забывали тепло и доброту, с которыми их принимали в лазаретах Петербурга и губернии. «Если подвиги наших воинов-героев на Дальнем Востоке вызывают восторженное умиление, – сказал генерал Владимир Воейков, председатель Распорядительного комитета, занимавшегося доставкой и распределением раненых, – то не менее поражает нас и заставляет проникаться благоговением многотрудная, самоотверженная деятельность врачебного персонала».
«Бежать, как от прокаженных»
Местность Крутые Ручьи в Ямбургском уезде Петербургской губернии на берегу ручья – притока реки Лубенки долгие годы была окутана тайной и загадочностью. Молва поговаривала, что место это не очень хорошее, и лишний раз бывать там не стоит. Впрочем, объяснялось все очень просто – здесь находилась колония прокаженных…
В обществе до сих пор сохранилось выражение «бежать, как от прокаженных». Действительно, неизвестная причина, вызывающая эту болезнь, делала этих людей изгоями в обществе. По существу, на протяжении многих столетий борьба с проказой была историей морального и физического уничтожения больных. Прокаженных живыми закапывали в землю, сжигали на кострах, топили в реках.
Между тем, проказа, или лепра, – одно из древнейших заболеваний человечества. Это хроническое инфекционное заболевание, обычно поражающее кожу и периферические нервы. О ней упоминается еще в Ветхом завете. Именно в нем содержались и первые рекомендации о борьбе с распространением проказы: рекомендовалось уничтожать дома прокаженных, чтобы никто не мог больше жить в них, а их одежду и предметы личного пользования сжигать. Возбудители проказы – бактерии были открыты учеными только в конце XIX века.
По данным английских, американских и других лепрологов, на земном шаре к началу XX века было до 15 млн больных. Существовали очаги этой странной болезни и в России. В конце XIX – начале XX века в России проказу зарегистрировали в 59 губерниях. Одно время болезнь угрожала Петербургу. Примерно в те годы и появилась, по всей видимости, Ямбургская колония прокаженных «Крутые ручьи».
В 1899-1900 годах в Ямбургской колонии по проекту архитектора Петра Павловича Трифанова построили деревянную церковь во имя святого великомученика Пантелеймона. Последний издавна почитался церковью как небесный целитель, покровитель и врачеватель больных.
Архитектор Трифанов являлся автором проектов нескольких жилых домов, а также здания Кустарного музея в Петербурге, однако больше строил в губернии. С 1889 года он работал в строительном отделении Санкт-Петербургского губернского правления, а с 1906 года был губернским архитектором.
Сохранились свидетельства, что Ямбургская колония прокаженных не отличалась жестким режимом изоляции больных. По данным дореволюционных земских изданий, церковь колонии свободно посещалась окрестным населением, а священник колонии, сам больной проказой, исправлял даже церковные требы по ближайшим деревням.
Выяснилось также, что население окрестных деревень (на полторы – девять верст вокруг) продавало непосредственно прокаженным продукты, а сами прокаженные появлялись в деревнях, где нередко состояли членами потребительских лавок. Эти факты вызывали недовольство земских деятелей, которые писали жалобы вышестоящим властям, что, мол, обитатели колонии повадились бродить по окрестным деревням, а это несет опасность для местных жителей.
Ямбургская колония «Крутые Ручьи» продолжала действовать и в советское время, однако церковь в колонии в 1920-х годах стала бедствовать – времена стояли уже другие. Об этом известно из письма приходского совета церкви святого Пантелеймона в «Крутых Ручьях» (Ямбургского уезда теперь уже Ленинградской губернии), полученного 28 июля 1924 года советом Владимирской общины – Владимирского собора в Ленинграде.
Вот что в нем говорилось: «Ввиду отсутствия у нас средств содержать постоянного священника мы лишены великого утешения в горькой беспросветной своей жизни – христианского богослужения, с ним напутствования и нравственного пастырского подкрепления, слезно ныне обращаемся к вам, избранникам прихода, с покорнейшею просьбой: осушите слезы прокаженных, придите к нам на помощь, дайте возможность священнику неопустительно по воскресеньям и праздничным дням своим посещением утешать нас богослужением в нашем храме и церковного беседою. Пусть прихожане Вашего храма увидят регулярно обносимое блюдо "на религиозные нужды верующих прокаженных" и на сей алтарь милосердия положат свою посильную лепту». Проще говоря, речь шла о том, чтобы совет Владимирской общины устроил сбор пожертвований в пользу церкви Пантелеймона в колонии прокаженных.
«Двадцатка» Владимирской церкви не могла не откликнуться на призыв и обратилась в церковный стол Центрального городского района с ходатайством о разрешении сбора добровольных пожертвований среди прихожан для церкви колонии прокаженных. Вскоре разрешение было получено, и сбор пожертвований осуществили. Все собранные средства, как отмечается в книге Е.В. Исаковой и М.В. Шкаровского «Собор на Владимирской и храмы Придворной слободы», передали уполномоченному приходского совета Пантелеймоновского храма колонии протоиерею Александру Сергиевскому.
В 1930-х годах всех прокаженных в Советском Союзе собрали в несколько лепрозориев, тогда же, очевидно, ликвидировали и колонию «Крутые Ручьи». Известно, что церковь святого великомученика Пантелеймона в Крутых Ручьях просуществовала до 1938 года, потом ее закрыли и разрушили…
Чтобы сироты не остались «сирыми»
Больше двух веков минуло со дня основания весьма уважаемого в прошлые времена Гатчинского сиротского института, носившего имя императора Николая I. Основала его императрица Мария Федоровна, супруга Павла I, обеспокоенная участью рожденных «вне семьи» младенцев, находившихся на воспитании в деревнях. Открытый в Гатчине 22 мая 1803 года «Сельский воспитательный дом» имел своей задачей приютить сирот обоего пола, начиная с семилетнего возраста, и дать им не только приют, но и начальное образование. Он мог принять шестьсот человек и особенно интересовал Марию Федоровну как учреждение, полностью устроенное по ее плану и замыслам.
