В начале июня для реального воплощения своего плана в жизнь Б. Савинков организовал руководящий и координирующий орган – Русский политический комитет (РПК), который взял на себя функции будущего российского правительства. В программу РПК Б. Савинков включил ряд демократических положений с целью создания «третьей», демократической, республиканской и «крестьянской России»[187]. Печатным органом РПК, на издание которого были получены средства от польских властей, стала газета «Свобода».
Важнейшим для деятельности Б. Савинкова в Польше стал его визит к Пилсудскому в Бельведер 10 июня. На этой встрече были оговорены вопросы сотрудничества, общая политическая и национальная платформы, отношение к антибольшевистскому добровольческому движению. По свидетельству Вендзягольского, Пилсудский принял Б. Савинкова как «товарища и старого революционера», выразил «одобрение идее консолидации русского общества в Польше», высоко оценил создание русской организации – Российского политического комитета (РПК) во главе с Б. Савинковым[188].
В письме Чайковскому Б. Савинков сообщил, что во время встречи оба они (Пилсудский и Б. Савинков. – Т. С.) «одинаково выражали надежду, что Россия воссоздается, как Великая Федеративная республика, а сильная (увеличенная плебисцитом) и свободная Польша будет жить с ней в мире и дружбе». Пилсудский, по словам Б. Савинкова, был убежден, что все национально-государственные образования, которые в будущем отделятся от России, образуют «единый союз с Россией на началах большей или меньшей степени федерации», а «Польша или Финляндия примкнут к этому союзу»[189]. Военное продвижение на восток в 1920 г. должно будет стать первым шагом на этом пути[190].
После этой встречи Савинков развернул бурную деятельность по собиранию в пределах Польши офицеров и рядового состава Северной, Северо-Западной армий из Латвии и Эстонии, добровольцев из северо-западных губерний России и всех желающих вступить в отряды под его командованием. Предварительно Савинков провел переговоры с генералом А. П. Паленом, руководившим в это время организацией офицерской жизни в Латвии, о возможности отправки русских солдат в Польшу и нашел полное понимание с его стороны.
В июне 1920 г. член РПК А. А. Дикгоф-Деренталь и Б.Р. Гершельман, русский общественный деятель в Польше, приехали в Ригу, где вступили в переговоры с представителями Северо-Западной армии – генералами Паленом, В. А. Трусовым, Л. А. Бобошко, Б. С. Пермикиным. Для установления тесного контакта с РПК Пален, в свою очередь, направил в Варшаву в качестве офицера связи ротмистра Трайдникова.
Польское командование через Б. Савинкова выделило генералу Палену кредит в размере 9 миллионов польских марок на вывоз чинов Северо-Западной армии из Эстонии в Польшу, а также на их содержание. Вербовкой, подготовкой к отправке и отправкой в Польшу из Эстонии руководил полковник А. Фиттингоф. Работа наладилась быстро, отправка добровольцев производилась из Риги через порт Данциг эшелонами в среднем по тысяче человек.
При содействии некоего Сергеева, состоявшего на латвийской службе, под видом русских в Польшу переправлялись и латвийские солдаты и офицеры, поскольку в связи с демобилизацией латвийской армии они лишились средств к существованию. Из Латвии в Польшу переправились многие будущие командиры антисоветских формирований периода 1920–1921 гг.[191] Офицеры из Латвии стремились попасть в Польшу, в антисоветские русские военные формирования. Туда же направлялись и все желающие принять участие в войне против Советской России на стороне Польши.
Параллельно велись переговоры и с представителями бывшей Северной армии в Финляндии. Подготовка к вербовке в русские военные антибольшевистские отряды развернулась на территории Псковской и Витебской губерний. О ходе формирования добровольческих частей Б. Савинков регулярно информировал Врангеля.
Дикгоф-Деренталь показал позже на Лубянке, что работа по отправке солдат и офицеров из Риги и Ревеля потребовала значительных усилий. Но переезд в Польшу для многих русских белогвардейцев и их семей стал единственной возможностью исправить свое бедственное положение. «Многие уехали лишь потому, – показал Дикгоф-Деренталь на Лубянке в августе 1924 г., – что “хотя гирше, да инше”»[192].
Врангель в этот период времени предпринял успешный стратегический маневр и после разгрома 1-го конного корпуса и конной группы Д. П. Жлобы смог выйти из окружения в Донбасс. 11 июня советскому правительству стало известно, что Ллойд-Джордж занял негативную позицию в отношении наступательных планов Врангеля. Л. Б. Красин[193] сообщал в эти дни в НКИД и СНК из Лондона о заявлении Ллойд-Джорджа, что свое наступление Врангель предпринял «вопреки планам и советам английского правительства». Чичерин, в свою очередь, докладывал в Реввоенсовет Республики (РВСР), что «английское правительство отозвало всех представителей, бывших у Врангеля, дало инструкции не оказывать ему никакой помощи советами, деньгами, материалами и амуницией»[194]. «Отказ англичан от дальнейшей помощи нам, – писал в эмиграции Врангель, – отнимал последние надежды»[195].
12 июня Красная армия в ходе контрнаступления выбила польские части из Киева. Польская армия стала отступать. Осторожная позиция английского правительства в отношении захватнических планов Пилсудского сменилась их полным неприятием; по средам и субботам в Лондоне регулярно проходили массовые митинги против польской интервенции в России. Вопрос о массовых митингах рассматривался даже в палате общин[196]. «Поляки в настоящее время находятся в депрессии», – констатировал очевидец событий – поверенный в делах США в Варшаве Г. Уайт[197].
Эти неудачи подтолкнули Пилсудского к союзу с Врангелем. 16 июня дипломатический представитель Врангеля в Варшаве Кутепов отправил текст телеграммы Б. Савинкова о готовности польского правительства заключить «русско-польское соглашение»[198] с Врангелем. Но во время беседы с Б. Савинковым Пилсудский в очередной раз подчеркнул, что Врангель «в глазах сейма и общественного мнения» Польши продолжает оставаться «недостаточно авторитетным», пока его войска не «вышли из Крыма и не освободили казачьих областей».
Кроме того, Пилсудский ждал от Врангеля заявления, что тот является не врагом, а другом Польши. Ранее начальник государства публично объявил, что ведет войну не против России, а против большевиков[199]. Пилсудский вновь высказал Б. Савинкову твердое убеждение в том, что «власть большевиков близится к концу», а будущая Россия будет строиться на основе «свободного соглашения… самостоятельных государств на началах различной степени федерации». К этому союзу, по убеждению маршала, примкнут Финляндия и Польша[200].
20 июня русские деятели в Польше публично признали положения программной Декларации Врангеля (за подписью министра иностранных дел Южнорусского правительства Струве)[201] и верховную власть Врангеля. Это заявление существенно расширило базу формирования военных отрядов в Польше. 23 июня маршал Пилсудский дал официальное согласие на формирование отдельного русского отряда на польской территории[202].
В тот же день Б. Савинков телеграфировал генералу А. С. Лукомскому в Константинополь, что наступление большевиков сделало эвакуацию корпуса Бредова в Крым практически невозможной, несмотря на то, что он «сделал все от него зависящее». «Ваше требование, чтобы никакие русские войска не оставались в Польше, совершенно неосуществимо», – категорически заявил Б. Савинков[203]. Как инициатор создания русских отрядов в Польше он видел себя единственным их командующим и старался удержать весь русский контингент на ее территории. Во время июньского визита к Пилсудскому Б. Савинков добился понимания польского руководства в вопросе улучшения положения офицеров и солдат корпуса Бредова в польских лагерях.
В конце июня 1920 г. польский военный министр генерал К. Соснковский в письме Б. Савинкову вновь подтвердил, что Польша ведет войну не против России, а против коммунистов, и определил технические условия формирования русских отрядов в Польше. Предполагалось, что значительные расходы Польши на эти цели будут зачтены в качестве долга будущего российского правительства во главе с Б. Савинковым.
Б. Савинков, в свою очередь, должен был решительно отказаться от лозунга «единой и неделимой России», принятый им в период руководства информационным агентством Колчака в Париже, сменить его на лозунг признания национальной независимости отделившихся от России государств. Позже Б. Савинков отмечал, что союз поляков с белыми в лице генерала Врангеля казался ему в тот момент «естественным и необходимым», несмотря на то что Врангель считал формирование русских отрядов в Польше вредным для Белого дела. Вслед за правительством Франции савинковский РПК признал правительство Врангеля, отметив только расхождение в понимании сторонами национального вопроса[204].
