Мы вернулись в этот район через несколько дней. Наша артиллерия прекратила стрелять, когда мы появились, а когда мы пролетели, возобновила стрельбу. Поэтому во время операции взаимодействие было отличным. Противник все это время не проявлял никакой активности в воздухе.
28 января 1942 года я вылетел на разведку вместе с младшим лейтенантом Альстеном в район Петрозаводска. На обратном пути я заметил какое-то движение в лесу недалеко от Повенца. И в самом деле - там оказался самолет, летевший над самыми деревьями.
Я приказал Альстену следовать за мной и бросил самолет в крутое пике с переворотом, ведомый держался рядом со мной. Моя цель беспечно летела куда-то по своим делам, совершенно не подозревая о нашем присутствии. Это был истребитель британского производства «Харрикейн». Англичане поставляли их Советскому Союзу по ленд-лизу.
Я выполнил заход сзади и сверху на большой скорости и в последний момент дернул сектор газа назад, чтобы продлить время стрельбы и постараться не промахнуться с первого же захода. Цель росла у меня на прицеле. Это был очень изящный самолет, и выглядел он совершенно новым. Я вышел на идеальную дистанцию и огляделся еще раз. Никаких других русских самолетов не было видно. Перекрестие прицела держалось чуть впереди носа «Харрикейна», а мой истребитель шел под углом 10 градусов вниз.
Я мог пересчитать буквально все заклепки на цели, и дистанция была около 30 метров. Голубоватые огоньки выхлопа были ясно видны на фоне темной зелени деревьев. Когда я нажал гашетку, похоже, вражеский пилот все-таки почувствовал опасность, потому что попытался бросить самолет вверх. Но все закончилось, когда мои пули ударили по мотору и кабине. Нос самолета лениво опустился, он перешел в пологое скольжение и рухнул на берегу озера. Альстену за время вылета так и не удалось сделать ни одного выстрела.
Мы посчитали свою задачу выполненной и вернулись в Кондопогу, чтобы перекусить гороховым супом и доложить о результатах разведки. Временами война совсем даже не опасна… хотя бы для одной стороны. Прекрасный солнечный день выманил даже советских пилотов с их аэродромов вдоль Мурманской железной дороги. Временами в воздухе в секторе Листепохья становилось довольно оживленно.
6 февраля моя пара в составе звена вылетела на свободную охоту. Мы получили сообщение, что пара бомбардировщиков и истребителей атаковала наши позиции в Листепохья на берегу Сегозера. Мы бросились туда на максимальной скорости.
Мы вместе с Альстеном выполняли роль высотного прикрытия и с этой выгодной позиции атаковали со стороны солнца группу истребителей МиГ-3. Выше нас не было ни одного русского самолета.
Начавшийся воздушный бой быстро распался на отдельные схватки на большой территории, как обычно происходит. Затем мы увидели, как 3 бомбардировщика СБ-2 сбросили свой груз и повернули обратно на север. Я приказал Альстену следовать за мной и спикировал за бомбардировщиками. Скорость моего истребителя и первоначальный запас высоты позволили мне быстро их догнать.
Они заметили мое приближения, и из выхлопных патрубков полетели черные клубки дыма, показывающие, что русские увеличили скорость. Одновременно они теснее сомкнули строй. Так как вражеских истребителей не было видно, никто не мешал мне прицелиться, сократить дистанцию и дать очередь по мотору флангового самолета. Он немедленно вспыхнул. Затем я проделал то же самое и со вторым его мотором, после чего переключился на следующий бомбардировщик. Первый самолет уже спиралью шел к земле в заболоченный лес, волоча за собой длинный хвост огня и дыма. Я прострелил правый мотор второму бомбардировщику. Его пропеллер резко остановился, словно мотор заклинило, и самолет свалился в штопор, присоединившись к своему догорающему товарищу.
Я продолжал крутить головой, так как был уверен, что истребители сопровождения должны заметить дым и огонь. Я увидел позади чуть правее один истребитель и удивился, почему Альстен не атакует его, хотя ему представилась прекрасная возможность проверить в деле свои пулеметы. Я оглянулся еще раз - и в самый нужный момент! Меня уже начал обстреливать МиГ-3. Я круто свернул в сторону и ушел вниз. Когда он пролетал надо мной, я услышал треск его пулеметов, но я знал, что в данный момент я в полной безопасности.
По опыту предыдущих боев я знал, что МиГ-3 не может сравниться с моим истребителем в бое на виражах. После пары кругов я получил возможность стрелять, и «миг» пошел в крутое пике, дымя мотором. Я последовал за ним, чтобы закончить работу. Тем временем третий бомбардировщик улизнул. Я тяжело вздохнул, когда увидел несколько русских истребителей, намеревающихся сесть мне на хвост.
Я стремительно бросился в пике! После этого я помчался на бреющем полете вдоль русла реки, призывая других пилотов на помощь. Откликнулся капитан Пелле Совелиус: уточнив мое место, он пообещал прибыть как можно быстрее. Я резко развернулся навстречу врагам, наспех прицелился и дал очередь из всех пулеметов по ближайшему «мигу». Я не мог сосчитать вражеские самолеты, однако все они внезапно исчезли над Выгозером, превратившись в едва различимые точки на горизонте. Похоже, они полностью израсходовали запас топлива и уже не могли остаться, чтобы сбить меня.
Хотя я весь взмок, а зубы стучали и я уже чувствовал холод косы Мрачного Жнеца на своей шее, все-таки я уцелел. Я сказал Пелле, что больше нет нужды о чем-либо беспокоиться, и начал вызывать Альстена, но ответа не получил. Я вернулся на базу с мрачными предчувствиями. Он еще не прилетел.
Прождав полчаса, мы наконец услышали шум мотора «Брюстера». Истребитель возвращался на аэродром с выпущенным шасси. Какого черта? Почему он садится поперек ветра? Что с ним случилось?
Когда Альстен не последовал за мной, он быстро очутился в самой середине вражеского строя. Он спикировал вертикально и, выровнявшись, обнаружил, что потерял ориентацию. С большим трудом он нашел дорогу на свой аэродром. Альстен был настолько возбужден впечатлениями от первого боя, что совершенно забыл, как нужно садиться.
В этом бою мы сбили несколько вражеских самолетов, не потеряв ни одного своего. Это следовало отпраздновать!
На следующее утро у Йеппе Ахокаса возникли проблемы. Его жена вручила ему маленькую коробочку с пилюлями от головной боли. После этой вечеринки у него трещала голова, и он принял несколько пилюль, после чего стал дожидаться результата. Вскоре он примчался ко мне с криком: «Эй, что это?!»
У него на лице и на груди высыпала красная сыпь. Я предположил, что это безвредно, но, притворившись испуганным, я сказал: «Совершенно очевидные признаки оспы. Немедленно в полевой госпиталь! И пожалуйста, по пути не трогай дверные ручки и перила. Мы сами откроем тебе двери!»
Йеппе не нужно было повторять дважды. Он галопом помчался в госпиталь. Я поспешно позвонил туда и попросил доктора дать Йеппе касторки, чтобы прочистить ему кишки. Через пару часов Йеппе вернулся из госпиталя. Вот теперь побежали мы, и очень быстро!
Однажды нашу базу посетил транспортный самолет, который доставил продовольствие и другие припасы нашим патрулям, действовавшим далеко за линией фронта. Теперь он возвращался назад в Финляндию, и, так как в воздухе все было спокойно, я воспользовался случаем, чтобы провести двухнедельный отпуск со своей семьей и родителями в Вуоксе. И вот добрый старый «Юнкерс» W34/К-43F за несколько часов доставил меня домой.
Отпуск пролетел слишком быстро. И я отправился в долгий обратный путь теперь уже поездом. Я путешествовал в пассажирском вагоне, который одновременно служил кухней. Долгие часы пролетали за рассказами солдат, возвращавшихся на фронт. Путешествие от Лахти до Петрозаводска заняло три дня, поэтому у нас было более чем достаточно времени, чтобы выслушать всякие истории. Один ветеран направлялся в Медвежьегорск (Кархумяки), и его слова вызвали всеобщий смех, когда он заявил, что даже не подозревал, насколько велика Финляндия. Однако это ему совершенно не понравилось, так как практически весь отпуск он провел в поездах!
За время моего отсутствия звено провело всего пару крупных воздушных боев. Лейтенант Торёнен после боя, в котором наши пилоты добились 3 побед, совершил вынужденную по нашу сторону линии фронта. Сержант Хейнонен был вынужден выпрыгнуть с парашютом из горящего «Брюстера» и слегка обжег себе лицо. Наши пилоты сбили 6 вражеских самолетов и жаждали новых побед.
9 марта мы вылетели на свободную охоту в район Масельга - Листенпохья, где мы чаще всего находили добычу, но получили сообщение о появлении вражеских бомбардировщиков. Они шли сквозь рваные тучи прямо на нас.
Мы ожидали русских, держа пальцы на гашетках, и внимательно следили за воздухом. Затем, как всегда внезапно, мы заметили противника впереди и чуть слева. В мгновение ока мы бросились на них, словно стая голодных волков. Увидев, что мы приближаемся, пилоты бомбардировщиков поспешно побросали свой груз и повернули назад, пикируя в направлении Выгозера. Их сопровождал единственный МиГ-3.
