— «Луноход», — не оборачиваясь к ним, процедил сквозь зубы Крест. — Инвентаризация: «луноход» — один, мусорок — один… Гоша. Вроде все вокруг чисто пока… Ну, орлы, паш-шел секундомер! Дуремар, инструменты возьми!
В дверь постучали. Крест молча показал Мазуру на дверь в ближайшую комнату и не спеша направился открывать. Мазур с пистолетом наготове бесшумно отступил в темноту (невинное словечко на случай, если Крест усмотрит в происходящем ловушку либо иную опасную неправильность, они обговорили раньше).
Но сигнала тревоги не последовало. Вошел один-единственный человек, Крест запер за ним дверь, провел в комнату и зажег свет. Мазур слышал, как он спросил:
— Все готово?
— А что там готовить? — спокойно, небрежно отозвался вошедший. — Пустячок… Ну, приехал твой босс?
— А то. Сейчас познакомлю…
Мазур сунул пистолет сзади за пояс и вошел в комнату. Что до «босса», это была очередная придумка Креста, долженствующая отвлечь внимание Гоши главным образом на Мазура, — фокус старый и, в общем, надежный, нечто подобное практикуется и в спецчастях: противник отвлекается на какого-нибудь верзилу, косая сажень в плечах, увешанного стволами по самые уши, не подозревая, что щупленький неприметный солдатик, у которого из оружия лишь фляга и саперная лопатка, — убивец не в пример более страшный…
Здесь, правда, обстояло иначе — Мазур не сомневался, что Креста во многом превосходит, но фокус основан на другом: именно от «босса» капитан будет ждать подвоха, а займется-то им как раз Крест, когда время придет…
Надя сварганила Мазуру модную высокую прическу, а потом, нацепив очки с простыми стеклами — не огромные блюдца, а совсем маленькие, круглые, — он сам себя в первый момент не узнал в зеркале.
Однако с капитаном следовало держать ухо востро — Мазур с порога оценил, что Гоша, хоть и весьма похож на Карабаса, интеллектом младшего братишку определенно превосходит.
И определенно мается кое-какими комплексами — чего в Карабасе, незамысловатом, как граненый стакан, нет вовсе. Уже в первые минуты, едва перебросившись парой фраз, Мазур вычислил суть и обнаружил, что капитан Гоша старательно лепит из себя двойника какого-нибудь техасского шерифа из среднего боевичка. Он был немногословен, фразы не произносил, а цедил сквозь зубы крайне веско и авторитетно, двигаться старался медленно, в каждый жест и шаг вкладывая кучу осанистости, вальяжности, — и видно было, что это не присущие от природы качества, а старательно игравшаяся роль. Впрочем, на провинциальную шпану, смотревшую те же самые боевики, это должно было производить впечатление. «сейчас жвачку достанет», — в какой-то миг подумал Мазур и не ошибся: Гоша, ростом и комплекцией даже превосходивший братца, плавным движением отправил в рот два розовых шарика, медленно пошевелил нижней челюстью и сказал, глядя на Мазура без враждебности, но и отнюдь не дружески:
— Ты только вилять не вздумай, босс. Это, знаешь ли, мой городок.
Оценив по достоинству опять-таки выдернутую из классических боевиков фразу, Мазур ответил в тон:
— Я, парень, всегда честно играю… потому что так выгоднее, знаешь ли.
— Ну, смотри, — сказал капитан, почти не разжимая губ.
— Все нормально, Гоша, — легонько хлопнул его по плечу Крест. — Босс — человек головастый, ему сейчас честным быть не в пример выгоднее…
— Раскладка прежняя? — осведомился капитан.
— Конечно, — кивнул Крест. — Когда Карабас справится, возвращается сюда и ждет на пару с нашей светой, когда вернемся. Тут и посчитаем червончики — до утра возиться придется… А там уж мы у тебя в руках: захочешь — вывезешь из города, захочешь — сдашь…
— Играем честно, — сказал Гоша, перекатывая жвачку во рту. — Вывезу. — Оглянулся на стоявшую в дверях кухни Ольгу. — Лишь бы ваша света братана обижать не вздумала…
— Обидишь его, как же.
— Ну, может, у нее два черных пояса на стройной талии… Ты смотри, Вовик будет ушки на макушке держать.
— Да ладно тебе, — усмехнулся Крест со всем возможным обаянием.
— Посмотрим, — капитан одарил Мазура тяжелым взглядом. — Ты пока что запомни одно… босс. Я на это дело согласился только потому, что эти черномазые, пиявки хреновы, уже поперек горла стоят. Усек?
Мазур молча кивнул, так и не задав, разумеется, вопрос, вертевшийся на языке: не собирается ли капитан перечислить свою ожидаемую долю детскому саду или Конгрессу русских общин? И так ясно, что не собирается.
Он был в тонких кожаных перчатках — раздобыла умелица на все руки Надя, отвечавшая за реквизит. Так что его наколок капитан не видел, зато у младшего брательника хватило времени и возможностей лицезреть все до одной. Поделился он со старшим своими наблюдениями или нет? И какой финал запланировал для себя старшенький?
Ясно пока одно: в правом кармане бушлата у него лежит револьвер, очень похоже, что наган, снятый с вооружения милиции бог весть когда. Если Гоша знает о наколках и сопоставит Мазура с фигурантом последних ориентировок — что тогда? Ну, сдавать в родную контору, конечно, не будет — а вот шанс для себя в этом увидит наверняка. Лишний шанс положить всех подельников, чтобы клад целиком достался семье…
— Ну, присели перед дорожкой? — спросил Крест, первым опустился на кончик стула и почти сразу же вскочил.
Надя накинула плащик, надела светлый парик, и они вышли гуськом. Шагавший последним Мазур подмигнул Ольге, легонько погрозил пальцем. Очень уж опасно было оставлять ее одну дожидаться Карабаса: если брательнички приготовили ловушку, лучше засады на квартире и не придумаешь. Но делать было нечего, пришлось согласиться с планом Креста.
Ольга ответила равнодушным, почти чужим взглядом. Он досадливо поморщился, пошел вслед за Крестом, на ходу вешая на плечо футляр с прибором ночного видения.
Гоша сел за руль, Надя устроилась рядом с ним. Мазур с Крестом оказались на заднем сиденье. Крест тут же напялил лежавший там бушлат, надел милицейскую фуражку. Мазур сидел спокойно — отведенная ему роль такого камуфляжа не требовала.
Пожалуй, впервые в жизни он ехал в милицейской машине — если не считать короткого рейса в кузове «трезвяка», когда они с Морским Змеем, будучи еще курсантами, попались совершенно глупо.
Никаких признаков слежки он не обнаружил. Трещала рация, хрипло выплевывая что-то нечленораздельное. Они катили по безлюдным улицам, сплошь и рядом не освещенным вовсе, свет в домах уже не горел, городок спал. Но милиция, как быстро понял Мазур, бдила по-прежнему — «луноходы» попадались что-то очень уж часто для столь крохотного городка…
Потом оказались в совершеннейшей темноте — Мазур смутно различал по обеим сторонам силуэты добротных частных домов. Гоша, погасив фары, затормозил. Опустил стекло со своей стороны. Непроглядная темень и тишина, только собаки побрехивают.
Впереди показались плавно приближавшиеся подфарники — два раскаленных уголька, наплывавших во мраке. Смутно белевшее пятно обернулось «Таврией». Выскочил Карабас, просунул голову к ним в машину:
— Порядок. Вся улица без света. Даже если приволокут в такую пору электрика, с маху не справится — я там пошерудил… Телефоны тоже. Все провода, какие были. А если у них переноски есть, я уж не ответчик…
— Ладно, давай на хату, — распорядился Крест. — И смотри там…
— Едем? — бесстрастно спросил Гоша.
— Погоди. — Крест вытащил сигареты. — Подымим чуток, посидим. А то и встревожиться могут — только свет погас, так гости и нагрянули… Переноски у них определенно есть, а, капитан?
— Это точно, — сказал Гоша. — Я Инала сто раз видел с рацией, да и остальных тоже…
— Что делать, — поморщился Крест. — Если уж пойдет такая пьянка и успеют кликнуть кунаков, придется борзеть. У тебя, я смотрю, за сиденьем автомат имеется…
— Придется, — неохотно отозвался капитан. — Шуму вот не хочется…
— А кому хочется? Ладно, поехали. Нам, главное, друг друга не перестрелять и взять хоть одного живьем, иначе до утра будем половицы отдирать и по углам шариться…
Гоша зажег фары, переключил их на ближний свет и медленно поехал в глубь темной улицы. Собачий брех сопровождал их, как шлейф. Через минуту Крест похлопал Мазура по коленке. Тот понял, открыл дверцу и выпрыгнул. Огляделся. Глаза уже привыкли к темноте, да и небо было звездное, ясное. Уазик, включив мигалку, резко повернул вправо, остановился впритык к основательным высоким воротам, осветив их фарами, — на сей раз дальним светом. Захлопали дверцы. Мазур, зачем-то пригибаясь, на полусогнутых пробежал мимо палисадника, свернул в крохотный проход, образованный двумя заборами, придерживая карман левой рукой, чтобы не вывалился длинный американский фонарик с мощным рефлектором. Как и описывал Крест, посреди прохода растет высокий тополь — правда, ветви, нависшие над забором слева, аккуратно подрезаны, чтобы по ним не перелезли и не спрыгнули внутрь. Но обрубки сучьев остались, и Мазур кошкой взлетел наверх, обдирая подошвами кору, угнездился на суку. Собака в том доме, куда они собирались ворваться, лаяла вовсю — как и собака в оставшемся за спиной доме, но это вряд ли всполошит хозяев: во-первых, собаки заливались по всей улице, во-вторых, Гоша принялся ожесточенно сигналить, так и не выключив фар, заливавших ворота ярким светом. И маячок на крыше по-прежнему озарял окрестности ритмичными синими вспышками.
