Но литовские князья повернули историю в другое направление. В конце XIV века великий князь Ягайло принимает католичество с именем Владислав, женится на наследнице польского престола и становится польским королем, основателем династии Ягеллонов. И хотя вплоть до 1569 года оба государства формально оставались независимыми друг от друга, будучи объединенными лишь династической унией, польское влияние быстро стало определяющим. Приняв католичество сам, Ягайло-Владислав обратил в католичество и Литву, уничтожив древний языческий культ страшного бога Перкунаса. Через унию с Польшей Литва вошла в состав западноевропейского мира, пусть и в роли его восточной периферии. С одной стороны, это открыло русскому населению княжества доступ к таким благам европейской цивилизации, как образование, городское право, письменная культура, с другой — католичество постепенно начало наступление на православную веру. К тому же поляки, в отличие от литовцев, не рассматривали православных русских как равных себе, что с постепенным проникновением польской шляхты в западнорусские земли привело к возникновению национального гнета.
В результате сложился особый западнорусский мир — феномен, пока еще малоизученный нашей исторической наукой, чье основное внимание сосредоточено на изучении Русского государства, сложившегося вокруг Москвы. Между тем русское население Литовского княжества сохранило национальное самосознание, более того, сложившаяся в западных землях русская интеллектуальная культура в XVII веке окажет существенное влияние на развитие России.
В 1569 году Великое княжество Литовское и Польское королевство объединились в конфедеративное государство Речь Посполитая, после чего польское влияние в литовских и русских землях значительно возросло. Возросла и активность католического духовенства. Начавшаяся в Европе Реформация заметно снизила уровень веротерпимости католиков. Помимо административного давления на православных (особенно усилившегося после объявления в 1596 году Брестской унии) католические миссионеры сосредоточили свое внимание на русской элите. Были созданы многочисленные учебные заведения для шляхты, находившиеся под контролем иезуитов и других католических орденов. Помимо первоклассного по тем временам образования они также исподволь склоняли молодое поколение русского дворянства и знати к принятию католичества.
Эта деятельность была настолько успешной, что к середине XVII века среди магнатов и князей польско-литовского государства не осталось ни одного православного. Надо отметить, что православные интеллектуалы пытались противостоять этому процессу, создавая русские учебные заведения, самым знаменитым из которых стала киевская академия Петра Могилы — единственное русское православное высшее учебное заведение. Отметим, что в России первое высшее учебное заведение (Славяно-греко-латинская академия) появится лишь полвека спустя.
Надо отметить, что отношения между двумя русскими мирами складывались не просто. В Российском государстве всех жителей Великого княжества Литовского без разбора именовали литвинами, а там в свою очередь подданных русского царя считали московитами, москалями, но никак не русскими. Русскими обе стороны считали себя, что не мешало развитию торговых, культурных и интеллектуальных связей. И, несмотря на все предубеждения, обе стороны помнили о былом единстве.
Эта память порой превращалась в активные попытки объединить два русских мира в один. Несколько раз кандидатуры русских царей выдвигались на выборах польского монарха. В свою очередь, в разгар Смутного времени польский королевич Владислав был избран на русский престол. Но ни одна из этих исторических альтернатив не была реализована. Процесс объединения начался в середине XVII века после восстания малороссийских казаков во главе с полковником Зиновием Богданом Хмельницким, а окончательно завершился в 1795 году после раздела Речи Посполитой и краха польской государственности.
Прошу прощения у читателя за столь длинный экскурс в прошлое, но без хотя бы краткого представления об истории западнорусских земель нам будет сложно разобраться в событиях 1812 года.
КОГДА КРЕПОСТИ ЕЩЕ НЕ БЫЛО
Но вернемся к истории собственно Бобруйска. Наиболее древние следы поселения обнаружены на правом, высоком берегу Березины, чуть выше впадения в нее речки Бобруйки, которая и дала название городу.
При великом князе Литовском Казимире Ягеллончике (правил в Литве с 1440 по 1492 год и был польским королем с 1477 по 1492 год) жители Бобруйска были обязаны содержать в порядке городские укрепления, нести дозорную службу против татар и поставлять стройматериалы для ремонта Киевской крепости (тут сыграло свою роль удобное расположение города на берегах полноводной Березины).
Начиная с конца XV века окраины Литовского государства, так же как и окраины России, подвергались опустошительным набегам крымских татар. Русские, польские и литовские дипломаты стремились в буквальном смысле натравить хана на земли друг друга, чтобы, с одной стороны, ослабить соперника, а с другой — отвести угрозу от собственных земель. Централизация власти в русском государстве позволила создать эффективную систему защитных рубежей, защищающих русские города от набегов крымцев, в Литве же ситуация была много хуже. В 1502 году татары взяли Бобруйск, разграбили и сожгли город. На следующий год они снова явились с подобными целями, но тут им крупно не повезло — лихой и отважный князь Семен Михайлович Слуцкий наголову разгромил татарское войско, отнял добычу и освободил пленных.
В XVI веке на месте древнего городища построили высокий и крепкий замок, в котором находился постоянный гарнизон, хранился запас огнестрельного оружия и боеприпасов. Сам город был обнесен земляным валом, в котором были проделаны четверо ворот — Подольные, Свислочские, Киевские и Прудовые.
Однако основные бедствия городу причинили не внешние враги, а внутренние мятежи, сотрясавшие Речь Посполитую в XVII веке. В 1648 году город захватили казаки во главе с полковником Филоном Гаркушей. Город был взят без боя при поддержке местных крестьян, и в замке водворился казачий гарнизон во главе с неким Поддубским. Казаки и примкнувшие к ним крестьяне в течение четырех недель мужественно обороняли город от отрядов шляхты и королевских наемников. Однако далеко не все горожане были сторонниками новой власти. Некоторые из них мечтали о возвращении традиционного порядка. В январе 1649 года они открыли ворота войску князя Радзивилла, устроившего в городе резню и перебившего всех повстанцев.
Но на этом бедствия города не закончились. После вступления в войну России в начале 1655 года Хмельницкий послал в Белоруссию войско наказного гетмана Ивана Николаевича Золотаренко. Перед его двадцатитысячным войском город не устоял и был сожжен дотла, а гарнизон — полностью истреблен. Атаман доносил царю Алексею Михайловичу — «Бобруйск и Королевскую слободу войска спалили, чтоб впредь нe было при чом держатися врагам и недругам вашего царского величества».
От этого разорения город долго не мог оправиться. Восстановленные сразу после окончания войны, городские укрепления быстро пришли в упадок и в конце XVII века постепенно пришли в запустении. В краеведческой литературе приводится описание состояния замка в 1692 году: «У въездной брамы уже не было “фортки”, а вороты великие, двоистые, старые опали. В башне“ от костела” отсутствовала дверь, а глиняная обмазка “з исподу выбита”. Башни к тому времени “опали” и требовали ремонта, совершенно не упоминаются редуты».
В XVIII веке остатки замка и вовсе обратились в руины, а сам Бобруйск числился уже не городом, а местечком[1], в котором жило чуть более 2000 жителей.
Новую жизнь в него вдохнуло вхождение в 1792 году в состав Российской империи. Во-первых, Бобруйск перестал быть собственностью княжеского семейства Радзивиллов, а во-вторых, получил городской статус и собственный герб. С 1795 года Бобруйск — уездный город Минской губернии.
Герб Бобруйску был дарован Высочайшим указом государыни императрицы Екатерины II от 22 января 1796 года. Описание герба, сохранившегося в городе и по сию пору, гласит: «В серебряном поле французского щита вертикальная корабельная мачта с двумя положенными крестом деревьями натурального цвета».
Герольдмейстерская контора так пояснила выбор рисунка герба для возрожденного города:
«В сем округе находится довольно мачт годных деревьев, и промысел оными составляет не малую часть пользы тамошних жителей, которые сплавливают их по реке Березиной, для отправления к Рижскому порту, куда такия же деревья провождаются из Брянска и других мест; в сходство сему изображается изображается па средине серебрянаго поля, мачта и к ней приставленныя два для мачт изготовленный дерева крестообразно».
