Истинное лицо «Заготовителя» раскрылось благодаря неторопливой и обстоятельной работе молодого следователя.
Прежде всего Петр Карусь установил, что председателем правления «кооператива» состоит вовсе не Антон Иванович Лопатинский, как значилось по документам, а бывший генерал Николай Степанович Аносов, которого разыскивали со времен корниловского мятежа, посчитав в конце концов сбежавшим из Петрограда. Маскировки ради генерал отрастил окладистую бороду, покрасил волосы, переоделся в штатское платье и даже фамилию сменил, сделавшись из Аносова Лопатинским.
В масть председателю были и члены правления — барон Стюарт, крупный домовладелец и лесопромышленник Дверницкий, биржевой маклер Абилевич, помещик Бениславский.
С подпольным миллионером Мечиславом Мечиславовичем Бениславским и с достойной его любовницей Еленой Зоргенфрей, по кличке Темная Кобылка, Петру Адамовичу пришлось повозиться даже больше, чем с Графом Клео де Бриссаком. Пока он докапывался до скрытых пружин их коммерческих сделок, допрашивал потерпевших и разбирался в пачках поддельных документов, пока ловил кинувшегося в бега авантюриста, ушло месяца три напряженной работы. Зато принесли они немало удивительных открытий.
— Интересно, сколько же здесь денег? — спросил Петр Адамович, когда беглого миллионера доставили в Чека, а на письменный стол следователя водрузили объемистый кожаный чемодан, битком набитый крупными купюрами.
— Затрудняюсь сказать, придется вам пересчитывать, — вздохнул Бениславский, тоскливо поглядывая на свой чемодан. — Деньги делают деньги, а для этого им положено находиться в движении…
— Каким же это образом?
— Да вы и сами знаете, — еще горестнее вздохнул Бениславский. — Который уж месяц ведете следствие…
Карусь, конечно, знал. Деньги делали деньги путем взяток и подкупа должностных лиц, закрывавших глаза на самые беззастенчивые аферы.
Была у Бениславского золотая жила, на поверку оказавшаяся небольшим дровяным складом в Новой Деревне. Всего-навсего с тысячу кубометров сырого осинового долготья, сложенного в аккуратные поленницы. Вот ее-то, эту золотоносную жилу, и эксплуатировал предприимчивый жулик, прикрывшись вывеской кооператива «Заготовитель».
Эксплуатировал ловко, смело, с нахальной убежденностью в своей неуязвимости. Сперва продал долготье кооперативу «Оптоснабжение», получив не за тысячу, а за десять тысяч кубометров; после этого, не переводя духа, перепродал Темной Кобылке, а та от своего имени заключила сделку с Трамвайным управлением Петрограда, уплатившим уже за пятнадцать тысяч кубометров. Затем как ни в чем не бывало начался второй круг продаж, затем третий.
Поленницы сиротливо мокли под осенними дождями, нанятый жуликами сторож распахивал складские ворота перед бесчисленными комиссиями и подкупленными «экспертами», а Мечислав Мечиславович и Темная Кобылка загребали шальные миллионы. И делалось это средь бела дня, причем выглядело вполне законным, надлежащим образом оформленным коммерческим предприятием.
«Слаба еще у нас финансовая дисциплина, нет настоящего контроля за расходованием народных средств», — невесело размышлял Петр Адамович, разбираясь в хитросплетениях ловких махинаций.
Аферы, прикрытые вывеской «Заготовитель», казались следователю крупнейшим и опаснейшим воровским делом года.
В Петроградской чека подобные истории расследовались довольно часто, и каждую положено было тщательно довести до конца, с обязательным опубликованием приговора в газетах.
Имелось, правда, у Петра Адамовича и неясное предчувствие, что за всем этим скрывается нечто более серьезное, чем обычная спекуляция.
Еще сильнее сделалось это подсознательное чувство, когда на одном из допросов Граф Клео де Бриссак упомянул вдруг некоего Студента, который пользовался конторой «Заготовитель» на Караванной.
— Для каких целей пользовался?
— Не знаю… Говорили, что свидания назначает… Не по кооперативным, понятно, вопросам…
— А вы сами видели Студента? Каков он из себя?
— Рыжий такой весь… Ходит в морском кителе, зубы спереди золотые…
Могло, конечно, быть и простое совпадение, случаются одинаковые клички, но, скорей всего, это был тот самый Студент, который сумел каким-то образом ускользнуть, когда ликвидировали «Братство белого креста».
Еще сильнее встревожился Петр Адамович, узнав, что Бениславский искал, оказывается, по всему Петрограду возможности переправить свои деньги за границу и что Студент будто бы собирался ему помочь, познакомив с заинтересованными английскими кругами.
Беседа с подпольным миллионером подтвердила опасения Петра Адамовича.
— На каких же условиях собирались вы помещать свои капиталы? — спросил Карусь.
Мечислав Мечиславович долго сопел и собирался с мыслями, прежде чем ответить на этот вопрос. И очень уж нехотя признал, что должен был отдать деньги англичанам под честное слово.
— Это непохоже на вас, Бениславский! Неужто без всяких гарантий, просто под честное слово? Не может быть…
— Видите ли, какая штуковина… Студент обещал познакомить меня с солидными людьми, у него большие связи… Сказал, что возвращать долг будут в устойчивой валюте…
— А когда возвращать? Надо думать, после победы Юденича?
— Нет, этого он не говорил! — испуганно поправился подпольный миллионер. — И вообще, гражданин следователь, я искренне сожалею…
— Сколько же вы дали денег Студенту?
— Полмиллиона рублей…
— В какой валюте?
— Триста тысяч керенками, а остальное франками и фунтами стерлингов…
— Да, плакали ваши денежки, Бениславский, — усмехнулся Карусь.
Дело жуликов и ворюг из «Заготовителя» приобретало, таким образом, совершенно новую окраску. Отложив допрос Мечислава Мечиславовича, Петр Карусь пошел советоваться с Профессором. Чем черт не шутит, быть может, за дровяными этими махинациями разглядишь самого резидента англичан?
Профессор был в те дни занят. Другие, не менее важные заботы беспокоили его с утра до поздней ночи.
Выслушав Петра Адамовича, Профессор согласился, что ниточка к Студенту заслуживает внимания Чека.
Поздно вечером был подписан ордер на арест Владимира Владимировича Дидерикса, но тот, словно кем-то предупрежденный, успел исчезнуть из Петрограда.
В материалах «Английской папки» появился еще один вопрос, на который не было ответа.
Кто поставляет статейки для англичан. — Профессор и кадетская «Речь». — Газетный пират пойман с поличным. — Результаты очной ставки
Новую загадку, потребовавшую огромного труда и многих бессонных ночей, подкинули Профессору литературные круги Петрограда.
Вернее, не литературные круги, а темные литературные задворки большого города, где шипели и брызгались слюной злобствующие господа вроде небезызвестного Александра Амфитеатрова. Ни один из уважающих себя прозаиков и поэтов, группировавшихся в ту пору вокруг Максима Горького, не имел ни малейшего отношения к загадке, — это было ясно с самого начала. Еще меньше можно было сомневаться в боевых петроградских журналистах, честно выполнявших свой долг на фронте и в тылу. И все же хочешь не хочешь, искать приходилось среди пишущей братии.
СТ-25, как выяснилось, имел некоего сотрудника, регулярно поставлявшего ему клеветнические статьи для английской буржуазной прессы. Не то писателя, не то журналиста, и уж во всяком случае заведомого мерзавца, поскольку статейки эти, смесь полуправды с самыми дикими небылицами, носили безусловно контрреволюционный характер.
Еще было известно, что СТ-25 изредка пользуется квартирой своего литературного сообщника, назначая в ней встречи с нужными людьми. Называлось это «свиданием у тетушки Баси», причем пароль менялся каждый месяц.
Литератор сей, похоже, был связан с английской разведкой с давних времен и достался новому резиденту «Интеллидженс сервис» еще от капитана Кроми. Завербован был, по-видимому, Князем Дмитрием Шаховским, как называл себя разоблаченный чекистами корреспондент «Утра России» Александр фон Экеспарре.
Обращала на себя внимание довольно широкая осведомленность литературного оборотня в городских новостях, во всяческих слухах и сплетнях и, что особенно настораживало, в некоторых подробностях текущей деятельности Петроградской чрезвычайной комиссии.
Способ изготовления статеек был прост. Брался какой-либо фактик из действительно имевших место, причем известных лишь немногим работникам Чека, и к этому фактику, как начинка к пирогу, в изобилии присочинялись самые фантастические и нелепые подробности.
— Случаи, как видишь, давнишние, — сказал Николай Павлович Комаров, когда они вместе рассмотрели все материалы. — Либо прошлогодние, либо шестимесячной давности. Значит, по этому периоду и нужно искать утечку информации…
