А тут и Великая Депрессия грянула. На нее отлично списывалось воровство, под предлогом кризиса испарялись деньги, выделенные на социальные, военные, хозяйственные программы. Этот разгул пришелся на руку коммунистам, они опять возбуждали народ и нацеливались на власть. В результате события закрутились по второму кругу. Правые организации стали готовить сразу два переворота. Один организовывал Цанков, но его опередили офицеры из «Военной лиги» и монархический кружок «Звено». 19 мая 1934 г. их лидер Георгиев явился к царю, представил доклад, где указывалось на «моральный кризис», «глубокое разложение политических партий».
Высказывалось требование диктатуры. В другом кармане Георгиева на случай отказа лежало требование об отречении Бориса. Оно не понадобилось, царь был понятливым и революций не желал. Он принял предложенную игру. Отправил в отставку прежнее правительство, поручил Георгиеву сформировать новое. На коммунистов, анархистов и прочих революционеров обрушились аресты, некоторых казнили. Но… Борис III затаил злобу, что ему диктуют условия. Не на шутку обеспокоился, как бы при нем не появился «фюрер». Он сам загорелся стать «фюрером» Болгарии. Держал Георгиева 8 месяцев, пока тот осуществил «непопулярные» меры: порушил парламентскую демократию, репрессировал противников. Тем временем царь обработал офицеров «Военной лиги» – экзальтированные монархисты сами тянулись к нему, отдавались в его распоряжение. После чего Борис отстранил Георгиева и заменил правительством генерала Златева, всецело послушным государю. На пользу Болгарии это не пошло. Но Борис III и «дыновисты» не слишком задумывались о таких последствиях.
Идеалисты пытались спасти в это время и Румынию. Король Кароль II и правительство ориентировались на Францию, и Румыния тонула в полном беспределе, ее грабили и свои спекулянты, и иностранные. Бухарест гордо называл себя «Маленьким Парижем», но готов был переплюнуть Париж в плане разврата. Жены одних министров и сановников открыто сожительствовали с другими, любовницами непрестанно менялись, и иностранные дипломаты прилагали немалые усилия, чтобы не ошибиться – кто сейчас с кем? Воровали все, от армейских сержантов до вельмож. Но румынское правительство было первым в мире, где министры и сановники не скрывали своей принадлежности к масонским ложам. Поэтому западные державы проявляли к Румынии полнейшую дружбу и уважение.
В таких условиях Корнелиу Кодряну создал «Союз Архангела Михаила». Позже он был развернут в более широкую организацию «Железная гвардия». Патриоты пытались апеллировать к простому народу, будить крестьянство. В общем-то, это было не сложно. Когда Кодряну или его соратники рассказывали на митингах, что за 15 послевоенных лет в Румынии разворовано 50 биллионов лей, слушатели были в шоке. Для агитации выходили по селам пешком или верхом на конях, надевали живописные костюмы гайдуков – благородных разбойников, защитников народа. Ввели и форму наподобие нацистской или фашистской, зеленые рубашки. Но железногвардейцы ставили во главу угла православие. Истово молились, клялись на кресте и свою организацию считали священным братством.
Стоит ли удивляться, что они-то не получили никакой поддержки – ни от отечественных, ни от зарубежных денежных кругов. Наоборот, им ставили всевозможные препоны, шельмовали в демократической системе, не регистрировали на выборах, запутывали в судах. Или выставляли в качестве террористов и попросту сажали. Эмблемой «Железной гвардии» отнюдь не случайно стала тюремная решетка. Но организация и в самом деле увлеклась терроризмом. Уподобляясь легендарным гайдукам, убивала народных обидчиков. Благо, в румынских законах не было статьи о терактах. Убийство без корыстных побуждений каралось небольшими сроками заключения. Железногвардейцы выставляли свои акции в качестве справедливой казни, не скрывались, сдавались полиции. Но и полиция не стеснялась, отыгрывалась на них при аресте или после ареста. В итоге за 10 лет братство Кодряну прикончило 11 политических деятелей и видных чиновников, а полиция перебила 500 железногвардейцев.
Югославию по-прежнему раздирали межнациональные проблемы. Хорваты не смирились с включением в сербское королевство, у них возникла организация усташей. Распространяла ненависть к сербам, организовывала убийства. Террористические организации появились и в Македонии. С македонцами наводила тайные мосты Болгария, усташей подпитывала Венгрия – не так уж давно хорваты были венгерскими подданными, вместе громили сербов. А кроме того, на Балканы активно полезла Италия. Утвердив свою власть и наведя в стране некоторый порядок, Муссолини задался вопросом, куда рулить дальше? Точнее, ответ для себя он давно нашел. Манил итальянцев величием Римской империи и призывал возродить ее.
Ориентир был великолепным, ярким, заманчивым. Неужели мы не потомки римлян? Веди нас, дуче! Но легко сказать – возродить Римскую империю. А как? Не полезешь же завоевывать Францию, Испанию, Англию, когда-то принадлежавшие римлянам. Оставалось тешиться по мелочам. Муссолини цеплялся за покровительство над Австрией, вместе с венграми принялся заигрывать с хорватскими усташами. Зацепился и за Албанию. Статус этой страны после Первой мировой войны остался весьма неопределенным. Она считалась республикой, влияние над ней делили Югославия и Италия, но реально в горах царили патриархальные обычаи и заправляли местные группировки знати.
Самой весомой из них был клан Ахмеда Зогу, и дипломаты Муссолини подкатились к нему: не хочет ли он стать королем – при условии подчинения Италии. Зогу прикинул и согласился. Назвал цену в 10 млн. лир, якобы на организацию учредительного собрания. Ну и еще кое-какие подачки по мелочам. Деньги ему дали, собрание он провел, Албания превратилась в королевство, которое признало зависимость от итальянского короля Виктора-Эммануила. Югославия обиделась, с ее интересами не посчитались. А Муссолини торжествовал, его империя получила первого вассала.
Но во Франции в это время нашелся деятель, сумевший взглянуть на обстановку шире, чем его другие его соотечественники. Министр иностранных дел Луи Барту. В правительство он попал благодаря фашистскому мятежу и беспорядкам, отставке кабинета Даладье. Но именно эти беспорядки заставляли увидеть грозную истину: Европа на грани взрыва. Барту справедливо оценил главный источник угрозы – германский нацизм. Возможно, отдавал отчет и в том, какие силы «мировой закулисы» стояли за Гитлером. Он начал принимать меры противодействия. Наконец-то сдвинулись с мертвой точки переговоры с Москвой, развернулась подготовка союзного договора.
Барту активизировал и «Малую Антанту» с поляками, чехами, румынами. К договору с СССР подтянул Чехословакию – чтобы привязать русских к единой коалиции с другими союзниками Франции. А в дополнение к этому Барту замышлял еще «Средиземноморскую Антанту». Заключить союз с Италией и Югославией, сгладить противоречия между ними, нацелить на общие задачи. Вмешательство Муссолини в австрийский бунт уже показало, насколько это эффективно. Нет, Барту не был другом русских. Он был поборником «старой» Европы, «старого» мирового порядка. В той системе, которую он начал конструировать, Франция заметно возвышалась, становилась лидером могущественного военно-политического блока. Укреплялся мир, а контролировала и обеспечивала его Франция.
В рамках создания такого блока в декабре 1934 г. был запланирован визит во Францию югославского короля Александра Карагеоргиевича. Он на миноносце прибыл в Марсель. Барту встретил его. Сели в машину. Должны были возложить цветы к памятнику французским солдатам, погибшим на Балканах. Но дальнейшие события очень уж напоминало трагедию в Сараево в 1914 г., выстрелы в эрцгерцога Франца Фердинанда. Кстати, югославский король был причастен к ним. Масоны-офицеры из организации «Черная рука», организовавшие убийство австрийского наследника, произвели переворот и в Белграде. Накануне грозных событий они заставили отречься старого короля Петра, передали власть его сыну Александру. Молодому, горячему. Такой легче ринется в войну за «Великую Сербию». Существуют предположения, что Александра информировали о подготовке убийства, тайно представили ему исполнителей. Но подоплеку провокации он в любом случае знал, и следы затирал именно он. В 1917 г. арестовал все руководство «Черной руки», по фальшивому обвинению 16 офицеров осудили на смерть и расстреляли.
Сейчас громыхнуло как бы эхо из прошлого. Французская полиция славилась как лучшая в мире, но охрану почему-то организовала из рук вон плохо. По улицам расставили цепочку полицейских, спиной к толпам зевак. Машину выделили открытую, не бронированную. Вместо эскорта мотоциклистов ее сопровождали двое конных, скакавших за машиной. А личную охрану короля французы вообще не допустили исполнять свои обязанности. Указали, что без них справятся. Машина ползла со скоростью 4 км в час, из толпы зевак выскочил человек. Конный полицейский пробовал преградить ему путь, но лошадь взвилась на дыбы. Человек вскочил на подножку автомобиля и принялся стрелять в упор, в короля. Конный с запозданием подскакал, стал рубить его саблей. Тот палил уже во все стороны, полиция тоже открыла беспорядочную стрельбу.
