Разгром фашистской Германии послужил мощным толчком для подъема демократического движения в Иране. Прогрессивные силы выступали за либерализацию общественной жизни, освобождение страны от иностранного засилья и национализации основного богатства Ирана — нефти. Однако развитие широкого демократического движения наталкивалось на решительное противодействие иранских властей, получавших материальную и моральную поддержку от англичан и американцев.
После ввода союзных войск в Иран молодой шах Мохаммед Реза Пехлеви, занявший трон после отречения своего отца — Реза-шаха, подписал 27 сентября 1941 года указ об освобождении всех политических заключенных и ссыльных. Именно тогда начали образовываться политические партии, профессиональные и крестьянские союзы. После окончания войны интеллигенция, национальная буржуазия, часть шиитского духовенства начали активно выдвигать требования возвращения стране национального достоинства и полной независи-мости, что находило поддержку в народе. Кабинеты министров в те годы, не имея опоры в обществе, постоянно сменяли друг друга, не задерживаясь у власти.
В январе 1946 года премьер-министром был назначен Кавам-эс-Салтане, прозападные настроения которого были широко известны. На первых порах он, учитывая свою репутацию и обстановку в стране, широко прибегал к риторике о необходимости демократизации общественной жизни, сохранения суверенитета, политической независимости и территориальной целостности Ирана, поддержания дружественных отношений с США, Великобританией и СССР. Однако на деле с приходом Кавама-эс-Салтане начался очевидный дрейф страны к англо-американскому блоку. В 1947 году он подписал секретное военное соглашение с США, которое ставило Иран в зависимость от американцев. Одновременно обозначилась линия на свертывание отношений с СССР. Во внутренней политике был взят курс на разгром демократических сил и установление военно-полицейского режима с использованием открыто насильственных методов.
Кавам-эс-Салтане был прожженным и хитрым политиканом, он не гнушался прибегать к прямому обману, к закулисным интригам и немедленно воспользовался ситуацией, возникшей после вывода из Ирана частей Советской Армии. Нарушив достигнутые ранее советско-иранские договоренности, он добился того, что послушный ему меджлис торпедировал соглашение о предоставлении СССР концессии на разработку и эксплуатацию нефтяных месторождений на севере Ирана. Не посчитался премьер-министр и с договоренностью относительно автономии Иранского Азербайджана, где у власти находилась Демократическая партия. Как только советские войска покинули территорию Ирана, шахская армия начала поход на Тавриз. Было введено военное положение, над руководителями и активистами Демократической партии Азербайджана была учинена жестокая расправа. Их расстреливали, вешали, над ними чинили расправу на улицах. Было расстреляно и повешено более 700 человек, сотни были убиты и замучены в результате самочинных расправ.
Шахские каратели вошли также в Иранский Курдистан, где была проведена такая же кровавая операция над курдами. Руководитель национально-освободительного движения Казн Мухаммед и его ближайшие сподвижники были повешены. В 1947 году репрессии охватили всю страну, тысячи людей были брошены в тюрьмы. Комитеты левых партий и профсоюзов были закрыты, газеты запрещены; крестьянское движение было подавлено, крестьянские союзы разгромлены. В иранской деревне вновь воцарились средневековые отношения между крестьянами и помещиками.
В ходе массовых репрессий пострадала и агентура советской разведки. Некоторые агенты были арестованы за участие в демократическом движении, другие оказались под наблюдением полиции. Были и такие, кто предпочел предательство и выступил с разоблачениями деятельности нашей разведки. Нужна была ревизия агентурного аппарата.
Центр потребовал принять срочные меры безопасности, сократить до минимума личные встречи с ценной агентурой, законсервировать тех, кто попал под подозрение властей или находился под угрозой ареста. После «чистки» к 1948 году агентурный аппарат уменьшился почти наполовину.
В связи с разгулом карательной стихии угроза репрессий нависла над сотнями просоветски настроенных лиц. В 1947–1948 годах разведка оказала многим из них конкретную помощь, десятки людей были негласно переброшены в СССР. Нередко такие мероприятия осуществлялись резидентурами на свой страх и риск: нехватка времени часто не позволяла своевременно согласовать их с Центром.
Тем не менее, несмотря на репрессии, демократические силы не были сломлены, на их стороне выступали национальная буржуазия и часть влиятельного духовенства. Неприятие народом антидемократического курса властей особенно проявилось после назначения в июне 1948 года новым премьер-министром Хажира, который имел стойкую репутацию «старого слуги англичан». При нем атаки на прогрессивные силы еще более усилились. В 1949 году были закрыты советские консульства во всех городах Ирана, за исключением Исфагана и Мешхеда. Политика Хажира вызвала открытое недовольство в народе, и в конце 1949 года премьер-министр был убит в результате террористического акта.
К тому времени борьба иранцев за национализацию нефтяной промышленности и ликвидацию АИНК достигла большого накала. Она, по сути дела, была «государством в государстве», занимала 250 тысяч кв. км иранской территории и имела свое правительство, своих чиновников и подданных, свой флот, свои поезда, пароходы, самолеты, собственную полицию. Генеральный директор АИНК фактически был королем этого «государства». Компании принадлежали абаданские нефтеперерабатывающие заводы, нефтепроводы, нефтеналивные суда, аэродромы, радиостанция. Чистые прибыли АИНК за все время ее существования составили более 400 млн фунтов стерлингов. Только в 1947 году она добыла 20 млн тонн нефти и получила 81 млн фунтов стерлингов прибыли, а Ирану досталось всего 7 млн фунтов.
Условия труда рабочих на предприятиях компании были рабскими. При 12-16-часовом рабочем дне нефтяники получали 12–16 риалов в день, которых не хватало даже на питание. Это было в четыре раза меньше, чем заработная плата венесуэльских нефтяников, которые считались одними из самых низкооплачиваемых.
Под давлением настроений в обществе шах был вынужден обратиться к Англии с предложением изменить некоторые пункты концессионного договора с АИНК и увеличить долю доходов Ирана. В Лондоне, понятно, делать этого не собирались, и переговоры в начале 1949 года не принесли Ирану успеха. В обществе усиливались требования ликвидации АИНК.
Осенью 1949 года был учрежден Национальный фронт Ирана (НФИ). В числе его основателей были видные политические и религиозные деятели — доктор Мухаммед Мосаддык и аятолла Аболь Ка-сем Кашани. В программе НФИ содержалось главное требование: деятельность АИНК должна быть запрещена, а нефтяная промышленность — национализирована. В мечетях читали обращение Кашани: «Долой англичан! От них все беды, они захватили наше богатство — нефть. Отнимите ее у них!».
Кашани пользовался большой популярностью в стране, его почитали как своего рода «восточного папу». Он был уверен, что сможет поднять на борьбу с англичанами весь мусульманский мир и объявить им священную войну. Еще в 1941 году он публично выступил с яростными заявлениями против «английских колонизаторов». В отличие от других духовников высшего ранга, он открыто затрагивал в своих проповедях острые политические проблемы и неустанно призывал народ не подчиняться диктату англичан, бороться с ними. В 1942 году Кашани был арестован по обвинению в связях с гитлеровской разведкой и заключен в тюрьму, откуда был освобожден в 1945 году, и включился в политическую жизнь. Он повторял в проповедях: «Англичане должны уйти. До тех пор, пока они остаются в нашей стране, у них будут возможности и право вмешиваться в нашу внутреннюю политику и наш образ жизни. Мы их должны выкинуть за пределы Ирана, мы это сделаем, и ничто нам не помешает».
Небольшого роста, щуплый, в большом черном тюрбане, простой в обращении, Кашани обладал сильной волей и даром убеждения. У него было бледное, тонкое лицо с четко выписанными, как на персидской миниатюре, чертами, маленькая седая бородка, от него веяло глубоким умом и мудростью — так описала Кашани итальянская журналистка М. Мачокки, побывавшая в 1951 году в Тегеране и принятая аятоллой.
Одно время Кашани был духовным вождем религиозной террористической организации «Федаян-е-ислам» («Жертвующие собой ради ислама») и был причастен к ее деятельности. На ее счету был не один террористический акт против государственных деятелей Ирана. Ей же приписывали неудачное покушение на шаха в феврале 1949 года. Тогда разгневанный шах выдворил Кашани из страны, однако высылка аятоллы вызвала бурю негодования в обществе, и шах был вынужден разрешить ему вернуться на родину.
