Если авиация Геринга летала на самолетах ИТТ, то моторизованные колонны Гудериана и Манштейна пользовались услугами других американских концернов — «Форд» и «Дженерал моторе». Заводы Форда в Кёльне спокойно работали всю войну, хотя город был превращен в развалины. Кроме того, с 1940 года начал выпускать двигатели и автомашины фордовский завод в Пуасси; членом его правления был Эдзел Форд, получивший от госдепартамента США право неконтролируемой переписки со своим филиалом, работавшим на вермахт. Другой филиал Форда был создан в Оране (Алжир) — он работал на армию фельдмаршала Роммеля. Когда министерство финансов США занялось деятельностью этих предприятий, то констатировало, что их «характер отвечает интересам исключительно Германии». Но дальше констатации дело не пошло…
А как вели себя наши старые знакомые из базельского Банка международных расчетов (БМР)? В конце войны этот вопрос специально расследовало то же министерство финансов США. Его представитель Орвис Шмидт отправился в Базель, чтобы подробно побеседовать с американским представителем в БМР Маккитриком.
— Почему немцев устраивало то, как действовал банк в годы войны, и почему они продолжали платежи банку? — спросил Шмидт.
Банкир ответил:
— Для того чтобы это стало понятно, необходимо, во-первых, оценить всю меру доверия, которое ведущие банкиры испытывают друг к другу и степень их решимости вести честную игру…
О какой же «честной игре» шла речь? Маккитрик пояснил, что уже тогда, в годы войны, шла речь о предоставлении банковских займов «для послевоенного восстановления Германии». Когда же Шмидт спросил своего собеседника о судьбе золота, награбленного нацистами, тот сказал, что знает, где оно. Более того, он признал, что нацисты переправили часть этого золота в сейфы БМР.
— После войны вы его найдете тщательно отсортированным и учтенным! — заверил Маккитрик.
О каком золоте шла речь?
…Когда король Бельгии Леопольд III оказался интернированным немецкими войсками в загородном замке Лаакен, то счел нужным сообщить оккупантам, что золотой запас его страны находится во Франции и спрятан в местечке под Бордо. Король спросил: не будет ли Гитлер любезен вернуть это золото?
Любезность Гитлера? Как бы не так! Оккупанты стали искать золото — как бельгийское, так и французское, — но отнюдь не для возвращения его хозяевам. Вишийское правительство не скрывало: да, бельгийский Национальный банк депонировал у своих французских коллег 4944 ящика, в которых находились 221 730 килограммов чистого золота. Кроме того, в распоряжении Банка Франции имелись 1208 ящиков (57 000 килограммов) польского золота, а также 10 тысяч килограммов золота, принадлежавшего Люксембургу, Норвегии, Чехословакии и другим странам. Но все эти запасы уже находились вне Франции: 18 июня 1940 года, через 20 часов после капитуляции маршала Петена, от причалов портов Брест и Лориент отошли тяжело груженные суда, в том числе крейсер «Виктор Шельхер» с золотом Бельгии. «Золотой караван» достиг Дакара через десять дней. Здесь ценности выгрузили и отправили железной дорогой в Сенегал — сначала в военный городок Тиес, а затем в глубь страны, в город Каес, находящийся в 670 километрах от побережья. Казалось бы, надежно?
Но захватчики не унывали. Не смущаясь в выражениях, глава немецкой делегации на «переговорах» Иоганнес Хеммен заявил президенту Банка Франции Бреару де Буасанже:
— Мы завоевали Бельгию! Теперь командуем мы. Все права и собственность перешли к нам!
Месье де Буасанже недолго сопротивлялся: когда Хеммен, не имея никаких полномочий на это, заявил, что Бельгийский банк желает «вернуть золото» из Сенегала, французский финансист принял это как должное. Дало свое согласие и правительство Виши. Так началась вторая «одиссея» бельгийского золота. Только на пути из Каеса в Тиес ящики перегружали четыре раза, дальше повезли железной дорогой до Куликоро, потом снова автомашинами, затем на лодках по Нигеру до Томбукту, старинными караванными путями через Сахару — на верблюдах и автомашинах-вездеходах — более 1700 километров до Бешара, наконец, снова по железной дороге до Алжира. Отсюда золотой груз был переброшен по воздуху в Марсель. Последний этап пути — в немецких военных вагонах до Берлина. 2 октября 1942 года Немецкий Рейхсбанк подтвердил получение 4854 ящиков (кое-что, видимо, «пропало» по дороге).
Но главное было впереди: нацистской военной экономике нужно было золото, чтобы расплачиваться за сырье и другое необходимое за пределами Германии — в Швейцарии, Швеции, других странах. Золотой запас страны был на исходе, а награбленное бельгийское золото, отлитое в слитках с соответствующими штемпелями, иностранные банки брать не хотели. Как быть? Надо было найти нетребовательного покупателя, готового пойти на нарушение правил международного финансового обмена. И эти покупатели нашлись — в первую очередь банк м-ра Маккитрика. Недаром в ноябре 1943 года специальный советник министерства финансов США Гарри Уайт заявил:
— Банк контролируется немцами. Германия действует очень хитро и надеется использовать его для восстановления своей финансовой мощи. В то время как наши американские парни сражаются с немцами, президент-американец ведет цела с немцами…
Газета «Нью-Йорк тайме» была такого же мнения, спрашивая: «Должно ли это означать, что в нашем столь безнадежно разорванном на части мире воюющие стороны молчаливо согласились сохранить своеобразный оазис?..»
Да, США согласились. Вслед за похищенным гитлеровцами в Вене австрийским золотом, осевшим в сейфах БМР, последовало золото чешское, оказавшееся в Берлине не без помощи руководителей БМР. Теперь была очередь за золотом бельгийским. Похищенные слитки (а также золотые коронки, снятые с жертв Освенцима) стали поспешно в Берлине переплавлять, ставить на слитках имперские штемпеля и отправлять в Швейцарию, в специально для этого оборудованное «депо» Рейхсбанка в Берне. Отсюда золото на 428 миллионов швейцарских франков перекочевало в БМР. Другим покупателем стал Швейцарский национальный банк: он выплатил за награбленные слитки Берлину 1,2 миллиарда франков. Причем господа банкиры в Базеле и Цюрихе прекрасно знали суть дела: ведь к концу 1938 года немецкие золотые запасы равнялись 70,8 миллиона марок (что равнялось 122 миллионам швейцарских франков). Откуда же взялись еще 1,6 миллиарда? Изучив все прямые и косвенные данные, швейцарский историк Вернер Ринге подсчитал: гитлеровская Германия в результате своих «трансакций» в Берне получила ни много ни мало — 3 миллиарда швейцарских франков на свои прямые военные нужды.
Но вернемся к американским поставщикам вермахта. Их «философию» отлично выразил президент «Дженерал моторе» Альфред Слоан в письме одному из акционеров компании: «Дженерал моторе» является международной организацией. Она действует почти во всех странах мира… Много лет назад — еще до прихода "итлера к власти — «Дженерал моторе» вложила значительные средства в фирму «Адам Опель А Г». Эта операция принесла большую прибыль, и, отвлекаясь от политики, я полагаю, что в будущем, с точки зрения возможностей развития и получения прибылей, эта акция окажется равной, если не большей по значению, чем многие другие инвестиции нашей корпорации. Фирма контролирует около 50 процентов данной отрасли промышленности Германии… В этих условиях, я полагаю, мы должны вести себя как немецкая организация, привлекающая немецкий капитал».
Пожалуй, отчетливее не сформулируешь принципы «транснационального» предательства, легализирующего сотрудничество американских монополий с нацистскими агрессорами!
Есть и другой аспект. Когда сейчас многие западные историки и экономисты упорно повторяют легенду о «решающем вкладе» американских поставок в победу Советских Вооруженных Сил, то к их утверждениям надо сделать еще один серьезный корректив. Из тех нескольких процентов, которые действительно составили поставки США (мы за них были и остаемся благодарными!), необходимо вычесть те суммы, на которые ИТТ, «Дженерал моторе» и другие участники зловещего «братства» поставили вооружения Гитлеру.
Год 1942-й. Завершилось победоносное наступление под Москвой, и оно возвестило на весь мир конец легенды о «непобедимом вермахте». Основная группировка немцев на советско-германском фронте потерпела сокрушительное поражение, откатившись на сотни километров на восток от Москвы. Советскую победу высоко оценило и общественное мнение Соединенных Штатов. Но это совсем не означало, что антикоммунистические силы в этой стране сложили оружие. Скорее наоборот.
Для того чтобы оценить действия США на фронтах «тайной дипломатии» в 1942 году — первом для них году войны, необходимо учесть одно специфическое обстоятельство, которое до сих пор оставалось для нас как бы «за скобками», или, как выражаются при арифметических действиях, «в уме». Перед кардинальным вопросом — как относиться к гитлеровской Германии, какую позицию занять во всемирном конфликте? — стояли не только США. Возможный компромисс и сделку с гитлеризмом рассматривали представители не только американских промышленных фирм и банков. Это был, если можно так сказать, «общий знаменатель» для всех империалистических держав того времени, в первую очередь для Англии, претендовавшей на ведущую роль в мировой политике 20–30-х годов XX века. Поэтому многое, к чему Соединенные Штаты и их политические деятели приходили в 1942 году и позже, являлось как бы «пройденным этапом» для Лондона, для Форин оффис и уж подавно для Интеллидженс сервис — одного из наиболее опытных разведывательных ведомств западного мира.
