От двух этих атак камикадзэ боевые пловцы понесли больше потерь, чем во всех операциях, начиная с высадки в Европе. На «сухом месте» они были гораздо более уязвимы, чем в воде.
Остров Окинава, от которого до Японии всего сутки ходу, оказался крепким орешком. Он был укреплен ничуть не хуже, чем острова самой метрополии. Задача взаимодействия 1000 боевых пловцов, разбитых на десять команд, с прочими родами войск, требовала более четкой и детальной предварительной подготовки, чем когда-либо прежде. Ведь в операции должны были участвовать почти полмиллиона солдат; по величине эта флотилия уступала лишь той, что участвовала в высадке в Нормандии.
Побережье острова обследовалось от участка к участку — как с огневым прикрытием, так и без него. Камикадзэ и катера-смертники усложняли обстановку. Одной команде боевых пловцов пришлось вступить в схватку с вражескими солдатами; им удалось благополучно вернуться назад, но там они получили нагоняй за то, что вылезли из воды. Другая команда подверглась бомбежке и обстрелу самолетами собственной морской авиации. Для этой операции характерно было то, что в ответ на просьбу боевых пловцов подавить какую-либо вражескую батарею тотчас же открывали огонь корабли поддержки и принимались за дело пикирующие бомбардировщики.
После взятия Окинавы боевые пловцы отправились на юг, на Борнео и Новую Гвинею, чтобы ликвидировать изолированные гарнизоны японцев. Ничему новому тут они не научились. Правда, здесь произошло весьма печальное недоразумение — авиация 13-го военно-воздушного флота начала бомбить собственных боевых пловцов. Несмотря на ожесточенный огонь противника, всех раненых и контуженых, за исключением одного, удалось эвакуировать.
Постепенно набирала силы новая мощная армада, готовившаяся к высадке десанта на острова метрополии. Огромная протяженность коммуникаций, налеты камикадзэ, для защиты от которых не было найдено никаких эффективных средств, ожидание самого ожесточенного сопротивления японцев — все это заставляло полагать, что даже кровопролитная высадка в Нормандии по сравнению с тем, что предстояло, покажется всего лишь детской игрой.
Но тут, точно гром средь ясного неба, грянули взрывы атомных бомб, и было заключено перемирие[9].
Одна из команд боевых пловцов первой высадилась на японской земле и официально приняла Сдачу японского форта, во время которой пловцам был вручен традиционный самурайский меч. Задачи и методы действий боевых пловцов во время второй мировой и корейской войн были разработаны не сразу, но лишь после многих испытаний и ошибок. Тарава показала необходимость подготовки специалистов, каких тогда еще не было. «Пешие» боевые подрывники лишь расчищали нормандские отмели для высадки десанта. Многочисленные десантные операции при «перескакивании» с острова на остров в Тихом океане также были бы исключительно кровопролитными и вряд ли всегда успешными, если бы не боевые пловцы.
Надо отметить, что во время действий на Тихом океане потери среди боевых пловцов были ничтожны; говорят, что они составляли лишь 1 % от всего их числа. В это число следует включить и урон, нанесенный атаками камикадзэ, поскольку непосредственно во время боевых операций потери боевых пловцов были гораздо меньшими.
Это обстоятельство боевые пловцы объясняют своей блестящей физической подготовкой. Они доказали на деле, что, пока не ослабнет дух пловца, не может ослабеть и его тело. Его разум должен всецело владеть измученным полумертвым телом. А это тело может превозмочь такие трудности и лишения, какие известны не всякому первоклассному спортсмену, даже боксеру.
Благодаря популярности, богатству, уму, силе или иным достоинствам вы можете оказаться избранным на какую-либо высокую должность, стать членом самого респектабельного клуба или попасть в состав олимпийской команды. Однако всех этих качеств, вместе взятых, еще недостаточно, чтобы попасть в ряды боевых пловцов.
Слишком уж трудна их работа. Если в человеке есть хоть какой-то изъян, он может подвести. Иначе говоря, человек этот может отказаться от поисков раненого напарника, может бросить свой участок, не закончив расчистку подводных препятствий. От работы любого из бойцов команды подводных подрывников зависит судьба целой десантной операции.
Уже в 1943 году, когда в Форт-Пирсе готовили первых боевых подводников, была очевидна необходимость тщательного отбора кадров. Подтверждением тому явились тяжелые потери, понесенные во время высадки в Нормандии.
Так возникла серия суровых испытаний на отбор, официально называемая «подготовительной неделей», но сразу же, и не без причины, получившая название «адской недели». С полной выкладкой, в каске и громоздком капковом спасательном жилете каждый из боевых подрывников, вплоть до их командира, должен был в течение всего этого срока подвергаться испытаниям на выносливость. Сюда входили: физическая подготовка, пробежки с неуклюжими надувными лодками, спуск их на воду, высадка в болоте, в грязи, в полосе прибоя. Промокшие до нитки, грязные, до смерти уставшие, и инструкторы, и курсанты мчались, обгоняя время и друг друга, испытывая свою выдержку по пятнадцати часов в сутки.
Завершалась «адская неделя» испытанием совсем особого рода. Это была высадка в условиях, максимально приближенных к боевым. Едва пловцы ступали на берег, как раздавался грохот взрывов. Заряды рвались тут и там, когда курсанты, задыхаясь, увязая в глубокой грязи, ползли, пробираясь сквозь плотный кустарник. Взрывы прижимали курсантов к земле и снова гнали их, совсем оглохших, вперед. А когда невыносимый грохот на минуту стихал, раздавался ехидный голос, произносивший с псевдо-японским акцентом: «Мне осинь жаль вас, американцы!» Этот день так и назывался «Осинь жаль день».
Хотя во флотские подрывники и боевые пловцы (подразделения, служба в которых наиболее опасна, комплектуются, как правило, добровольцами) шли особенно отчаянные люди, от 30 до 40 процентов отсеивалось.
Такого рода испытания, наподобие тех, какие проходят разведчики и рейнджеры, но несколько дополненные, и по сие время лежат в основе предварительной подготовки боевых пловцов. Офицеры подвергаются подобным испытаниям наряду с рядовыми.
В настоящее время подготовка продолжается 16 недель; курсы эти функционируют два раза в год. Добровольцы должны быть не моложе 19 и не старше 25 лет и обязаны иметь не менее чем 28-месячный стаж действительной службы в ВМФ; непременным условием приема в ряды пловцов является чистая анкета, поскольку всем им предстоит иметь доступ к секретным документам; от них требуется абсолютная физическая полноценность, никакие старые ранения, которые дадут о себе знать во время учений, недопустимы. Они не должны страдать морской болезнью или клаустрофобией [10], чересчур бояться воды или взрывчатых веществ, не должны иметь дисциплинарных взысканий. Кроме того, необходимо, чтобы у них было определенное образование и подходящий характер.
Но прежде всего они должны гореть фанатическим желанием стать боевыми пловцами. Тот, кто стремится сюда ради того, чтобы избежать службы в иных родах войск, или полагает, что тут проходят нечто вроде курса физической подготовки, — жестоко ошибается. Кроме того, каждый обязан представить рекомендацию от своего командира. И, разумеется, доброволец должен уметь плавать, правда, не обязательно блестяще: достаточно, если он проплывет 300 метров за 11 минут.
Каждое заявление тщательно изучается. Это первая из шести проверок, которые проходит доброволец, прежде чем попасть в курсанты. Если бумаги его в порядке, его допускают к испытаниям. И только тут начинаются настоящие мытарства. Правда, сначала все не так уж сложно: первые три недели он проходит так называемую предварительную подготовку.
Первый день подготовки начинается в 6 утра и продолжается 15 часов. Но пока это просто небольшая встряска: строевые занятия, гимнастические упражнения, уборка помещений и т. д.
Добровольцев разбивают на четыре взвода и в общих чертах знакомят с программой, после чего подвергают различным испытаниям: проверяют физическое, психическое состояние, умение плавать. Потом появляется кое-что пострашней: декомпрессионная камера, куда добровольца помещают, чтобы проверить, как он переносит давление и реагирует на чистый кислород, подаваемый ему вместо воздуха. В заключение вечером курсантам рассказывают о возможных несложных ранениях и тепловых ударах, которые могут с ними случиться во время учений.
Пока ничего страшного, если не считать пребывания в декомпрессионной камере — огромной металлической бочке с массой разных приборов. Когда за вами захлопывается вторая дверь, единственное, на что вам остается надеяться, — это на то, что с вашим инструктором ничего не стрясется, хотя обычно не один курсант мечтает избавиться от него.
