После впечатляющей победы под Нарвой, Карл XII посчитал, что русская военная мощь на ближайшие годы подорвана и увел свои главные силы с восточного театра на западный. Но царская армия, вопреки ожиданиям, быстро оправилась от разгрома и со второй половины 1701 г. снова активизировалась. Впрочем, ареной приложения ее усилий сначала по-прежнему оставалась только Ливония. Поэтому участие в боевых действиях для корпуса Кронхьёрда довольно долго сводилось лишь к мелким пограничным стычкам с разведывательными отрядами противника.
В любую войну почти у каждого генерала бывают ситуации, которые как лакмусовой бумажкой выявляют степень его полководческих дарований. В столь важный отрезок времени для лифляндца превратились месяцы с осени 1701 г. по лето 1702 г., когда барон мог попытаться помочь изнемогавшей в неравной борьбе группировке Шлиппенбаха, ударив в тыл русским — на Псков или Новгород. Конечно, такая операция с точки зрения абстрактной военной науки являлась чистейшей воды авантюрой, поскольку войск у него под руками находилось не больше, чем у несчастного соседа. Однако в реальности эта атака не выходила за пределы обычного риска, который всегда присутствует на войне.
Именно за счет подобных действий европейцы малым числом солдат часто громили огромные полчища восточных владык. А армия Петра I еще мало чем отличалась от обыкновенной азиатской орды и не умела быстро реагировать на неожиданные изменения ситуации. Но, видимо, недаром более проницательные современники, чем юный шведский король, характеризовали лифляндца как «храброго солдата, но осторожного генерала». Кронхьёрд не рискнул и тем самым обрек себя на поражение.
Вообще внезапность и творческая нестандартная агрессивность были единственными шансами шведов в борьбе с Москвой, что весьма убедительно доказал Карл XII под Нарвой. А пассивная оборона неизменно приводила к гибели. Огромные массы царского войска, если им отдавалась инициатива, в конце концов сминали небольшие отряды скандинавов. Первыми в этом убедились оба обсервационных корпуса на русских границах.
Шлиппенбах сумел продержаться только до середины лета 1702 г., после чего возможность координированного взаимодействия группировок была окончательно утрачена. И настала очередь Кронхьёрда. По приказу Петра I значительная часть армии Шереметева отправилась из Ливонии к южному берегу Ладожского озера, а осенью туда прибыл и сам царь с гвардией, начав энергичную подготовку к вторжению в Ингрию.
Авангард русских войск активизировался несколькими неделями раньше. Отдельный корпус Петра Апраксина провел разведку боем, совершив рейд по направлению от озера к заливу. Этот выпад Кронхьёрд отбил довольно легко, преградив противнику дорогу на берегах реки Ижоры.
После сражения Апраксин отошел обратно к границе, но вскоре к нему присоединились главные силы Петра, образовав 35-тысячную армию, которая вновь перешла в наступление, двинувшись к крепости Нотеборг, служившей главной опорой шведской обороны в Ингрии.
Кронхьёрд, также как и его южный сосед, имел в распоряжении всего несколько тысяч солдат регулярной армии и небольшое количество добровольцев-ополченцев. Однако, в отличие от Шлиппенбаха, он не стал распылять их по гарнизонам или бросать по частям в бой. Барон надеялся, что до зимы крепость сумеет удержаться. А затем морозы заставят русских убраться восвояси. К весне же, возможно, прибудут подкрепления от короля и обстановка изменится.
Эти расчеты могли оправдаться, если бы на театре боевых действий не присутствовал Петр I. Предприимчивый характер царя, столь отличающийся от ментальности большинства его подданных, сыграл решающую роль. С удивительной энергией он организовал осаду и несмотря на огромные жертвы, овладел Нотеборгом, создав плацдарм для дальнейшего наступления.
Оно возобновилось весной, когда настал черед капитулировать следующему бастиону шведской обороны — городку Ниеншанц. Кронхьёрд в течение зимы подкреплений так и не получил. И предпочел отступить по Карельскому перешейку к северу, где занял рубеж на реке Сестре. Оттуда он обозначил попытку помешать возведению русской новостройки в устье Невы. Однако в середине лета 1703 г. сам царь во главе своих отборных полков оттеснил солдат барона к Выборгу.
На этом карьера военачальника для лифляндца закончилась. Его формально-правильная тактика и настойчивое желание полностью исключить риск при планировании операций начали раздражать короля. Но до официальной отставки дело не дошло. В конце 1703 г. генерала вызвали в Гельсингфорс. И там он неожиданно скоропостижно умер. После чего шведам пришлось срочно подыскивать нового командующего для северного фланга восточного фронта. Им стал генерал-лейтенант Майдель.
Майдель Георг Юхан (1648—1709), генерал-лейтенант. Участвовал в Северной войне. В 1704—1707 гг. командовал шведской группировкой, находившейся в юго-восточной Финляндии. В кампаниях 1704, 1705, 1706 гг., пытаясь взаимодействовать с флотом, безуспешно наступал на Петербург. С 1707 г. в отставке.
Кроме нескольких мимолетных упоминаний, какая-либо информация об этом человеке в отечественной историографии практически отсутствует. Такое пренебрежение к личности противника косвенным образом характеризует и ту степень опасности, которая исходила от него в ходе боевых действий, а значит, позволяет судить об уровне полководческих талантов генерала.
Здесь еще раз повторим, что речь идет не о профессиональной непригодности. В целом офицерский корпус и генералитет Карла XII состояли из квалифицированных специалистов. Но для того чтобы решить все задачи, которые ставила перед ними Северная война, требовались не только знания, а «искра божья» — способности, получаемые в дар от природы при рождении.
Судя по ходу событий, подобных задатков Майделю досталось не много. Хотя поиск выхода из сложившейся к тому времени отчаянной ситуации он повел в правильном направлении, начав первым делом налаживать взаимодействие с Шлиппенбахом. Но Эстляндия с Финляндией уже не имели сухопутного сообщения, а шведская эскадра, присланная Стокгольмом в Финский залив, была слишком мала, чтобы создать полноценную коммуникацию и предоставить возможность наземным группировкам быстро оказывать помощь друг другу. И, самое главное, генерал все-таки не нашел каких-либо оригинальных и неожиданных ходов, подготавливая свои наступления на Петербург.
В 1704 г. он пробился к месту слияния Невы и Охты, однако взаимодействия с моряками организовать не сумел. Оставшись без поддержки с приморского фланга, Майдель не рискнул бросить свои немноголюдные подразделения на штурм хорошо укрепленных русских позиций в невском устье и отошел обратно к Выборгу.
На следующий год генерал предпринял еще одну попытку комбинированным ударом с моря и суши овладеть Петербургом. Он получил кое-какие пополнения и возможность сотрудничать с более сильной эскадрой. Но Петр I уже успел хорошо укрепить дельту Невы со стороны залива. Да и сами шведские моряки не проявили особой изобретательности при планировании атак. Поэтому все их наскоки неприятель отразил. И Майделю опять пришлось рассчитывать только на свои сухопутные силы. А это означало, что подавляющее количественное превосходство оставалось за противником.
К тому же организация наступления хотя и соответствовала канонам тактики тех лет, но вновь выглядела бесхитростно и прямолинейно. Как и в минувший год, шведы пробились к самому Петербургу. Даже форсировали Большую Невку и заняли Каменный остров. Но штурмовать сильные укрепления других островов невской дельты не рискнули. А выходить в чистое поле для сражения русские не пожелали.
Тогда Майдель решил поискать счастья у Шлиссельбурга, но и там неприятеля врасплох не застал. Для долгих осад он не имел ни сил, ни времени и в конечном итоге, так и не добившись решительного успеха, принужден был отвести солдат назад в Финляндию.
В 1706 г. выборгская группировка подкреплений не получила, поэтому замыслы серьезного наступления на Петербург пришлось отложить и ограничиться отвлекающим рейдом. Начался он в июле. Скандинавам опять удалось выйти к Неве и даже форсировать ее в среднем течении. Разорив южный берег реки до самого залива, Майдель к концу августа спокойно вернулся обратно. Однако большого вреда противнику его экспедиция не нанесла. Русские все еще опасались ввязываться в серьезные полевые сражения, предпочитая отсиживаться за крепостными стенами.
Этой кампанией самостоятельное командование на столь большом театре боевых действий для Майделя закончилось. Отсутствие успехов в любой армии мира чревато отставкой, тем более что Карл XII наконец-то расправился со всеми противниками на западном фронте и приступил к планированию похода на Москву. Из Финляндии королевскую армию должен был поддержать отдельный усиленный корпус, руководство над которым скандинавский монарх решил вручить генералу Любеккеру.
