«На основании личного указания Ватутина, Вам необходимо сменить 178‑й тбр, так как весь 10‑й тк рокируется в распоряжение Катукова.
Для Вашего корпуса у тов. Буркова имеется данная для Вас Ватутиным задача. У нас имеется СТ, на котором Вы можете переговорить с фронтом.
Тов. Бурков просит Вас приступить к смене 178‑й тбр немедленно, а самого — прибыть на КП»{796}.
Приказ для корпуса был доставлен офицером связи штаба 2‑го тк. В архиве обнаружен документ, выполненный от руки и озаглавленный «Задачи для 2‑го тк на 9.7.43 (получены в 3.15 9.7 от командира 10‑го тк)», на котором рукой комкора написано: «04.10. 9.7.43 Попов». Процитирую его:
«Прочно удерживать занимаемые рубежи до Андреевки /включительно/. Основная задача не допустить противника на Прохоровка. В случае сильного нажима на Катукова (на его левый фланг) отдельными группами контратаковать его во фланг для вида наступления (отвлекать силы).
Немедленно сменить 178‑ю тбр и левый фланг 183‑й тбр»{797}.
Судя по отметкам на документе, командиры танкового полка и трех танковых бригад с этим приказом ознакомились между 5.30 и 5.50. Тем не менее гладко провести смену двух соединений не удалось, что чуть не привело к тяжелым последствиям. Но об этом рассказ впереди.
Смена дивизии Виша тоже шла с трудом. Это не позволило 4‑й ТА перейти в наступление одновременно двумя корпусами. Хотя о перегруппировке командование и 167‑й пд, и мд «Мертвая голова» было уведомлено заранее, еще 7 июля. Передача участка на правом крыле соединения СС, из–за опоздания частей 167‑й пд, затянулась и была завершена уже после рассвета, в 6.00. Это осложнило организацию ввода в бой не только дивизии бригаденфюрера Приса, но и всего 2‑го тк СС. 5‑й грп СС «Туле» задержался на марше ненадолго (его [845] сменили около 4.00), и его батальоны двинулись в путь сразу после рассвета. Поэтому к установленному сроку он почти в полном составе был на исходных позициях. В то же время 6‑й грп СС «Т. Ейке» тронулся из старого района к Озеровскому после 6.00. Это не позволило его боевой группе под командованием оберштурмбаннфюрера (подполковника) Беккера своевременно подготовиться и выступить вместе с группой грп «Туле» (оберштурмбаннфюрер О. Баум). Учитывая это, штаб корпуса дал время на подтяжку полков и перенес наступление на 11.00, но и к этому времени подразделения Баума не смогли сосредоточиться. Дальше откладывать наступление было нельзя, поэтому атака ударного клина 2‑го тк СС началась значительно позже, чем 48‑го тк, да к тому же силами лишь двух, а не трех, как планировалось, боевых полковых групп. Это обстоятельство оказало заметную помощь войскам 31‑го и 10‑го тк. Именно в стык этих соединений — 237‑й тбр и 11‑й мсбр предполагалось нанести удар боевой группой Беккера и овладеть селами Васильевка, Козловка и Красный Октябрь, расположенными на левом берегу реки.
Существенные проблемы с началом наступления возникли и у Кнобельсдорфа. Части гренадерского полка «Великой Германии» и бригада полковника Штрахвица поздно вечером ворвались в южную часть Верхопенья и закрепились в ней. Ночные бои не позволили ее частям, так же как и мд СС «Мертвая голова», вовремя завершить подготовку к наступлению, но при этом генерал Хейерляйн не доложил об этом в штаб корпуса. Не получив предупреждения, соседняя 11‑я тд, как и планировалось, выступила в 5.00. Это спутало планы командира корпуса. Как развивались дальнейшие события, изложено в документах штаба 48‑го тк:
«7.45. Докладывает 11‑я тд. Достигнутая первая цель наступления — высота у Ильинского свободна от врага, бронегруппа находится на южном скате и не может двигаться дальше на север, так как на выс. 260.8 расположены значительные танковые силы врага, они контролируют дорогу огнем.
Противник из новейшего оборонительного или штурмового орудия подбил 2 наших танка. По докладу командира дивизии эти танки при прямом попадании полностью уничтожены.
Из дивизии «Великая Германия» пока нет никакого доклада о занятии северной части Верхопенья. Продвижение вперед этой дивизии является решающей для дальнейшего наступления 11‑й тд. Выясняется, что подготовка «Великой Германии» еще не закончена и наступление было отложено до 5.30. Танковая бригада намеревается наступать лишь в 8.00.
«Великая Германия» не сообщила об опоздании корпусу. Из–за этого 11‑я тд оказалась одна перед вражеским фронтом [846] танков. В 6.30 по телефону командир корпуса категорически запрещает игнорировать такие важные моменты и требует немедленно сообщить, какими силами и когда дивизия будет наступать.
В 8.00 «Великая Германия» докладывает, что она в настоящее время находится в ожесточенном бою с танками и вражеским ПТО южнее дороги, которая (под названием на карте) от Верхопенья ведет на восток. Танковая бригада от МТС перешла в наступление на северную часть села, которое поддерживается штурмовыми орудиями. Из–за сильного флангового огня с запада наступление развивается очень медленно. Согласно докладу танкового командования корпуса, танки в 8.20 находятся все еще на исходных позициях.
По докладу 11‑й тд, части фузилерского полка «Великой Германии» на дороге слева уступом назад северо–западнее Ильинского. По телефону в 8.30 передан приказ корпуса: после сильной артподготовки и ударов пикирующих бомбардировщиков в 9.15 11‑й тд совместно со всеми не связанными боем силами «Великой Германии» в северной части Верхопенья продолжить наступление на выс. 260.8.
Намерение командования корпуса приостановить зачистку северной части Верхопенья и передать 3‑й тд осуществить невозможно, так как танковая бригада уже прошла в северную часть деревни.
9.00. Командир 8‑го ак присутствует на месте сражения корпуса и дает согласие с 9.30 оказать любую возможную поддержку наступающим клиньям танкового корпуса»{798}.
Утром 9 июля удар боевой группы 11‑й тд под командованием майора Шиммельмана первыми приняли гвардейцы 199‑го гв. и 201‑го гв. сп 67‑й гв. сд. В журнале боевых действий дивизии отмечается, что после интенсивной бомбежки переднего края, которая была перенесена через некоторое время в глубь обороны, части были атакованы значительными силами бронетехники. На 24.00 8 июля в 11‑й тд находилось в строю 48 танков и штурмовых орудий, в том числе 23 Т-3, 11 Т-4, 5 огнеметных танков, 2 командирских и 7 самоходок. По некоторым данным, дивизию Микла поддерживал и один из батальонов «пантер». Части полковника А. И. Баксова встретили врага плотным артиллерийским огнем и удерживали свои позиции в течение трех часов. После 9.00 немцы прорвали ее рубеж на флангах.
Около 10.00 танковый полк совместно с 111‑м грп и 339‑м грп уже вел бой в хуторах Красная Поляна и Береговой (северо–восточнее Гремучего), а 2/110‑го грп — пытался овладеть [847] хутором Покровский. Важную роль в том, что 11‑я тд двигалась быстрее, чем «Великая Германия», играл рельеф местности. Она наступала по довольно ровной местности, вдоль обояньской дороги на относительно узком фронте, при плотной поддержке авиации и артиллерии. Любой участок, на котором советские войска упорно сопротивлялись, немедленно подвергался сильному удару с воздуха.
На пути «Великой Германии» и бригады «пантер» находилось Верхопенье, окруженное заболоченными балками, минированные овраги, а самое главное — село располагалось на обоих берегах реки. Поэтому, как только немцы выдавливали части 6‑го тк на каком–то участке, с ходу развить тактический успех не удавалось. Советским танкистам и артиллеристам помогали и заросшие кустарником отроги балок, дома и постройки и, прежде всего, пойма реки. Тем не менее в 9.00. разведбатальон дивизии Хейерляйна, при поддержке штурмовых орудий нанеся удар в стык двух полков на правом фланге 67‑й гв. сд, вышел к дороге Верхопенье — выс. 242.1. В это же время бригада Штрахвица от МТС таранным ударом, сминая позиции бригад 6‑го тк, ворвалась в северную часть села. Но немедленно встретила шквальный огонь танков и артиллерии с западного берега.
Непосредственно обороной Верхопенья руководил лично генерал А. Л. Гетман, находившийся в это время на КП 200‑й тбр, в заросшей балке в 2,5 км западнее села. Он сконцентрировал по вражеским машинам все имеющиеся под рукой средства ПТО. По противнику открыли огонь 200‑я и 22‑я тбр, 27‑я оиптабр, 12‑й иптап и 163‑й пап. Южная часть Верхопенья, его юго–восточные и восточные окраины превратились в клокочущий огневой котел. В. Ран, участник штурма Верхопенья, служивший в полку «пантер», вспоминал:
«По моему мнению, наиболее тяжелые бои шли у нас у деревни Верхопенье. Это была такая вытянутая в длину деревня. Для нас, а ведь у нас было много совсем мальчишек, Курская битва была грандиозным невероятным сражением. Лично я всем говорил, что мы попали в ад.
Русская артиллерия действовала чрезвычайно активно. То же самое можно сказать о танках русских. А тут еще наше отставание в количестве танков… У русских же все больше и больше танков вводилось в бой. Мы говорили так: «Подобьешь сегодня двадцать русских танков, завтра будешь иметь дело с сорока новыми»{799}.
