Буняченко еще надеялся выиграть время до 12 часов 12 мая, зато среди солдат его дивизии безвыходность положения стала очевидной. И у некоторых из них появилась последняя надежда, что добровольный переход обратно к своим, даст хоть какую-то надежду на снисхождение за измену родине. Как подчеркивает Артемьев, так думали многие: «Надо было искать выход, и, по мнению многих, лучше перейти добровольно сейчас, чем через несколько часов оказаться взятым силой и быть выданным американцами. И, многие пошли… Поодиночке, по два, группами отделялись люди в темноте от своих колонн и, взвалив на плечи свои походные мешки, медленно, в полной подавленности и неуверенности направлялись в ту сторону, где находились советские войска»{232}.
По данным чешского историка Ауски, в ту ночь на советскую сторону ушло не менее 3—4 тысяч власовцев. А в 10 часов утра Буняченко вместе с начальником штаба выехали к американцам. С ними встретился офицер, который заявил: «Генерал очень сочувствует вам и вашей дивизии… Он хорошо понимает создавшуюся для вас тяжелую обстановку, но, к сожалению, принять дивизию в американскую зону он не имеет права. Он сделал уже все, что мог, но большего сделать уже невозможно… — По союзному договору все вражеские части должны принадлежать тем армиям, на территории которых они находятся. Дивизия же находится на территории, принадлежащей советской армии…
У вас еще много времени, — пояснил он. — Вы имеете возможность спасти своих людей, если распустите свои части и все будут пробираться на Запад небольшими неорганизованными группами, без оружия и в разные стороны. Для неорганизованного передвижения через демаркационную линию — запрета нет…»{233}.
Потом был разговор с Власовым, продолжавшийся не более 15 минут. Командующий РОА одобрил решение распустить дивизию, а прощаясь, заявил: «Надежды — бесполезны!»
Когда к 12 часам к Шлиссельбургу подошли советские танки, офицеры РОА были уже без погон. Буняченко находился в полном отчаянии. И виновато простившись с командирами полков, выехал в американскую зону. А 15 мая его и начальника штаба дивизии Николаева американские патрули передадут командованию 25-го танкового корпуса Красной Армии.
Командир первого полка А.Д. Архипов выдачи советским властям избежал.
Командир второго полка В.П. Артемьев умудрился бежать за линию демаркации и также избежал выдачи.
Командир третьего полка Г.П. Александров (Рябцев) после роспуска дивизии застрелился.
Командир четвертого полка И.К. Сахаров насильственной репатриации избежал.
Командир пятого (запасного) полка П.К. Максаков после роспуска дивизии захвачен опергруппой СМЕРШ.
Командир артиллерийского полка В.Т. Жуковский после роспуска дивизии добровольно сдался представителям СМЕРШ.
Командир полка снабжения Я.И. Герасимчук после роспуска дивизии застрелился.
Что же касается остальных власовцев (25 тысяч: армейский штаб, офицерский резерв, офицерская школа, 2-я дивизия РОА, запасная бригада, батальон охраны, строительный батальон и другие подразделения) то, в это время они находились под американцами в Кладенске Ровне — Фридберге, как военнопленные. После 26 мая 1945 г. в Баварии (Ландау). Позже начнется их выдача Советскому Союзу{234}.
Наступил черед Власова. Как пишет Александров, «На рассвете 12 мая приказал Буняченко распустить дивизию и переходить в американскую зону мелкими группами. В колонне из 7 автомашин отправился в Пльзень в сопровождении американцев на переговоры с командованием 3-й американской армией. Через 3 км колонна была остановлена группой автоматчиков отдельного мотострелкового батальона 162-й танковой бригады во главе с капитаном М.И. Якушовым. На машину Власова указал капитан ВС КОНР П.Н. Кучинский, после чего В. и переводчик обер-лейтенант В.А. Ресслер оказались арестованы и доставлены в советскую зону, в штаб 25-го танкового корпуса. В 20.15. В. написал свой последний приказ остаткам 1-й дивизии ВС КОНР. Через некоторое время доставлен в Москву»{235}.
Как известно, дело адвоката защищать, с чем успешно и справляется историк Александров. Однако если мы пытаемся разбираться в вопросах истории, то это несколько другая сфера, абсолютно не нуждающаяся в защите. В ней важна правда.
Так вот, мы же прекрасно помним, что Власов попрощался с Буняченко, одобрив решение распустить дивизию, а в конце заявил: «Надежды — бесполезны». Выходит, что он сам уже ни во что не верил, и речь теперь шла только о спасении собственной шкуры. Таким образом, Власов отправился не на переговоры, а в американскую зону, дабы успеть там скрыться. Но ему не удалось.
О том, как произошло пленение Власова достаточно подробно изложено в секретной справке начальника 4-го отдела (работа на стороне противника для выявления агентов, забрасываемых в части Красной Армии) ГУКР СМЕРШ НКО СССР генерал-майора Г.В. Утехина (1906—1987): «Командующий 1-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза Конев и члены Военного совета фронта Крайнюков и Петров № 13857/ш от 15.5.45 г. донесли Верховному Главнокомандующему Маршалу Советского Союза тов. Сталину следующие обстоятельства захвата изменника Родины Власова.
12.5 с/г командир мотострелкового б-на 162 т. бр. 25 т.к. капитан Якушов Михаил Иванович получил приказ командира бригады полковника Мищенко задержать части власовской дивизии генерала Буняченко, которые, по данным разведки, находились в районе Катовицы, в 40 км ю-в г. Пильзен и стремились выйти в расположение американских войск.
Выполняя это задание, капитан Якушов привлек на свою сторону командира б-на капитана Кучинского Петра Николаевича. Кучинский указал, где находился штаб Буняченко, и предупредил, что там Власов.
Вместе с Кучинским (…) капитан Якушов обогнал штаб Буняченко, поставил поперек дороги машину, задержал движение этого штаба и быстро один отыскал машину, в которой был Власов, накрытый одеялом.
Власов сопротивлялся и пытался из машины уйти, но с помощью его же шофера Комзолова Ильи Никитовича был водворен в машину, и на ней Власова вывезли из общей колонны.
Основным и непосредственным исполнителем захвата Власова был командир батальона 162 т.бр. 25 т.к. капитан Якушов.
По представлению командира 162 бр. и командира 25 т.к. содействовали оперуполномоченный отдела Смерш 1/62 т. бр. ст. лейтенант Игнашкин Илья Петрович и начальник отдела Смерш 162 т. бр. майор Виноградов Пахом Тимофеевич.
Вся работа по ликвидации и пленению власовцев проводилась под личным руководством командира 162 т. бр. полковника Мищенко. Общее руководство по ликвидации власовцев в расположении 25 т.к. осуществлял командир 25 т.к. генерал-майор Фоминых.
Из власовцев пленению Власова особо активно содействовал капитан Кучинский и помогал шофер Кучинского — Довгас Александр, шофер машины Власова — Комзолов. Комзолов и Довгас находятся в 25 т.к., а Кучинский вместе с колонной сдавшихся власовцев из расположения 25 т.к. убыл, и место его нахождения уточняется.
Тов. Конев просит наградить:
1) Якушова Михаила Ивановича,
2) ст. лейтенанта Игнашкина Илью Петровича,
3) майора Виноградова Пахома Тимофеевича,
4) полковника Мищенко Ивана Петровича,
5) генерал-майора танковых войск Фоминых Е.И. (…){236}.
Интересен рассказ о пленении Власова и самого непосредственного его участника капитана Якушова, который записал П. Аптекарь: «Утром 15 мая 1945 г. я — командир батальона автоматчиков 162-й танковой бригады — выехал на разведку в зону, контролировавшуюся на тот момент американскими войсками. Дело происходило в Чехословакии, недалеко от деревни Брежи. В американской зоне сосредоточились крупные силы власовцев, и всю предыдущую ночь наш командир бригады полковник Мищенко вел с ними безрезультатные переговоры о сдаче.
Американцы тогда относились к нам хорошо, нашу машину пропустили без особых расспросов. Проезжая мимо леса, я заметил группу людей в немецкой форме. Несмотря на предостережения моего шофера Андреева, подошел к ним. Со мной заговорил офицер, оказавшийся командиром батальона 1-й дивизии власовцев капитаном Кучинским. Я стал агитировать его не сдаваться американцам, а переходить на нашу сторону.
После короткого совещания со своими офицерами Кучинский построил батальон и приказал двигаться на территорию, занятую Красной Армией. Чуть позже мы узнали, что вслед для сдачи в плен двинулись артиллерийский полк и саперный батальон той же дивизии. Тем временем мы с Кучинским заметили небольшую колонну легковых автомашин, двигавшихся на запад в сопровождении двух американских «виллисов». Я спросил: кто это? Кучинский ответил, что это штаб дивизии.
Обогнать колонну мы смогли лишь минут через сорок: у власовцев машины были помощнее наших. Развернулись поперек дороги и вынудили их остановиться. Из одной машины вылез печально известный генерал Буняченко, командир 1-й дивизии власовцев. Увидев Кучинского, обложил его матом и сказал: «Подлец, уже переметнулся…»
