исследованиями и разработками технологий и концепций, адаптированных к СЗ.
Аналитические центры США (RAND, CSISnsp.) рассматривают СЗ и открывающиеся в ней возможности внешнеполитического влияния как стимул для проведения всеобъемлющей реформы национальной безопасности. В этом контексте СЗ представляет собой стратегический фактор, интегрирующий усилия по проведению реформ и разработке новой региональной и глобальной стратегии.
Приоритетными являются реформы в следующих областях:
1) продвижение стратегических действий от политики к операциям для синхронизации использования американской мощи, содействия качественному принятию решений, улучшения информированности, управления рисками и стимулирования инноваций и подотчетности;
2) объединение разведывательных усилий по вскрытию узких и уязвимых мест государства — мишени гибридной агрессии, согласованию перечня УК, подлежащих синхронизованному воздействию ГУ и улучшение предупреждения и осведомленности в СЗ;
3) обеспечение приоритетности инвестиций в ключевые возможности, такие как повышение роли информации как важнейшей области государственного управления и укрепление национального кибернетического потенциала;
4) наращивание международных усилий путем создания коалиций с союзниками и партнерами и государственно-частного партнерства, используя для этого целый ряд стимулов.
В США и странах НАТО обмен информацией и взаимодействие в СЗ базируются на нескольких структурах:
• Центр передового опыта НАТО по совместной киберзащите в Эстонии, Центр НАТО и ЕС по противодействию ГУ в Финляндии и Центр стратегической коммуникации в Латвии;
• региональный центр «Юг» в Неаполе, который формально призван решать ряд задач, связанных с повышением осведомленности НАТО об обстановке и понимания региональных вызовов, угроз и возможностей, с оказанием поддержки работе по сбору, обработке и распространению информации, осуществляющий координацию действий НАТО на юге и взаимодействие с партнерами;
• Лондонская группа кибербезопасности (Cyber Defense Alliance — С DA), которая служит платформой для обмена между банками информацией о передовой практике, извлеченных уроках из прошлых кибератак и разработке рекомендаций другим частным предприятиям для совершенствования систем кибербезопасности. CDA взаимодействует с созданным в США Центром разведки и интеграции киберугроз;
• Канадский центр передового опыта в сфере инноваций для обороны и безопасности, который специализируется главным образом на стратегиях и контрстратегиях КВ.
Для обеспечения эффективного реагирования на угрозы СЗ предлагается учредить должность старшего директора Совета национальной безопасности США по проблемам СЗ, под руководством которого разрабатываются операции и ведется межведомственная и разведывательная реализация планов через группу действий СЗ. Кроме того, в ЦРУ должна быть создана рабочая группа по активным действиям в СЗ.
Сегодня в условиях набирающей силу трансформации постбиполярной системы международных отношений англосаксонские страны взяли курс на создание соответствующего их видению нового миропорядка, проявляя в том числе активность в практической отработке вопросов гибридного противоборства. С точки зрения зарубежных аналитиков, наиболее эффективно такое противоборство можно вести в ходе предвоенной стадии конфликта, не прибегая к инструментам, которые задействуются на этапах средней и высокой интенсивности противостояния (sub-threshold conflict). Усиливать неопределённость могут именно технологии ГВ как феномена, не требующего международной реакции, в частности вмешательства ООН на основании резолюции «Об агрессии» от 1974 г. [74].
Один из разработчиков терминологии ГВ, американский военный эксперт Джон Чемберс даёт определение СЗ и приводит возможные способы противоборства с локализованными в них известным и потенциальным угрозами. Он рассматривает СЗ не в качестве типа конфликта, а как его театр, а именно, как среду скрытого противостояния государственных и негосударственных образований, существующего на грани международного вооружённого конфликта, но не переходящего данную грань [75].
Соединенные Штаты считают (или, может быть, считали до потрясших Америку событий 2020–2021 гг.) хаос «управляемым» и видят в нем новый инструмент продвижения своих национальных интересов под предлогом демократизации современного мира и распространения либеральных ценностей. Остальные страны, включая Россию, рассматривают применение технологий «управляемого хаоса» как всеобщее бедствие, способное привести к глобальной катастрофе.
Таким образом, с опорой на фактор СЗ ставится вопрос о необходимости развития новых направлений деятельности системы управления и формирования новой парадигмы стратегического управления политической и военной организацией страны за счет создания единой интегрированной межведомственной системы управления на основе современных информационных и других технологий, основой которой может стать система управления ВС.
Успех стратегии противоборства в СЗ зависит от четкого определения целей государства в протяженном противостоянии в ГВ, выделенных ресурсов и инструментов политического, информационного, экономического и военного влияния.
В стратегической концепции СЗ должны получить отражение задачи, стратегические цели и принципы создания и использования СЗ, ее основные характеристики и факторы влияния в меняющихся условиях безопасности.
К числу факторов влияния на стратегию СЗ следует отнести:
• фактор неопределенности, который осложняет задачу определения истинных намерений противника в потоке событий с неясной политической ориентацией, структурой и составом действующих лиц. Кроме того, неопределенность («туман гибридной войны») затрудняет классификацию отдельных событий в СЗ, которые могут представлять собой как устойчивую тенденцию, так и разовое действие;
• фактор времени, который требует максимально сжать временные рамки оценки событий, повысить оперативность связи и оснащенность сил и средств в СЗ современной техникой. Каналы обратной связи должны быть быстродействующими, непрерывными и активно использоваться в процессах управления операциями в СЗ;
• фактор многовекторности ГУ, действие которого направлено на распыление усилий России по многим географическим районам и видам противостояния;
• наличие в СЗ большого количества УК как объектов операций ГВ: государства и их коалиции, города как площадки для манипулирования протестными настроениями населения, предприятия оборонной промышленности, военные штабы, целые отрасли промышленности, государственные институты и центры принятия решений, официальные идеологические концепции, политические лидеры и т. п. При этом СЗ выступает своеобразным интегратором операций, направленных на усиление критичности в рамках СОС;
• обеспечение скрытности планирования операций в СЗ требует налаживание системы связи между участниками строго по вертикали без пересечения линий связи и недопущении горизонтальных связей между ячейками сети;
• для эффективного управления операциями в СЗ требуются охват стратегически значимых УК, визуализация данных о каждом из них, интеграция разведывательных сведений и четкая классификация их источников, отработка механизмов принятия решений в неопределенных обстоятельствах;
• оценка ГУ СЗ должна осуществляться при максимальной степени децентрализации этого процесса на широкой межведомственной основе;
• фактор единства и централизации управления на стратегическом и оперативном уровнях руководства операциями в СЗ требует, чтобы действия властей при парировании ГУ были оперативными, решительными, последовательными и осуществлялись в рамках единой стратегии. С этой целью необходимо централизовать конкурентные стратегии и элементы политики СЗ при неуклонном воплощении стратегических замыслов в практические действия. Особое внимание уделить управлению организациями тактического уровня, поддерживать разумную инициативу и выдвигать инновационные предложения;
• на стратегическом и оперативном уровнях управления операциями в СЗ следует наладить межведомственную координацию;
• согласовать отношения с союзниками и партнерами по взаимодействию в СЗ, сделать акцент на вскрытии неблаговидных действий противника в СЗ и осведомлении о них широкой международной общественности (то, что в США называют «наименование и позор»).
