На этой-то дороге и встретил Рахим Саидов свое счастье. Так, по крайней мере, он долгое время считал.
У чайханы, расположенной на последнем перевале, шофер резко свернул к обочине и остановил машину. Здесь его, видимо, знали — помощник чайханщика тут же вынес им в глубокой пиале остуженный желтый, как янтарь, кокчай. Шофер пил медленно, наслаждаясь горьковатым напитком. Затем протянул пиалу Рахиму. Утолив жажду, они отправились дальше. На этом перевале дорога километра два тянется по ровной местности. Перед поворотом на большом постаменте стоит скульптура льва. На дощечке, прибитой к постаменту, значится цифра 2342 — высота над уровнем моря.
На этом месте и увидел Рахим Саидов Мунисхон.
Девушка стояла на ступеньке постамента. Дул ветер, и платье на ней трепетало, облегая стройную фигуру. Чуть поодаль, у края дороги, стоял «Москвич» с открытым капотом.
Увидев приближающуюся «Волгу», девушка замахала рукой.
— Видно, у них вода закипела, — предположил шофер и резко затормозил. — Что случилось? — спросил он, высовываясь из кабины.
— Больше часа стоит, — сказала девушка, кивнув в сторону «Москвича». — Не подвезете ли меня?
По ее произношению Рахим Саидов безошибочно определил, что она из Коканда. Еще в студенческую пору ему очень нравилось, как говорят кокандские девушки — они очень мягко произносили окончания слов.
Шофер, не спрашивая согласия Саидова, отворил дверцу:
— Прошу!
В это время к ним подошел парень в белой нейлоновой рубашке, перепачканной машинным маслом.
— Салам алейкум, — смущенно поздоровался он.
— Что у тебя случилось? — поинтересовался шофер.
— Бог его знает. Не тянет… Может, взглянете? Уже час канителюсь…
Шофер вышел из машины, и они вдвоем направились к «Москвичу».
Рахим почему-то ощутил неловкость — рядом стояла девушка, а он не знал, что делать. Наконец, сообразив, открыл заднюю дверцу и невнятно произнес:
— Садитесь.
— Я сейчас! — улыбнулась девушка и побежала вслед за парнем. Рахим невольно проводил ее взглядом. Да, она была очаровательна. Платье, сшитое по-европейски, в талию, очень шло ей, подчеркивало стройность фигуры. Тяжелая черная коса была закручена в узел на затылке.
Через несколько минут шофер возвратился:
— Прокладку пробило.
— А запасной у него нет? — спросил Рахим.
— Что ты, братец! Яйцо сказочной птицы Анко легче достать, чем прокладку, — покачал головой шофер. — К тому же от «Волги» им все равно бы не подошла. Раздобудут в Пункане. Дал ему адрес.
Саидов слушал шофера вполуха. Он не в силах был отвести взгляд от девушки. Она в это время, открыв дверцу «Москвича», наклонилась, чтобы взять какие-то вещи. Потом выпрямилась, что-то резкое сказала виновато потупившемуся парню и торопливо направилась к «Волге».
— Разрешите?
— Милости просим! — Рахим подвинулся, предлагая место рядом с собой.
— У меня неотложное дело, опаздываю, — извиняющимся тоном проговорила девушка, усаживаясь на заднем сиденье.
— А спутника, значит, оставляете на произвол судьбы? — не без иронии спросил шофер, берясь за баранку. Ему, кажется, не по душе пришлось то, что она расположилась не рядом с ним. — Нельзя так разбрасываться кавалерами.
— Ой, с чего вы взяли! — всплеснула руками девушка. — Это же мой двоюродный брат! Дядя поручил ему отвезти меня в Ташкент. И такая неудача…
— А я думал… Извините, — пробормотал шофер. — Ну что ж, поехали?
— Поехали, — кивнул Рахим.
Машина резко тронулась с места.
— Учитесь в Ташкенте? — спросил Саидов.
— Да. В институте иностранных языков. Закончила четвертый курс.
— О, превосходно, — сказал Рахим, хотя и сам не знал, почему это так уж превосходно. — Значит, скоро закончите?
Девушка кивнула и засмеялась. Смех у нее был звонкий, приятный.
— А потом? Какие планы?
Ее узкие бархатные брови вопросительно поднялись:
— Что вы имеете в виду?
— Чем собираетесь заняться после окончания института?
Она пожала плечами.
— Еще не знаю. Все будет зависеть от распределения.
— Я тоже когда-то мечтал поступить в «иностранный»… На английское отделение.
— А сейчас вы кто? — спросила девушка, бросив на него любопытный взгляд из-под пушистых ресниц.
— Химик, биохимик…
— Хорошая специальность… А мне в школе хотелось стать историком. Обожаю историю. Провалилась на вступительном.
— Вам повезло.
— Почему же? — удивилась девушка, и вновь ее брови взметнулись вверх.
— Люблю людей, знающих языки. Послушайте, а я все еще не знаю, как вас зовут, — неожиданно сказал Рахим, набравшись наконец смелости.
Девушка внимательно посмотрела на него:
— Мунис.
Он назвал себя. И подумал о том, как славно находиться в обществе такой милой и непосредственной девушки. Ему казалось, будто знаком с нею давным-давно. На минуту Рахим вообразил себя в кругу семьи и улыбнулся своим мыслям. Да, о такой жене можно только мечтать. Красива, скромна и, кажется, умница. Хотя трудно понять, чего больше во взгляде ее прекрасных глаз — ума или лукавства.
Мунисхон, припав виском к стеклу, задумчиво смотрела вдаль.
— Устали? — спросил Рахим.
— Немного. Долго пробыла на солнце, что-то голова разболелась.
— Вздремните. До Ташкента далеко.
— Еще полтора часа, — подал голос шофер.
— Спасибо. — Девушка откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза.
Чтобы она могла расположиться удобнее, Рахим отодвинулся к самому краю.
Выехав на гладкую дорогу Алмалык — Ташкент, машина вновь стремительно понеслась. Рахим был переполнен странным и радостным чувством — его волновало присутствие этой девушки. Прекрасная природа и терпкий запах трав, смешанный с едва уловимым ароматом духов, одурманили его — он находился во власти грез. Машину тряхнуло — голова Мунисхон упала на его плечо. Рахим замер. Он боялся неосторожным движением помешать ее сну.
Рахим так и не шелохнулся до самого Ташкента.
Но вот они прибыли — сейчас девушка простится и уйдет. И быть может, навсегда! От этой мысли ему стало не по себе. Надо что-то придумать… А что, если пригласить Мунис в кино или театр?
Машина остановилась. Они находились в центре города — около курантов.
— Где вам удобнее выйти? — спросил шофер, обернувшись к Мунис.
Девушка слегка вздрогнула и выпрямилась.
— Ой, уже приехали? — сказала она и потерла кулачками глаза. — А я задремала. — Мунис смущенно улыбнулась.
— Вот и хорошо, немного отдохнули, — сказал Рахим. — Вам в какую сторону?
— На Ак-Тепе, в общежитие…
— О, это совсем в другом конце города, — перебил ее шофер. — А нам нужно в Академгородок!
Рахима покоробила бестактность шофера, но что он мог сделать?
— Извините, что не можем подбросить до самого места.
— Ну что вы! Я и так у вас в долгу.
— А где на Ак-Тепе общежитие?
— Рядом с аптекой.
Они обменялись рукопожатием, и Мунисхон вышла. Шофер рванул машину с места.
— Легкомысленная, видать, девица! — покачал он головой.
— Почему вы так решили? — обиделся Саидов.
— Бросила в беде брата… раз. Всю дорогу спала на груди у незнакомого мужчины… два.
Рахиму хотелось в ответ сказать что-нибудь резкое, отчитать, наконец, за непочтительный отзыв о девушке, но по виду шофера он понял, что того не переубедишь, и решил промолчать. Да так ли уж и важно, что подумал о ней шофер. Главное — его собственное впечатление.
Въехав во двор института, они увидели Сулеймана-ака, собравшегося уже идти домой. Директор всплеснул руками:
— Уже! Прибыли! Ну, Рахимджан, поздравляю! Прислали ваш кандидатский диплом!
Рахим был ошеломлен подобным известием, чего, видно, и ожидал Сулейман-ака. Обычно по году и больше ждут молодые кандидаты своих дипломов, а вот его поступил спустя всего лишь три месяца после защиты.
Насладившись произведенным эффектом, директор пожал своему ученику руку.
— Очень уж быстро, — только и нашелся что сказать Саидов.
— А по мне, так для стоящей работы и трех месяцев многовато. Исследование ваше оценено высоко. Я вызвал вас, чтобы лично поздравить да еще и суюнчи за радостную весть получить, — засмеялся директор. — Кроме того, есть к вам еще одно важное дело. Но об этом завтра. Не возражаете?
— Конечно, — согласился Рахим, пожимая руку Сулеймана-ака.
— Значит, на том и порешим.
И директор уехал.
Подумать только! В один день два счастливых события! Рахиму немедленно захотелось поделиться с кем-нибудь своей радостью.
— Садриддин! — крикнул он привезшему его шоферу. — Какие у вас планы на сегодня?
— Как, то есть, какие? Еду обратно. Файзимат-ака в район собирался.
