Резидентура начинает направлять Джонсона на устройство в этот центр. Он легендирует заботу о больной жене Хеди, которая должна лечиться в парижской клинике, ищет, кто может помочь ему перевестись из Орлеана в Париж. Но делает это по рекомендации нашего разведчика осмотрительно, чтобы не получить нежелательное назначение. В процессе этих поисков, на которые ушел почти целый год, в марте 1961 года Джонсон случайно наткнулся на человека, подсказавшего ему возможность поступить охранником в центр.
Агент немедленно воспользовался этой возможностью и был переведен на службу в охрану этого объекта.
Начался процесс тщательного изучения центра с близкого расстояния. Оставаясь в нерабочее время в одиночестве у объекта, Джонсон исследовал здание центра, выясняя, нет ли какой-либо скрытой системы сигнализации. Подробно узнал порядок охраны, время и процесс сдачи привозимых почт и выдачи сумок европейским курьерам, познакомился со всеми военнослужащими, работавшими в центре.
От последних узнал, что работающие внутри военнослужащие в нерабочие дни, когда не было внешнего охранного поста, по очереди круглосуточно дежурили внутри помещения.
Резидентура поставила перед агентом задачу устроиться на работу внутри центра. Заручившись хорошим мнением о себе старшего офицера, Джонсон к концу 1961 года успешно решил и эту задачу. Теперь агент стал глазами и ушами советской внешней разведки по наблюдению за жизнью центра во всем ее объеме. Резидентура узнала внутреннее устройство хранилища, порядок приема и выдачи пакетов, поступающих из США для Европы и из европейских адресатов — для направления в США.
По описанию Джонсона, центр был настоящей бетонной крепостью, похожей на гигантский дзот, рассчитанный на любой артобстрел. Правда, подумал я, если бы материализовались те адские планы атомной войны, что хранились в мирных с виду пакетах, проходивших через центр, то в ядерном пламени и от самого центра не осталось бы следов. Но пока внешняя разведка еще ничего не знала о содержании этих пакетов.
Вся почта в виде сложно опечатанных пакетов хранилась в специальном массивном сейфе, запиравшемся на ключ сложной конфигурации. Доступ к сейфу преграждала массивная стальная дверь, запиравшаяся стальной же перекладиной, имеющей на концах комбинационные шифрзамки. Открывался доступ к пакетам в сейфе специально приходившим офицером, знавшим комбинации замков на перекладине и имевшим ключ от сейфа. Он выдавал клеркам пакеты, те их сортировали, регистрировали и помещали в специальные курьерские сумки. Последние выдавались курьерам под расписку офицером, который закрывал на ключ на запястье курьера наручник, прикрепленный к сумке. Таким же образом осуществлялся процесс приема офицером привозимых в центр сумок для сортировки и отправки корреспонденции по назначению.
Изучая возможность оставаться на дежурстве в центре в нерабочие дни, Джонсон узнал, что большинство клерков относились к обязанности периодически дежурить с большим неудовольствием. Узнав, что Джонсон женат и очень нуждается в деньгах — об этом он по совету разведчика сразу же дал понять своим коллегам-клеркам, — они стали предлагать уступить ему свою очередь с дополнительным заработком в виде оплаты за такое дежурство. Желающих вместо дежурства погулять со своими дамами было достаточно, и резидентура могла рассчитывать на одиночные дежурства Джонсона, чтобы использовать их в своих целях.
Наступил решающий, заключительный этап операции ТФП, который потребовал от резидентуры и ее агента максимального напряжения сил и способностей.
Дальнейший план резидентуры состоял в том, чтобы добыть секреты двух комбинационных замков; получить слепок с ключа сейфа и изготовить по нему ключ; в ночное дежурство опробовать полученные результаты, проведя проверочное вскрытие двери и сейфа.
После завершения этих операций требовалось решить вопрос о проведении ТФП либо силами резидентуры, либо поручить это агенту.
На этом этапе операции «Карфаген» в резидентуре были приняты меры к полной конспирации проводимых оперативных мероприятий, повышены меры обеспечения безопасности в работе с агентом. Центр внешней разведки постоянно информировался о ходе подготовки к ТФП. Там была подготовлена специальная бригада мастеров по вскрытию корреспонденции особой сложности, которая ждала сигнала для прибытия в резидентуру.
Джонсон, успешно решив задачу обеспечения условий для осуществления ТФП в ночное дежурство, занялся внимательным наблюдением за процессом вскрытия офицером хранилища. От него не ускользнула небольшая заминка с одним из комбинационных замков. Очевидно, шифр комбинации был заменен и прибывший офицер, открыв один замок, забыл вторую комбинацию. Он вынужден был позвонить по телефону и, слушая, сделал заметки на листке бумаги, который после успешного открытия замка, скомкав, бросил в корзину для мусора.
Джонсон выбрал удобный момент и незаметно подобрал этот клочок бумаги. Как оказалось, это была вторая шифркомбинация, которую агент проверил в первое же ночное дежурство. Замок открывался. Так одна из труднейших задач наполовину была решена.
Наблюдая за использованием ключа, агент установил, что офицер, как правило, не выпускает его из рук. Но однажды ключ оказался лежащим на столе в то время, как офицер сверял выдаваемые клеркам пакеты. Изловчившись, Джонсон сумел сделать слепок, но он спешил, боясь обратить на себя внимание других клерков или офицера, и, как оказалось, слепок получился некачественным. Пришлось поручать Джонсону ловить новую возможность завладеть хотя бы на короткое время ключом.
Совершенно внезапно эта задача максимально упростилась. Джонсон заметил, что офицер однажды воспользовался вторым, очевидно, запасным ключом, взяв его из стоявшей вблизи сейфа тумбочки, и после закрытия сейфа опять вернул ключ на место.
Теперь в ночное дежурство Джонсон спокойно смог сделать добротный слепок. Вскоре изготовленный в спецотделе ключ уже находился в резидентуре. Цель, к которой так упорно стремилась резидентура, приблизилась еще на один важный шаг.
Оставалась последняя преграда. После консультации с Центром резидентура согласилась поручить агенту получить комбинацию второго замка на перекладине путем просвечивания замка специальным портативным рентгеновским устройством.
После тщательного инструктажа агента в октябре 1962 года в ночь с субботы на воскресенье ему был вручен аппарат, с помощью которого он успешно записал вторую комбинацию. Эта ночь для резидента Лазарева и разведчика, поддерживавшего связь с Джонсоном, запомнилась надолго. Пока агент не вернул к утру аппарат, оба они находились в крайнем напряжении. Ведь аппарат был уникальным изобретением спецотдела КГБ, изготовлен в единственном экземпляре, и им пользовались во всех операциях ТФП, где встречались подобные секретные замки. Потеря его, помимо срыва такой многообещающей операции по диспетчерскому центру, была бы трудно восполнимой утратой.
Естественный вздох облегчения резиденту принесла телеграмма из Москвы с сообщением второй комбинации замка перекладины.
Кстати, вторично мне довелось «встретиться» с этим хитроумным приспособлением уже в Польше, когда им пришлось воспользоваться в одной из очередных операций ТФП, уже в конце семидесятых годов. Я уже знал о том, что на судебном процессе над Джонсоном в 1965 году он подробно рассказал американцам об этом «рентгене». Поэтому был крайне удивлен, что за прошедшие десять лет американские специалисты так и не удосужились найти защиту против применения нашего аппарата. Об этом свидетельствовало успешное его использование при ТФП в американские объекты.
Наступал самый ответственный момент в операции «Карфаген». На 30 ноября 1962 года было намечено пробное проникновение агента в сейф. Джонсон успешно открыл все три замка и, посмотрев в сейф, увидел там много тщательно опечатанных пакетов, один из которых он осмелился даже подержать в руках. Закрыв замки, агент утром условным сигналом сообщил в резидентуру о положительном результате своих действий. Уверенные действия и пунктуальность в исполнении инструкций позволили резидентуре принять решение продолжать операцию только силами Джонсона. Первое изъятие документов было по согласованию с Москвой назначено на ночь с 14 на 15 декабря 1962 г. К этому сроку была вызвана бригада специалистов для работы по вскрытию пакетов, для которой было заранее подготовлено удобное помещение в посольстве, обеспечивавшее безопасность и полную конспирацию. При этом учитывалось, что время для обработки изымаемых пакетов, которых по оценке Джонсона могло быть до тридцати, было весьма ограничено, не больше двух-трех часов.
