Но сон пришел нелегкий. И, как будто, и не сон вовсе…
Сначала он погрузился во тьму. Плотную, но не пугающую. Было в ней что-то умиротворяющее, вселяющее уверенность, что здесь он в безопасности. Потом где-то вдалеке (хотя, возможно, что и совсем рядом, ибо расстояние определить было невозможно — кругом простиралась бесконечность) появились проблески зеленоватого свечения. Оно разгоралось, становясь все ярче и ярче, уже стали видны зеленые всполохи огней, изумрудные искры, разлетающиеся в разные стороны от эпицентра свечения. Прошло мгновение, и Джек очутился среди этого света. Он словно бы слился с зеленым огнем, стал зеленой молнией, несущейся в бесконечность.
Постепенно зелень стала сжиматься в две плоские поверхности, между которых продолжал свой безудержный полет Джек. Теперь это было похоже на коммуникационный канал — такие же, сливающиеся где-то за пределами человеческого восприятия две стены, а между ними черная бесконечность. Только здесь, во сне, стены приняли зеленый оттенок и были совершенно гладкими, в отличие от корявой поверхности сетевых стен, испещренных входами и выходами в локальные серверы.
Джек ощущал этот зеленый тоннель, словно себя самого. Будто он превратился в сгусток энергии (или черт его знает, чего еще), полыхающий всеми оттенками зеленого. Он чувствовал биение жизни этого образование, каждый его вздох, поворот. И в то же время он продолжал лететь сквозь него.
Он словно бы летел внутрь себя самого, полностью отгородившись от окружающего мира. Ему не нужен этот мир. Он самодостаточен, он знает все нюансы этого изумрудного потока. Может им управлять, чувствует себя здесь как рыба в воде. Да что там рыба! Ни одна рыба никогда не ощущала себя прудом, в котором она плавает. А Джек не только ощущал — он сам БЫЛ эти прудом, исполненном изумрудного света.
Внезапно что-то произошло с тоннелем. Что-то нехорошее. Свет замерцал и стал медленно угасать. Казалось, нечто важное, отвечающее за существование этого потока, исчезло. Зеленая бесконечность вздрагивала, покрывалась мириадами ярких изумрудных точек, стараясь отогнать наступающую черноту. Но тьма побеждала. Она прогибала стены, заставляя их разрушаться, покрывая их тонкой паутиной трещин. Это обеспокоило Джека. Он не знал, куда деваться, темнота напирала, стены сжимались все сильней и сильней, казалось еще чуть-чуть, и его раздавит между безграничными зелеными поверхностями.
Он уже почувствовал, как его просто втирает в изумруд тоннеля, как вдруг стена впереди с треском раскололась и
_откуда-то слева донесся визг сирены. Неприятно резануло по ушам. Джек открыл глаза — мозаика изображение никак не хотела складываться в осмысленную картинку. Только там, где только что взвизгивала сирена, мерцали разноцветные огни. Вокруг царил какой-то хаос. Постоянно в поле его затуманенного зрения стремительно влетали расплывчатые фигуры, что-то взволнованно говорили и столь же стремительно исчезали. Иногда он чувствовал прикосновения, порой холодные и острые, но все это находилось где-то вдалеке, почти за границей сознания. Все происходящее абсолютно не заинтересовало Джека. Он чувствовал себя легко и свободно. Него теперь было тело, но оно находилось там, среди туманных фигур, а здесь он был свободен и невесом. Постепенно безынтересная картина перед его взором затухала, как кадр в конце фильма. Уже стало почти совсем темно, Джек подумал, что скоро, наверное, зажгутся надписи на стенах, указующие на выход, как вдруг нечто свирепое и безжалостное вонзило когти в его беззащитную грудь и_
оттуда, из пролома, вырвалась яркая, ослепляющая молния, окутала его своими крутящимися в бешеном танце щупальцами. Сперва он отшатнулся, но молния не причинила ему никакого вреда. Даже наоборот — он словно бы впитывал в себя ее энергию, его мощь и мощь электрического разряда сливались воедино, и изумрудные стены стали медленно отступать.
Прошло еще немного времени, и стены снова вернулись на свои места. Тоннель был широк и свободен. Снова Джек полетел дальше в неизведанную бесконечность. Снова полет его стал свободен и легок, но все же что-то мешало. Как будто что-то тормозило его движение. И еще откуда-то издалека послышался низкий, еле-еле различимый гул.
Этот, сначала тихий рокот, затем дрожащий низкочастотный гул, все нарастал, пока не превратился в пронзительный визг. Казалось, еще немного, и несуществующие в этом мире барабанные перепонки Джека разорвутся в клочья, впуская разрушительный звук гулять по его мозгу.
И в этот момент изумрудные стены снова разразились шквалом электрического огня. Колючие ветви молний оплели Джека, заточили его в сверкающий кокон, а затем, как из катапульты, выбросили его из этого иллюзорного мира в реальность, интенсивно пахнущую пылью и изобилующую тараканами. Кроме пыли и живности, там, в огромном количестве обитали боль. Не иначе, тот шум из сна все же подпортил мне мозги, — подумал Джек.
Головная боль утихла только после четвертого диска. Похоже, самое время заняться лечением наркомании. И откуда у него взялось это адово зелье? И ведь ничего о таком раньше он не слышал, хотя считал себя специалистом в области наркотиков чрескожного действия. Эта штука
_из последних сил поддерживала его существование_
разрушала его организм с катастрофической быстротой. Всего три дня (если, конечно, быть уверенным, что три) использования, и каждые три-четыре часа он в предсмертных судорогах должен принимать просто лошадиные дозы, чтобы вообще хоть что-нибудь соображать. И, не иначе, как завтра, дозы станут слоновьими. А потом, наверное, унесутся в инопланетные масштабы. И этот сон…
У наркотика был только один плюс. Просто суперплюс. Под его действием Джек получал в Сети просто какие-то фантастические возможности. Скорость его перемещения и легкость проникновения на чужие серверы просто поражала. Как это удавалось наркотику — непонятно. Просто парадоксально, ведь, если пронырливость можно объяснить быстротой ума и качеством программ-взломщиков, то скорость перемещения по Сети не зависит от мозговых особенностей индивидуума, она ограничена пропускной способностью канала. Чертовщина какая-то.
При необдуманной попытке умыться, кран возмущенно выплюнул из своих ржавых недр прерывистую струю дурно пахнущей жижи темно-коричневого цвета. Пришлось умываться холодной водой. Во всяком случае, освежающе.
Сетевого входа для компьютера, ясное дело, не оказалось. Это немного осложняло дело — придется искать, где подключаться.
Проблема разрешилась на удивление быстро. Выйдя из сараеподобного помещения, являющегося холлом данного заведения (давешнего портье не оказалось на месте, поэтому Джек просто оставил ключи на стойке), его взгляд задержался на столбе, одиноко стоящем на углу квартала. Там, на верху, среди переплетения всевозможных поводов, просматривался небольшой аккуратненький ящичек усилителя оптоволоконной связи. Неведомо, почему в этом районе оптоволоконная линия проходила не под землей, но большого значения это сейчас не имело.
Джек пошел вдоль кабеля, и скоро, к его великой радости, тот нырнул в какую-то распределительную будку. Здесь можно было и законнектиться. Прямо в кабель, как он делал это под Матцушитой.
В распределительной будке — маленьком бетонном сарайчике, под завязку забитым проводами и грозно жужжащими агрегатами, изобилующими надписями на японском (видимо, не влезай, убьет), — было весьма не жарко, однако здесь как минимум не падал снег и почти не дуло.
Более или менее удобно устроившись между двумя, ниспадающими из шумящих агрегатов, каскадами проводов, Джек содрал с оптоволоконного кабеля оболочку, перерезал один из тонюсеньких световодов и вонзил продолжающий мерцать огрызок в специальный переходничок. Все готово, можно коннектиться.
Быстро миновав уже ставшие привычными узлы, он оказался в ловушке. Сикомора была очень слаба, но все еще жива. И главное — она все еще находилась там. Стало быть, полицейские ее не нашли.
— Как успехи, — с трудом шевеля губами, спросила девушка. Видно было, что она уже не надеется на спасение.
— Привет, — поздоровался Джек. — Все нормально. Я взорвал их офис с базами данных. Так что, дорога в твой милый особнячок теперь известна.
— Тебя не засекли? — Сикомора несколько оживилась, услышав радостные вести.
— Ты полагаешь, они там, в Матцушите, глухие? Конечно, засекли. Еле ноги унес. Хорошо, что тебя не нашли.
— Чего им меня искать, когда я и так у них, — она не поняла, о чем говорит Джек.
— Не нашли в реале. Меня по локейту, видимо, засекли. То есть, к какому кабелю я подсоединился выяснили. В каком месте, конечно, узнать невозможно. Но когда я из люка вылезал, они меня из переулка заметили. И бежать мне в реале пришлось. Так что жидкости в тебя залить больше не могу — повяжут.
