«Третье Парголово само по себе представляет прекрасную дачную местность, – говорилось в „Петербургском листке“ в июле 1897 г., – однако отличается своими антисанитарными порядками и массой пьяных. Всему виной то, что по Выборгскому шоссе здесь находятся две гостиницы с дворами для извозчиков»…
Живя в Парголове, горожане оказывались в необычной культурной среде: ведь в Парголово и окрестностях жили и русские, и ижоры, и ингерманландские финны. Народные обычаи и традиции здесь бережно хранились и вызывали неподдельный интерес у приезжих петербуржцев. Русско-финский колорит сохранялся здесь до самой войны: весной 1942 г. парголовских финнов вместе со всеми ингерманландскими финнами подвергли депортации.
Писатель Лев Успенский вспоминал, как в начале ХХ в. на масленицу в Петербург из пригородов, в том числе и из Парголово, приезжали любимые всеми «вейки» – «веселые масленичные извозчики». «Всюду начинало пахнуть свежим сеном, крепким финским табачком, – рассказывал Лев Успенский, – всюду слышалась коверканная „ингерманландско-русская“ речь».
По воспоминаниям Дмитрия Лихачева, лошади финнов были хуже петербургских извозчичьих лошадей, и санки были беднее, но дети их очень любили. «Ведь только раз в году можно покататься на „вейке“! – восклицал Дмитрий Сергеевич. – „Вейка“ по-фински значит „брат“, „братишка“. Сперва это было обращение к финским извозчикам (кстати, им разрешалось приезжать на заработки только в вербную неделю), а потом сделалось названием финского извозчика с его крестьянской упряжкой вообще. Дети любили именно победнее, но с лентами и бубенцами – лишь бы „поигрушечнее“».
Парголово и окрестные деревни считалось одним из любимых дачных мест столичной пишущей братии. Кроме того, Парголово являлось настоящим «интернационалом»: это русско-финское место с давних пор облюбовали петербургские немцы. «Первое Парголово – это в некотором роде немецкое Эльдорадо, земля обетованная, и тут-то – боже мой! – что за раздолье для буколических наклонностей, что за благодатная почва для поющих и пляшущих ферейнов! – отмечал писатель В.В. Крестовский в романе „Петербургские трущобы“. – Представьте себе немецких людей, светлооких юношей, солидных мужей и даже седовласых старцев, которые под вечер, часов около шести, собираются все вкупе на какой-нибудь близлежащий луг, строятся во фронт по ранжиру и, справа по отделениям, начинают маршировать самым усердным, добросовестным и серьезнейшим образом, до того серьезным, как может быть серьезен только немец…»
Как уже говорилось, 1-е Парголово давно вошло в черту городской застройки. Располагалось 1-е Парголово по обеим сторонам Выборгского шоссе. С западной стороны поселок начинался от Спасо-Парголовской церкви, а с восточной стороны – от Дороги на Бугры, почти по трассе которой проходит нынешняя улица Хошимина. Условной границей между 1-м и 2-м Парголово служил железнодорожный мост через Выборгское шоссе.
Остатки 1-го Парголова можно еще и сегодня увидеть на западной стороне шоссе: напоминанием о прошлом служит Спасо-Парголовская церковь, окруженная старинным Шуваловским кладбищем, да несколько десятков старых деревянных домов, уцелевших еще вдоль шоссе и возле озера. Современная застройка пришла и сюда. По соседству с бывшими крестьянскими избами, некоторым из которых уже полтора века, появились богатые коттеджи, а на берегу озера неподалеку от церкви в 2007 – 2010 гг. возвели элитный малоэтажный жилой комплекс.
Уцелевшая часть 1-го Парголова (между Выборгским шоссе и Третьим озером) на фоне новостроек «Шувалово – Озерков». Фото автора, сентябрь 2007 г.
Что же касается той части 1-го Парголова, что находилась на другой, восточной, стороне Выборгского шоссе и как бы являлась продолжением немецкой Ново-Парголовской колонии, то ее практически полностью снесли еще в начале 1980-х гг. Часть ее территории, между проспектом Просвещения и Суздальским проспектом, застроили в 1980-х гг. Другая часть, между улицами Хошимина и Композиторов, Выборгским шоссе и проспектом Просвещения, превратилась в зеленый пустырь – любимое место прогулок местных жителей. Здесь еще угадывались контуры бывших улиц и садов.
В 2000-х гг. пустырь стал активно застраиваться. Здесь появились шесть башен под названием «Шуваловские высоты», жилые комплексы «Прагма-хаус», «Маэстро» и «Лотос», а также гипермаркет «О’Кей». От былого 1-го Парголова тут не осталось и следа…
Позади 1-го Парголова росли низенькие березки, а затем начиналось огромное поле, большей частью заболоченное, с «островками» кустарника. Потом, начиная с 1970-х гг., на этих просторах выросли бескрайние районы новостроек. А раньше тут ничего не сеяли и не сажали, кроме гороха. Поле перерезалось множеством осушительных канав, вдоль которых собирали грибы.
Через поле, от Выборгского шоссе, тянулась Дорога в Бугры, которую местные жители называли то Муринской, то Бугровской (теперь примерно по части ее трассы проходит улица Хошимина). Она шла до железной дороги Парголово – Ручьи, а за ней была развилка – на Бугры и Мурино. Слева от дороги оставались шуваловские торфоразработки, а справа вдалеке виднелись сосновский лес, поля совхоза «Лесное» и совсем далеко, на горизонте, – деревни Гражданка и Ручьи. Примерно в 1970-х гг. дорогу заасфальтировали и пустили по ней автобус № 99, который связывал Бугры со Светлановской площадью.
В 1-м Парголово с конца 1950-х гг. и до самой смерти жил Алексей Федорович Пахомов – народный художник РСФСР, действительный член Академии художеств СССР, иллюстратор детских книжек и автор знаменитых литографий, изображавших Ленинград в годы войны.
Истории Парголово и парголовского имения Шуваловых посвящен краеведческий музей «История северных окрестностей Петербурга», открывшийся в 2006 г. в Центральной детской библиотеке Выборгского района на пр. Просвещения, 36/141. Инициатива его создания принадлежала краеведу, исследователю северных районов города Елене Львовне Александровой и заведующей библиотекой Галине Александровне Голубевой.
Редкое для Петербурга древнегреческое название ныне связано не только с именем горы в Шуваловском парке, но также с промышленной зоной, с конечной станцей метро на второй (бывшей «Московско-Петроградской») линии и даже с гипермаркетом «Мега-Парнас». Впрочем, надо отдать должное: если бы не промзона со столь странным для нее названием, топоним «Парнас» вообще бы растворился в Шуваловском парке. А так он стал одним из важнейших координат северных новостроек Петербурга.
Появился Парнас под Петербургом на территории парголовской усадьбы графа Шувалова в середине XVIII в. – он был насыпан руками крепостных. Высота горы составляла 60 метров, а название ее связано с древнегреческой мифологией, где Парнас считался местом обитания бога Аполлона и муз. В переносном значении Парнас – содружество поэтов…
Гора Парнас в Шуваловском парке долгое время была одной из главных достопримечательностей северных окрестностей Петербурга. Сюда непременно приезжали дачники любоваться восхитительным закатом солнца. Говорят, что с вершины горы, на которой была устроена специальная огороженная площадка со скамейками, был виден даже Финский залив. Сегодня с Парнаса так далеко не видно – можно оглядеть разве что панораму северных новостроек. А вот пруды фигурной формы, упоминавшиеся выше, в статье «Парголово», такие же, как и в XIX в.
Виной тому, что Парнас стал гораздо ниже, не только то обстоятельство, что Шуваловский парк давно уже превратился в густой дремучий лес. В начале 1990-х гг. гору порядком разрыли экскаваторами, когда искали мальчишек, которые оказались погребенными под сводами проходивших в горе заброшенных подземных лабиринтов, оставшихся еще с войны. Ведь на территории Шуваловского парка в военную пору находился запасной штаб Ленинградского фронта.
Что же касается переноса названия Парнас – сперва на железнодорожную станцию, а потом на промзону, то она такова. Когда во время Советско-финской войны 1939 – 1940 гг. оказалось, что ленинградский железнодорожный узел перегружен, началась прокладка новых веток, одной из которых стала линия Ручьи – Парголово с промежуточной станцией Бугры. Начало новой войны остановило стройку, и ее завершили только в 1946 г. Однако с названием станции произошла заминка: использовать топоним Бугры было невозможно, так как выяснилось, что на Октябрьской дороге уже есть станция Бугры. Тогда решили использовать ближайшую географическую точку, которой и послужил Парнас.
Как отмечает исследователь Сергей Наконечный, первая улица на промзоне появилась в 1976 г. и называлась она Домостроительной, в честь находившегося на ней Домостроительного комбината № 7. Ранее ее неофициально именовали Центральной, так как она проходит посередине промзоны. Другая улица – Верхняя – получила свое название в 1977 г., вероятно в связи со своим расположением в самой верхней части карты города. До этого она неофициально называлась Железнодорожной (так как шла вдоль железной дороги). Остальные топонимы не отличаются большим разнообразием: на «Парнасе» существует восемь Верхних переулков.
