— А что? — спросила Мадлен. — Ой, как холодно!
— Еще бы гуляете по коридору в таком виде.
— В каком? — спросила Мадлен.
Макс молча подвел ее к зеркалу.
— Ой, — сказала она. — Дайте мне что–то одеть. Мне нельзя разгуливать в таком виде, я же замуж выхожу.
— А если бы не выходили? — поинтересовался Робеспьер.
— Гм, тогда не знаю. Ой, х-холодно то как!
Макс обнял ее и привлек к себе.
— Так теплее?
— Нет, и не надо меня соблазнять, я замуж выхожу!
— Кто кого соблазняет, — проворчал Макс, глядя на Мадлен в костюме Евы. — На вас же из одежды только серьги с бриллиантами.
— Хватит говорить глупости, — перебила Мадлен. — Дайте мне одежду! А серьги — не одежда!
Макс протянул ей свой халат.
— Это не мой размер, и я такой фасон не ношу.
— Это мой халат.
— Зачем мне ваш халат? Дайте мой.
— Дорогая, откуда взяться вашему халату в моей комнате?
— Это ваша комната?
— Да!
— Действительно, — прошептала она, увидев, спящего у камина Герцога (пса), — Так, идите в мою комнату и принесите мой халат. И быстрее, пока ваш страшный пес не проснулся.
Мадлен забралась под одеяло.
Макс пошел выполнять приказ. Выбирая халат, он заметил маленькое ярко–красное пятнышко на кружевном рукаве шелкового белого платья Мадлен.
— Художница, — усмехнулся он. — Теперь выкинет это красивое платье. — Кажется, она в нем была на свадьбе.
Макс с халатом в руках вернулся в свою комнату, где Мадлен, удобно устроившись под одеялом, ждала его.
— Ваш халатик мадемуазель! — произнес он.
— Спасибо, — поблагодарила она, вылезая из–под одеяла. — Отвернитесь, я же замуж скоро выхожу!
Макс пожал плечами и отвернулся.
— Мадлен, дорогая, а вы одевали еще хотя бы раз то белое платье, в котором были свадьбе герцога? — спросил он.
— Я не была на его свадьбе, я вообще не знала, что ваш Герцог женат! Он такой зубастый…
— Я имею в виду д’Омона, а не моего пса, — пояснил Робеспьер.
— А-а, нет, больше я то платье не надевала. Я вообще парадные платья одеваю только один раз! Это мое правило. Этого правила придерживается каждая благородная дама! Я также считаю, что порядочная дама должна переменить в сутки, по крайней мере семь нарядов: утренний, для завтрака, для прогулки, обеденный, послеобеденный, вечерний и ночной! К этим семи костюмам полагается семь различных корсетов, семь смен белья и семь перемен обуви!
— Я это заметил, Мадлен.
— Спасибо, мне нравится ваша наблюдательность. Так что, парадное платье сюда никак не входит, ни одна благородная дама его каждый день не носит. Ох, что–то спать хочется, оставьте меня и собаку уберите, она облизывается жутко, еще съест меня…
— Я бы вас тоже съел, дорогая, — сказал Макс, обнимая ее, — вы такая…
Он не удержался и поцеловал ее.
— Не надо меня так есть, я замуж выхожу… Поэтому, выходите из моей комнаты!
— Мадлен, милая, вы в моей комнате!
— Да ну! Хотя… Ладно, останусь я у вас, можно мне сегодня спать с вами. Я имею в виду только спать! Я же замуж выхожу. Принесите мою ночную рубашку.
Макс опять вернулся в ее комнату. Он выбрал нежно–розовый пеньюар, который, как он помнил, красотка еще ни разу не одевала.
— Вы с ума сошли! — возмутилась она. — Что вы принесли!? Неужели вы не знаете, что я надеваю пеньюары розоватых тонов по утрам, а ночью белые шелковые или черные! Все порядочные мужчины это знают. И вообще, вы собираетесь работать адвокатом и совершенно не разбираетесь в моде! От вас же все клиентки убегут! Чему вас там в университете только учат!?
— Простите, дорогая, но у нас нет предмета по женскому белью, — усмехнулся он.
Мадлен обиженно выхватила у него из рук пеньюар.
Глава 29. Герцог почти убит
Герцог тихо, чтобы не увидела тетя, решил отправиться на охоту. Не успел он даже дойти до ворот замка, как споткнулся о камень и выронил ружье. Аристократ выругался. Но именно в тот момент, когда он начал терять равновесие, раздался выстрел.
Благодаря тому, что герцог чуть не упал, стрелявший только ранил его. Однако от этого настроение аристократа не улучшилось. Истекающий, кровью д’Омон заковылял к замку, выражаясь такими фразами, что ему позавидовал бы любой сапожник.
У входа в замок он столкнулся с экономкой, которая при виде крови вскрикнула.
— Что с вами, сударь? — пролепетала она.
— В меня стреляли!
— Как?
— Черт его знает.
— Господи, сударь! Вам плохо?
— Нет, мне хорошо! — съязвил он.
— Странно…
— Дура старая! — пробурчал он.
Затем вышел дворецкий и удивленно уставился на них.
— Что это такое? — спросил он.
— Робер, в месье стреляли! — сказала экономка.
— Правда? — переспросил тот, глядя на герцога.
— Правда, черт вас всех побери!
— А кто?
— Я откуда знаю!
— Ну, вам же виднее, — пожал плечами дворецкий.
— Кретин!
Подошла кухарка.
— Что произошло? — задала она вопрос.
— В месье стреляли, — сказали экономка с дворецким.
— Когда?
— Только что.
— Это правда? — спросила кухарка герцога.
— Да!!!
— Что тут твориться? — спросила подошедшая тетушка.
— В месье стреляли.
— Господи, правда?
— ДА!
— Попали?
— Тетя, если бы не попали, я бы не истекал кровью! Где доктор, черт побери!
— Не ругайся, — одернула его тетя.
Бедный герцог плюхнулся на крыльцо замка. Тут подошли Мадлен с Максом.
— Что случилось? — беспечно спросила Мадлен. — Почему у вас все плечо красное? Вы вымазались соусом?
— В месье стреляли! — закричали все хором.
— Это правда?
— Да! Почему все задают одинаковые вопросы!!? — простонал герцог.
— Неужели попали?
— Нет, промазали! — иронично ответил тот.
— А почему вы…
— Да, попали в меня! Попали! Не видите что ли! — огрызнулся герцог.
— Вам больно? — задала Мадлен очередной вопрос.
— Нет, мне щекотно!
— А вы боитесь щекотки?
— Мадлен, оставьте герцога в покое, — сказал Макс.
— Дорогой, господи, на тебя напали? — раздался перепуганный голосок Луизы.
— Нет, в него только выстрелили, — успокоила Мадлен.
— Господа, — вмешался Макс. — Надо позвать доктора!
— Да, Робер сходи за доктором, скажи, пусть придет, — велела хозяйка.
— А то я не догадаюсь, — пробубнил слуга себе под нос, — можно подумать, я решу просто передать доктору привет.
— Ох, ох, — заохала кухарка, — доктора! Священника!
— Какой к черту священник, я живой! — возмутился аристократ.
— Ну, — сказал Макс. — Пока доктор придет…
— Ничего, — сказал подбежавший гробовщик, — я за него.
— Проваливай, я живой!
— Ничего, я подожду.
Наглый гробовщик, поигрывая складной линейкой, уселся рядом с герцогом. От этого аристократ чуть не потерял сознание. Однако доктор прибежал быстро и принялся перевязывать рану д’Омону.
— Ух, конкурент! — процедил гробовщик сквозь зубы.
— Иди ты, — огрызнулся врач, — обалдел ты уже среди своих гробов.
— Это не мои гробы, а моих клиентов.
— Твои клиенты мертвецы!
— Хватит, — перебил Макс, — надоела уже эта гробо–мертвечинская тематика.
— Я знаю, кто стрелял! Я знаю, кто стрелял! — раздались вопли Стервози. Это этот студентишка, это он, я знаю!
— Стервози, — спокойно сказал Макс, — не волнуйтесь.
— Ты арестован, я тебя посажу!
Полицейский кинулся на Макса с наручниками.
— Стервози, уймитесь! — раздался чей–то властный голос.
Полицейский обернулся.
— Капитан, это вы? — пролепетал он. — Тут такое происходит, этого студента надо посадить, это он убийца, я знаю.
— Стервози, — грозно сказал капитан.
— Вы… — пробормотал Стервози и замолчал.
— Здравствуйте, господа, — поздоровался капитан с толпою на крыльце.
— Здравствуйте, капитан, — улыбнулась тетушка, — я получила ваше письмо. Господи, что тут у нас твориться!
Капитан полиции остановился в дачном домике возле замка д’Омон, он сразу же попросил Максимильена зайти к нему, чтобы поговорить о событиях в замке. Капитан был родом из Арраса, так же как и Макс. Он хорошо знал смышленого студента и относился к нему с уважением. Студент подробно описал ему все происшествия и рассказал, что ему удалось обнаружить.
— Вы считаете, что графиня невиновна? — спросил капитан.
— Я не знаю, — ответил Макс.
— Вы говорили, что это видели ее следы у замка в ту ночь, не так ли?
— Да, но… Сударь, разрешите мне во всем этом разобраться, дайте время.
— Хорошо, но, если вы за неделю не выявите следующего подозреваемого, я буду вынужден арестовать графиню.
