войны. В конце апреля 1945 года я из Швейцарии вел переговоры о капитуляции немецких войск в Северной Италии. Все было подготовлено: посол от генерала фон Фитингофа, командующего армией на Итальянском театре военных действий, согласился с условиями капитуляции, которые уже подписал фельдмаршал Александер в штаб-квартире союзников в Казерте. Все, что оставалось, — это объявить условия и ввести их в действие, когда генерала Фитингофа перевели в подчинение фельдмаршалу Кессельрингу, назначенному командующим немецкими войсками в Италии. Чтобы добиться ратификации договоренностей, была проведена напряженная часовая беседа по телефону между немецкой штаб-квартирой в Италии и штабом Кессельринга, в то время находившимся в австрийском Тироле. Все происходило 30 апреля. Для принятия условий Александера важна была каждая минута.
Несмотря на сообщение о том, что Гитлер при смерти, упрямый старый вояка Кессельринг, верный тому, чему его учили, категорически отказывался от любых действий, пока официальное объявление о смерти Гитлера не освободит его от клятвы, данной фюреру. Тот факт, что дальнейшее сопротивление было бесполезно и что генералы, командовавшие войсками на Итальянским театре военных действий, несмотря на свою клятву, уже согласились сдаться, Кессельринга не интересовал. К счастью, через несколько часов пришло объявление о смерти Гитлера, которое спасло положение, и капитуляция состоялась. Но Кессельринг остался верен своей клятве.
Несмотря на клятву, на постепенное проникновение нацистского элемента в армию после 1934 года, на такие успехи, как перевооружение, введение воинской повинности и оккупация Рейнланда, что произвело на генералов огромное впечатление, у Гитлера все еще оставалась причина сомневаться, все ли офицеры Генерального штаба последуют за ним в его агрессивной политике. Генералы, безусловно, сознавали ограниченность военного потенциала Германии в случае мировой войны и не хотели, чтобы она началась из-за какой-нибудь импульсивной выходки бывшего капрала. Как сказал генерал Бек моему другу полковнику Труману Смиту, американскому военному атташе в Берлине, в судьбоносные предвоенные дни: «Гитлер погубит Германию. Он сильно преувеличивает нашу военную мощь. Рано или поздно произойдет катастрофа. Неужели вы не можете что-нибудь сделать, чтобы помочь моей бедной стране?»
Движимый какой-то внутренней необходимостью, обманутый иллюзией того, что уступки потакавшего ему внешнего мира являются его личными достижениями, Гитлер в 1938 году был не склонен слушать генералов, предупреждавших, что присоединение Австрии к рейху, если таковое произойдет, повлечет за собой применение силы. Раньше они всегда ошибались, а Гитлеру нужно было получить Австрию. Настало время покончить с «пораженчеством» высшего командования.
И Геринг, и Гиммлер уже давно плели интриги, чтобы взять верх над военным министерством и консолидировать нацистский контроль в вооруженных силах. В качестве дальнейшего шага в этом направлении они хотели избавиться от военного министра Бломберга. Он был глупым человеком и одним из самых подобострастных сторонников Гитлера. Тем не менее не пользовался доверием фанатичных нацистов. Они не могли забыть, что он был одним из реакционеров, сохранившим свое кресло в кабинете, унаследованном Гитлером в 1933 году. К тому же он стоял на пути их амбиций. Он должен был уйти.
Вскоре такая возможность подвернулась. Незадолго до нацистского переворота в Австрии, в январе 1938 года, Бломберг женился на своей секретарше, простой женщине по имени Эрна Грюн. Гитлер был одним из официальных свидетелей на свадебной церемонии. Почти сразу же весь Берлин узнал, что Эрна Грюн и ее мать держали массажный кабинет в сомнительном районе Берлина и сама фрейлейн Грюн была проституткой. К этому добавилось то, что с большой вероятностью в ведомство Бломберга ее внедрил Гиммлер. В любом случае именно Гиммлер довел ситуацию до сведения Гитлера, и Бломберга сняли.
За устранением Бломберга и Фрича и созданием нацистского высшего командования, описанного выше, последовала замена Нейрата на Риббентропа в кресле министра иностранных дел и Шахта на Функа в кресле рейхсминистра экономики. Элитные отряды охраны — СС — были трансформированы из отрядов охраны лидеров партии в военную организацию, полностью встроенную в вооруженные силы, но находящуюся вне юрисдикции Генерального штаба. Члены СС были призваны стать политическими комиссарами и осведомителями в частях регулярной армии и со временем превратились в важный элемент нацистского контроля над ней.
Таким образом, внутренняя подготовка к внешней агрессии завершилась. Австрия была взята.
Кризис по поводу чехословацких Судет, разразившийся летом 1938 года, породил среди заговорщиков Бека — Гёрделера ощущение, что время для удара пришло. Многие члены Генерального штаба открыто высказывали опасения по поводу войны на два-три фронта, и в июле командующий сухопутными войсками на западе полковник Вильгельм Адам подал в отставку в знак протеста против агрессивных намерений Гитлера. Заговорщики подбирались к одному генералу за другим, предъявляя им доказательства — которые на этот раз считали неоспоримыми, — что Гитлер ведет Германию к общеевропейской войне.
Генерал Бек, по-прежнему занимавший пост начальника Генерального штаба, решил обнародовать свое несогласие с войной и отправил на рассмотрение Генерального штаба меморандум, где доказывал неспособность Германии победить в общеевропейской войне. Основой для меморандума послужило проведенное рядом высших генералов зимой 1937 года исследование стратегических возможностей Германии в случае войны, в которой примут участие Франция и Чехословакия. Результатом исследования стал тот факт, что, несмотря на первоначальный успех, который можно ожидать в противостоянии с Чехословакией, как более слабым соперником, окончательное поражение Германии на Западе неизбежно. Кроме того, в своем меморандуме Бек заявлял, что любой вооруженный конфликт, где бы он ни возник, приведет к мировой войне. Согласно показаниям генерала Гальдера в Нюрнберге, преемник Бломберга Браухич одобрял идеи, высказанные в меморандуме Бека, и сам передал его содержание ряду генералов, не являвшихся членами Генерального штаба. Гитлер услышал о меморандуме еще до того, как он дошел до него по официальным каналам, и потребовал его себе. Когда Браухич передал меморандум Гитлеру (июль 1938 г.), он предостерег фюрера от любых шагов, способных привести к войне. Гитлер отмахнулся от этих предостережений. Его интересовало только одно: кто читал меморандум.
Действуя через одного высокопоставленного чиновника министерства иностранных дел, который участвовал в заговоре, и при содействии адмирала Канариса и генерала Остера из абвера, Бек сообщил британцам о планах Гитлера и побудил Британию сделать однозначное заявление, что любое нарушение чешского нейтралитета означало бы войну. Заговорщики считали, что после такого заявления высшее командование германской армии преисполнится уверенности в себе и сплотится против Гитлера. К тому времени, а именно на второй неделе сентября, когда послание Бека дошло до британского правительства, уже было принято решение отправить Чамберлена на встречу с Гитлером в Берхтесгадене. Но Бек этого не знал и созвал группу высших командиров армии на совещание.
На этом совещании он заявил, что Германия стоит на пороге конфликта с
