Наконец 18 марта 1945 г. погода над северо-западной и центральной частями Германии улучшилась настолько, что JG7 снова смогла в полном составе подняться в воздух. Этот день стал серьезным испытанием для эскадры и в то же время одним из самых успешных в ее истории. Пилоты Ме-262 продемонстрировали, что, несмотря на огромное численное превосходство истребителей союзников, они способны в ограниченном районе завоевать тактическое превосходство и достичь большого успеха.
Утром 1329 бомбардировщиков 8-й воздушной армии США, загруженные 3374 тоннами бомб, под прикрытием 733 истребителей взяли курс на столицу Третьего рейха. Первая волна бомбардировщиков уже приближалась к предместьям Берлина, когда с аэродромов Ораниенбург и Бранденбург-Брист поднялись Ме-262 из штаба JG7, 10. и 11./JG7. Собравшись в плотный боевой порядок, что до этого по различным причинам им редко удавалось сделать, они около 11.00 в районе Науэен – Ратенов – Бранденбург– Потсдам атаковали противника.
В 11.09 был сбит первый В-17, в 11.10 – второй. Они оба были на счету майора Вайсенбергера. Затем приблизительно в 11.14 кавалер Рыцарского креста лейтенант Рудольф Радемахер, лейтенант Густав Штурм и обер-фельдфебель Аугуст Любкинг сбили еще три «Летающие крепости» из 100BG. Через несколько мгновений жертвой еще одного кавалера Рыцарского креста – командира 10./JG7 гауптмана Франца Шалла – стал Р-51D лейтенанта Нормана Джентца из 361FG. А затем в 11.17 майор Вайсенбергер сбил шестой В-17.
В течение восьми минут американцы потеряли семь самолетов, но это был еще не конец. В 11.20 в бой вступили истребители из 9./JG7. Они были оснащены новым типом оружия, которое было специально разработано для уничтожения бомбардировщиков и которое по всем своим параметрам, вероятно, было на тот момент идеальным наступательным вооружением для Ме-262.
Этим оружием была неуправляемая ракета R4M типа «воздух – воздух». Она имела калибр 55 мм, длину 814 мм, массу около 4 кг и была снаряжена боеголовкой с 520 г гексогена. Пороховой заряд массой 815 г, сгоравший за 0,8 секунды, создавал в камере сгорания давление около 240 атмосфер, что обеспечивало ракете максимальное ускорение приблизительно в 540 м/с/с и максимальную дальность полета около 2500 м. Ракеты R4M устанавливались по 12 штук на двух специальных деревянных направляющих под плоскостями Ме-262.
Так как траектория полета ракет была близка к траектории 30-мм снарядов, выпущенных из бортовой пушки MK108, то для прицеливания использовался тот же самый прицел Revi 16B. Все 24 ракеты выпускались с интервалом в 0,03 секунды. После пуска для стабилизации траектории полета в хвостовой части ракеты раскрывались восемь стабилизаторов. Залп R4M покрывал пространство, занимаемое четырехмоторным бомбардировщиком, находящимся на расстоянии 600 м от атакующего самолета. Для подрыва боеголовки именно на этой дистанции использовался специальный взрыватель.
Работы по проектированию R4M начались в середине июля 1944 г., когда несколько немецких компаний создали специальную рабочую группу под руководством инженера Курта Хебера. Специалисты фирм Rheinmetall и DWM (Deutsche Waffen und Munitionfabrik) разрабатывали боеголовку и взрыватель, фирмы Tönschoff GmbH, Speewerk Kratzau и Brunn – камеру сгорания и сопло, фирма WASAG – движущий заряд, а C. Ruhnke и O. Wirth из Берлина работали над складывающимися стабилизаторами. Спустя четыре недели проектные работы были завершены.
Первые наземные пуски R4M были проведены в начале ноября на полигоне в районе города Остероде, в 82 км юго-восточнее Ганновера. В конце того же месяца ракету передали в испытательный центр люфтваффе в Рехлине, где в середине декабря были проведены ее первые воздушные пуски. К концу января 1945 г. все дефекты, обнаруженные в конструкции R4M, были устранены, и ракеты были направлены в JGr.10 оберст-лейтенанта Георга Христла. Эта группа была оснащена FW-190A и базировалась на аэродроме Редлин, в 53 км юго-восточнее Шверина.
Проведенные там испытательные пуски показали, что пусковая установка, разработанная для R4M, полностью непригодна. По мнению Христла, на проектирование и изготовление новой установки обычными методами могло уйти не менее двух месяцев, и потому он решил разработать ее своими силами. Перебрав несколько вариантов, Христл и гауптман Карл Кифер, служивший в JGr10 в качестве офицера по техническому обеспечению, остановились на простейшей конструкции из дерева с двенадцатью направляющими. Сделав необходимые чертежи, они заказали ее на небольшой столярной фабрике в Шверине.
Новые пробные пуски R4M с «Фокке-Вульфов» из JGr.10 показали безотказность новой конструкции. Вскоре после этого Христл предложил командиру III./JG7 майору Зиннеру оснастить его Ме-262 такими же пусковыми установками в качестве дополнительного вооружения. В большой степени это неожиданное предложение объяснялось тем, что III./JG7 была просто самой ближайшей частью к JGr.10. Аэродром Пархим, где размещался тогда штаб III./JG7, находился всего в 17 км от Редлина. Зиннер согласился, и 15 марта «Мессершмитт» лейтенанта Карла Шноррера, занимавшего в 9./JG7 должность офицера по техническому обеспечению, был оборудован двумя деревянными пусковыми установками с ракетами R4M.
Зиннер затем вспоминал:
«Поскольку мы не имели никого, кто мог бы проконсультировать нас в вопросах аэродинамики, то мы были вынуждены обратиться за советом к фирме «Мессершмитт». Через несколько часов после моего телефонного звонка в Аугсбург на Ме-262 прилетел флюг-капитан Вендель, который без проволочек испытал модернизированный самолет в воздухе. Никаких отрицательных изменений в его летных характеристиках обнаружено не было, кроме небольшой потери скороподъемности.
Вскоре после этого лейтенант Шноррер выполнил в воздухе первые пробные пуски. Однако они прошли не так, как планировалось, несколько ракет после пуска не сошли с направляющих, но, к счастью, их боеголовки не взорвались. Вторая попытка, выполненная Шноррером, прошла так гладко, что немедленно началось переоборудование остальных самолетов эскадрильи, одновременно были предприняты необходимые шаги, чтобы модернизировать и остальные эскадрильи».
И вот 18 марта 1945 г. неуправляемые ракеты R4M были впервые применены пилотами JG7 в бою. В 11.20 в районе Ратенова соединение «Летающих крепостей» было атаковано шестью Ме-262 из 9./JG7. Их пилотировали обер-лейтенанты Вегманн и Карл-Хайнц Зеелер, лейтенант Шноррер, обер-фельдфебели Виндиш и Улльрих и фенрих Фридрих Эриг. Каждый истребитель нес по 24 ракеты R4M, размещенные на двух пусковых установках – по одной под каждой плоскостью.
Все шесть «Мессершмиттов» выпустили ракеты по бомбардировщикам с дистанции около 400 м. Эффект был ужасающий: «Смятые фюзеляжи, оторванные плоскости, сорванные со своих рам двигатели, куски алюминия и горящие обломки различного размера разлетались вокруг в воздухе, как будто кто-то высыпал содержимое пепельницы». Все произошло настолько быстро, что никто из пилотов, участвовавших в той атаке, просто не успел заметить, кто и сколько сбил самолетов.
Затем анализ всех рапортов, сообщений наземных наблюдателей и обломков, собранных на земле, показал, что уничтожены от шести до восьми В-17. Два бомбардировщика записали лейтенанту Шнорреру. Его общий счет достиг 40 побед, и затем 22 марта пилота наградили Рыцарским крестом.
Пилоты во главе с Вегманном решили еще раз атаковать бомбардировщики. Однако эта атака уже не принесла им успеха, а, наоборот, были потеряны два самолета. В районе поселка Глевен, в 98 км северо-западнее Берлина, ответным огнем с «Летающих крепостей» был сбит Ме-262А-1а W.Nr.110808 командира 9./JG7 обер-лейтенанта Вегманна.
Затем немецкий летчик вспоминал:
«Мы были в воздухе уже достаточное время, и наше горючее постепенно подходило к концу. Поскольку наши самолеты имели еще полный боезапас, мы решили выполнить вторую атаку уже с пушками. Над Глевеном я поймал в свой прицел В-17 и открыл огонь. Я увидел, как мои снаряды попадают в левое крыло вражеского бомбардировщика, но в тот же самый момент и мой самолет был поражен ответным огнем. Лобовое стекло фонаря разлетелось, приборная доска была разрушена. Одновременно я почувствовал мощный удар в свою правую ногу.
Я немедленно прервал атаку и на большой скорости вышел из зоны досягаемости вражеского огня. Когда я рукой дотронулся до ноги, то обнаружил в ней отверстие, достаточно
большое, чтобы в него вошел мой кулак. Странно, но я не чувствовал никакой боли. Поскольку мой самолет, несмотря на повреждения, все еще был способен лететь, я решил попробовать сесть в Пархиме.
Я медленно снижался, но на высоте 4000 метров из правого двигателя внезапно показалось пламя. Теперь самолет было уже нельзя спасти. Я сбросил фонарь и выпрыгнул на парашюте. Я опустился около Виттенберге. Одной из первых на месте моего приземления оказалась медсестра из Красного Креста, которая, умело перевязав мою поврежденную ногу, смогла остановить сильнейшее кровотечение».
