Был у нас один «крутой» паренек Когда он собрался в отпуск, ждать никого не стал.
— Вы что, меня за «лоха» держите? Бабки я уже переправил, а чемоданы как-нибудь довезу.
Добрался он до Ташкентского аэропорта нормально, купил у «жучков» билет на самолет, сел в зале для военнослужащих и пивко пьет, расслабляется, ждет своего рейса. Через некоторое время к нему подсел мужичок в джинсе, с чемоданами «мечта оккупанта», кроссовках, короче, типичный контрактник Слово за слово, выяснилось, что мужик летит в отпуск из Герата. Вспомнили афганские приколы, за жизнь поговорили, посмеялись.
Мужичок ему:
— Ты посмотри, братан, за моими вещами, я в сортир схожу, а то тут много подозрительного народа шастает.
Вскоре мужичок тот вернулся, посидели еще немного, ну и тот начал жаловаться, что билет не может взять.
— А ты как, братан, билет брал?
Наш «крутой» начал объяснять ему, что возле касс крутятся «жучки», нужно подойти к ним, договориться, а потом, когда они принесут билет, расплатиться. А мужичок тот лопухом прикинулся:
— Братан, сделай доброе дело, ты их уже знаешь, вот мой паспорт, сходи закажи билет, а я за вещами посмотрю.
Наш «крутой» берет паспорт того мужика, идет и заказывает билет. Возвращается через некоторое время — ни мужика, ни его чемоданов нет. Он с этим паспортом к ментам, там выясняется, что паспорт ворованный, фотография вообще чужая — вот и все дела. Так наш «крутой» и лоханулся.
Вариантов было море: «наперсточники», «лохотронщики», «ломщики», воры, много народа жило за счет «афганцев». В то время в Ташкенте балом правил ЧЕК.
Но основным городом, где можно было с пользой потратить чеки, — это, конечно, была Москва. Туда и стремились счастливые обладатели внешторговских чеков за покупками. А возле магазинов, торгующих за чеки, их и ожидали хорошо организованные группы карманных воров и так называемых ломщиков.
Дело в том, что продажа внешторговских чеков по закону была запрещена. Но людская жадность не знает пределов, этим и пользовались «ломщики». Предлагая за один чек 2, а то и 3 рубля, они при обмене отсчитывали советские рубли, передавали их «лоху», тот пересчитывал. Под предлогом, что он ошибся, «ломщик» пересчитывал их вновь, затем создавалась базарная ситуация, кто-то из сообщников кричал «менты» или просто отвлекал внимание, «ломщик» быстро передавал эту пачку рублей «лоху», переломив ее, забрав ровно половину суммы, и все разбегались. В случае если их задерживала милиция, выяснялось, что в результате обмен был равен чек на рубль, а это уже уголовно ненаказуемо.
Иногда «лоху» вместо пачки рублей просто впаривали «куклу»…
В 1988 году всю лавочку с чеками прикрыли. Наше родное коммунистическое государство «равных возможностей» в очередной раз поимело свой народ, потом и кровью зарабатывающий для него твердую валюту на мировых просторах, одним махом заморозив валютные счета и отменив внешторговские чеки.
Те, кто успел выстоять по нескольку суток в огромных очередях, покупали в «Березке» все, что попадало под руку, лишь бы избавиться от чеков. И на этом бардаке люди, работающие в «Березке», конечно, наварились, продавая из-под полы или без очереди импортные шмотки и аппаратуру.
Отгуляв свой отпуск и прихватив к нему еще пару недель «по больничному», который в то время можно было без проблем прикупить за деньги, я вернулся в полк.
За период службы в Афганистане пересекать ташкентскую таможню мне приходилось несколько раз. Мне хочется вспомнить еще один эпизод, связанный с таможней…
Если раньше через таможню в Афган разрешалось перевозить две бутылки водки и четыре бутылки вина, то на волне борьбы с пьянством, развернутой Горбачевым в середине 1980-х годов, количество провозимого спиртного ограничили до одной бутылки водки и одной бутылки вина. Что творилось в аэропорту «Тузель»! Народ возмущался, ругался, но все было напрасно — лишнее спиртное просто изымалось: «Не положено!» Тогда те, кто еще не прошел таможню, начали доставать спиртное, открывали и пили из горла кто сколько мог, остальное выливали или отдавали солдатикам, служившим в аэропорту».[118]
Интересно, кто-нибудь из «солдатиков, служивших в аэропорту» напишет мемуары о том, что ему перепало за время службы?
Естественно, «тысячи чеков проходили через руки и карманы молоденького лейтенанта — помощника коменданта ташкентских авиакасс.
Спецназовцы, артиллеристы, разведчики, танкисты, не раз смотревшие смерти в лицо и не пятившиеся назад, скрипели зубами и отступали ради заветной бумажки.
Лейтенант был неприкасаемым. Он выдавал билетную бронь. И опаленные войной боялись не его, а затяжного скандала и длительного разбирательства. Они рвались домой, к семьям, они ценили скупые часы и минуты, отпущенные им войной, дороже денег. Но какой ненавистью и презрением горели их глаза!
Мы саботировали билетных шакалов и брали билеты не домой, куда требовали взятку, а в любой крупный город в радиусе 200–300 км. А сибиряки и дальневосточники, с которых заламывали огромные суммы, брали билеты в любой город в европейской части. Тут уж деваться билетным шакалам было некуда. А из Европы улетали уже без проблем. Вот так добирались домой живые «афганцы»».[119]
Конечно, желающие поживиться за счет возвращающихся из Афганистана встречались не только в Ташкенте. Например, десантник Валерий Жигунов после окончания срочной службы столкнулся с одним из таких субъектов в Москве. «Рано утром Москва встретила нас вокзальной толкотней. Впятером с Белорусского до Казанского вокзала доехали на автобусе, шабашник, за 15 рублей. По трояку с каждого. Пристроились в конце очереди военной билетной кассы. Через десять минут мой попутчик обнаружил, что у него исчез дембельский чемодан. Вокзальные урки неплохо работают. Смотри в оба. А то и башку утащат. Хотя моя вряд ли кого устроит, кроме меня.
Купили билеты в купейный вагон на фирменный поезд «Москва-Томск» и вышли на привокзальную площадь. Тут же к нам подбежал шустрый парень.
— Здорово ребята! Вы с какой дивизии?
— Здорово. С Витебской, — сдержанно ответили мы.
— А я весной демобилизовался с Псковской. Вы в Москве первый раз?
— Первый, — соврал я.
Мой сослуживец поддакнул.
— Давайте я покажу вам столицу, свожу куда надо, — напирал незнакомец.
— Не надо, мы сами найдем.
— Пойдемте, парни, не сомневайтесь, проведу по городу как лучший гид!
Был он какой-то навязчивый. Своими бесконечными разговорами не давал вставить слово. Будто бы заговаривал нас. Подозрительный тип. Все заманивает и заманивает на какую-то квартиру с девочками, где, наверное, сначала напоят, потом дадут по башке и оставят где-нибудь. «Держи карман шире! Не на тех напал. Будем держать ухо востро». Отвязаться не удалось от него, и мы вместе поехали в Военторг. Чем ближе к магазину, тем больше навстречу попадалось офицеров разных званий. Мы уже замучились отмашки делать. Но нам почти никто не отвечал. Офицеры торопились по своим делам — кто в отпуске, кто в командировке. Им было попросту не до нас. Ну и хорошо. Мы тоже перестали вскидывать руки.
Я представлял себе Военторг другим. Все-таки военный магазин союзного значения. А на самом деле — огромная солдатская каптерка! Там было все, начиная от пуговиц и ниток до генеральских шинелей и папах. А может, и еще чего-то большего, чего я не видел. Мы нашли то, ради чего сюда пришли. Купили солдатские зимние шапки, а фуражки, которые нам выдали в ноябре на дембель, выкинули в мусорные урны. Теперь мы выглядели согласно сезону.
До отхода поезда оставалось еще часов пять, и наш гид предложил сходить в его знакомое хорошее кафе. Есть хотелось со страшной силой, и мы согласились. Проходя мимо какой-то очереди, из нее пожилой мужчина окликнул нашего добровольного провожатого: «Серега, постой, Сережка!» Но Серега делал вид, что не слышит, и шагает дальше. Мужчина догнал его, схватил за руку, глянул на нас и внятно ему произнес: «Ты опять за старое взялся? Прекращай!» Гид фыркнул ему в ответ и вырвался, а для нас сделал вид, что ничего не произошло.
В кафе мы сдали шинели и мой оставшийся чемодан в гардероб. Как дорогих гостей метрдотель провел нас в дальний зал и усадил за стол. Сразу подошла официантка и приняла заказ. Не прошло и пяти минут, а у нас на столе уже салаты и три бутылки портвейна. Еще через несколько минут подали бифштексы с глазуньей. За такой поистине царский обед для солдата не зря служили Родине.
После опустошенных двух бутылок сопровождающий отправился в туалет. Я кратко объяснил свои догадки напарнику, и мы рванули за нашим проводником. Влетели в кабинку и серьезно поговорили. Сначала он отрицал все, потом раскололся. Оказалось, в Москве работали целые бригады на всех вокзалах таких кидал. Заманивали ласковыми посулами, обдирали как липок. Слава богу, с нами номер не прошел.
