Однородная социальная природа фашизма создавала почву для единства действий и взаимопонимания фашистских режимов в разных странах. Особенно заметным это стало с назначением Гитлера на пост германского канцлера 30 января 1933 года. Ведущие страны Запада уступили Германии с Гитлером во главе свои позиции в Европе и на большой части остального мира.
Приход партии Гитлера во власть позволил Германии открыто попирать ограничения, наложенные на нее Версальской системой, усилил в Европе рост напряженности. Нацисты взяли курс на военные приготовления, легализовали фактически возрожденную германскую армию, ввели всеобщую воинскую повинность, заявили о притязаниях на Саарскую область, десятилетний срок пребывания которой под управлением Лиги Наций истекал.
Итальянская агрессия в Африке и Европе
Спровоцированные Гитлером международные кризисы использовала в своих агрессивных устремлениях королевская Италия. Глава ее правительства, не подвластного королю, а по сути фашистский диктатор Бенито Муссолини пришел к выводу, что обстановка позволяет ему захватить обширные территории в Африке, на Балканах и в Дунайском бассейне, во всем Средиземноморье. Расширение колониальных владений итальянский фашизм начал в Африке, намереваясь силой оружия подчинить Эфиопию (Абиссинию), единственное относительно независимое государство в Восточной Африке, граничившее с итальянскими колониями Эритреей и Сомали. Расположенная на кратчайших путях из Средиземного и Красного морей в Аравийское море и Индийский океан, Эфиопия являла собой важную стратегическую позицию.
Хотя первый вооруженный инцидент против Эфиопии итальянские фашисты учинили в декабре 1934 года, Лига Наций не спешила рассмотреть ее жалобу. Западные державы надеялись утопить ее в бюрократических процедурах. Только в сентябре 1935 года Совет Лиги Наций образовал комитет, которому поручил подготовить заключение по жалобе Эфиопии. Тем временем Италия вела активные приготовления к войне. Пытаясь предотвратить надвигавшуюся опасность, император (негус) Эфиопии обратился за помощью к США, призвав их оказать давление на Рим. США отклонили эту просьбу, а в августе 1935-го американский конгресс принял закон о нейтралитете, запрещавший поставки оружия и военных материалов всем воюющим государствам. Так агрессор и его жертва ставились в одинаковое положение.
Это окончательно развязало Муссолини руки. 3 октября 1935 года 100-тысячная итальянская армия (в последующие полгода ее численность доведут до 300 тысяч человек) вторглась в Эфиопию. Международная общественность осудила открытую и неспровоцированную агрессию, Лига Наций 10 октября подавляющим большинством голосов ввела против Италии экономические санкции. Они, однако, благодаря западным державам, имели ограниченный характер и лишь частично влияли на ход войны. И хотя был образован соответствующий комитет, который разработал конкретный набор санкций и определил методы их применения, в список запрещенных к экспорту в Италию товаров не были включены важнейшие виды стратегического сырья — нефть, уголь, металлы. Без нефти Италия, не имевшая своих месторождений, не могла вести боевые действия. Вопрос о военных санкциях в Лиге даже не обсуждался.
У Эфиопии не имелось ни танков, ни авиации, у ее солдат были ружья, причем кремневые, произведенные еще в XIX веке. Италия неоднократно использовала химическое оружие (иприт). Противнику, обладавшему современным оружием, Эфиопия не могла оказывать длительное сопротивление. За полгода боевых действий погибло около 300 тысяч, а за последующие шесть лет оккупации — еще около 500 тысяч ее жителей. Исход войны был предрешен. Император (негус) Хайле Селассие покинул страну и на британском крейсере был вывезен в Лондон, где получил политическое убежище. В мае 1936 года итальянские войска вступили в Аддис-Абебу, а Муссолини издал декрет об аннексии Абиссинии, ее официальном переименовании в Эфиопию, императором которой становился итальянский король Виктор Эммануил III. Завоеванная страна была объединена с Эритреей и Сомали в единую колонию — Итальянскую Восточную Африку.
Итальянская агрессия против Эфиопии (Абиссинии) показала неспособность Великобритании и Франции быть гарантами Версальской системы, обеспечить эффективное действие принципа коллективной безопасности и механизма санкций. Совет Лиги Наций в июле 1936 года отменил введенные против Италии экономические санкции. Лига Наций не смогла защитить Эфиопию (Абиссинию), чем окончательно дискредитировала себя. На этой почве началось пагубное для дела мира сближение фашистской Италии и нацистской Германии.
Следующую агрессию Италия предпримет против Испанской республики. В течение 1936–1939 годов ее войска вместе с германскими войсками будут вести боевые действия за утверждение фашизма на Пиренеях и в Западном Средиземноморье. (См. главу 5.)
Весь комплекс противоречий, сложившихся в мире после Первой мировой войны, — классовых, социально-экономических и политических — обострил мировой экономический кризис 1929–1933 годов. Одним из его последствий было резкое снижение уровня жизни населения. Ухудшилось положение рабочих, крестьян, средних слоев городского населения. Массовый характер приобрела безработица, которая ставила трудящихся и их семьи на грань голодной смерти. Государственные социальные гарантии отсутствовали даже в развитых странах, кроме Англии, Германии, Швеции. Это положение толкало безработных на демонстрации, митинги, голодные походы. За годы кризиса в 15 ведущих странах мира состоялось около 20 тысяч забастовок, в которых участвовало около 10 миллионов человек.
Главной политической проблемой в годы мирового экономического кризиса стала проблема фашизма, рвущегося во власть. Ее сложность и трудность состояла в том, что коммунисты и социал-демократы со своими сторонниками не могли дать общей оценки фашизма. Расхождения между ними в оценке этого феномена говорили о том, что и одна сторона, и другая недооценивали опасность фашизма, а огненные стрелы критики направляли друг против друга. Коммунисты разоблачали социал-демократов как реформистов, опасных пособников буржуазии, претендующих на влияние в рядах рабочего класса. При этом наибольшая опасность виделась им в левых социал-демократах, которые активно использовали левую фразеологию и тем самым мешали передовым рабочим встать на позиции Коммунистического Интернационала. Генеральная линия Коминтерна, нацеленная на подрыв идейного влияния реформизма, привлечения большинства рабочего класса на свою сторону, углубляла раскол международного рабочего движения и обрекала компартии на превращение в узкие, сектантские группы, которых поддерживала лишь небольшая часть революционно настроенных рабочих.
Сектантская позиция коммунистов раскалывала и профсоюзы.
С лета 1929 года, то есть с начала мирового экономического кризиса, официальной доктриной Коммунистического Интернационала стала теория «социал-фашизма». Ее основу содержало приравнивание социал-демократии к фашизму, социал-реформизм был признан главным врагом коммунизма.
Эта новая установка коммунистов родилась не на пустом месте. Она появилась как результат практических действий социал-демократов, пребывавших в правительствах, парламентах, муниципалитетах разных стран. Глубокое возмущение рабочих вызвала кровавая расправа с участниками первомайской демонстрации (1929 год) в Берлине, когда по приказу шефа полиции правого социал-демократа Цергибеля 30 человек были убиты, 194 ранены, 1228 арестованы.
В дальнейшем теорию «социал-фашизма» подпитывали высказывания немецких социал-демократов в пользу установления в Германии сильной власти. Вызывала протест деятельность социал-демократов в германском правительстве, фактически расчищавшая дорогу фашистам. Как предательство интересов рабочего класса и его полное подчинение буржуазии расценивали коммунисты социал-демократическую тактику «меньшего зла», исходившую из тезиса «лучше буржуазно-демократическое правительство, чем фашистское».
Руководители Коммунистического Интернационала, ортодоксальные особенно, требовали беспощадно разоблачать левых социал-демократов как самый опасный канал проникновения буржуазных взглядов в среду рабочего класса. Поддерживал такой подход и лично И.В. Сталин. Применение формулы «социал-фашизма» на практике ухудшало отношения коммунистов с социал-демократическими рабочими, исключало возможность единства действий рабочего класса и всех трудящихся.
Отсутствие четкого мнения о сущности и происхождении фашизма в итоге привело к тому, что Коминтерн не проводил четкой грани между буржуазной демократией и фашистской диктатурой, рассматривая их как равноценные формы правления буржуазии.
