«1…связь с ней (агентурой. — Прим. ред.) осуществляется нерегулярно. Руководство агентурой слабое. Разведывательные данные поступают медленно и нерегулярно, а поэтому они иногда теряют свою ценность.
2. Мало агентов в органах самоуправления, в полиции, на железнодорожном транспорте, предприятиях и совсем отсутствуют в органах гестапо, при руководителях политических и административных органов.
3. Слабо налажен контроль за перевозками противника по ж.д. и шоссейным дорогам.
4. Организация специальных диверсий на военных объектах через имеющуюся там агентуру совсем не проводится.
5. Совсем редко применяются разведывательные разработки, вербовки видных военных, политических руководителей противника или же их истребление…»
Претензии справедливы лишь отчасти. Например, требование о проведении диверсий на военных объектах было сложно реализовать на практике (усиленный контроль за гражданским персоналом), да и любая такая акция означала почти гарантированную потерю агентуры. Диверсантов вместе с семьями нужно было срочно переправлять в лес, или они рисковали быть арестованными противником. В любом случае партизаны теряли «глаза и уши», а они никогда не бывали лишними. Например, если человек работал на железнодорожной станции. Следующий важный фактор — психологический. Не каждый из подпольщиков мог решиться на участие в активном мероприятии. Одно дело, когда раз в неделю встречаешься со связным из леса или оставляешь для него сообщение в «почтовом ящике», а другое дело, когда нужно пронести и установить взрывное устройство. При условии, если человек имеет доступ к месту установки мины. А если нет? И ему нужно преодолеть несколько рядов колючей проволоки?
Случай из деятельности одной из подпольных групп. Четверым комсомольцам — жителям деревни приказали заминировать немецкий аэродром. Первая попытка сделать это чуть не закончилась гибелью всех четверых и разгромом подпольной организации. А все из-за того, что «диверсанты» не смогли незаметно преодолеть забор, зато «наследили». На поле осталась цепочка следов одного из них, которая вела в деревню. Ранним утром, обнаружив ее, немцы проверили все дома, и только чудо спасло ребят от гибели. Мать одного из них догадалась вымыть сапоги сына.
Вновь вернемся к документу. Следующий раздел посвящен состоянию войсковой разведки. Здесь основная претензия — она осуществляется эпизодически. Хотя по всем правилам военной науки должна проводиться постоянно и регулярно.
В остальных двух разделах доклада: «Информационная работа, сбор и обработка документов» и «Состояние. контрразведывательной работы» говорится об отдельных недостатках в работе, которые командование объединенных бригад активно исправляет.[347]
В советской литературе красочно описывается инициатива народных мстителей, которые летом 1942 года раздули пожар партизанской войны. На самом деле не обошлось без «руководящей и направляющей» роли ВКП(б). В качестве примера можно привести цитату одного из приказов Центрального штаба партизанского движения:
«…Всем партизанам, командирам и комиссарам партизанских отрядов, не считаясь ни с какими трудностями и презирая смерть:
1) выполнить свой долг перед Родиной — усилить партизанскую войну в тылу немецких захватчиков, разрушать средства связи и транспорта врага, не жалеть патронов против угнетателей нашей Родины;
2) незамедлительно начать наносить жесточайшие удары по коммуникациям врага, поставить своей задачей не пропустить ни одного поезда с живой силой, техникой и боеприпасами врага к линии фронта…»
Через некоторое время начальник Брянского штаба партизанского движения Александр Павлович Матвеев (бывший секретарь Орловского обкома партии) доложил в Центральный штаб партизанского движения: «В результате пятидневных боев противнику нанесены следующие потери: убито 2725 солдат и офицеров, ранено около 2 тысяч человек, уничтожено в поездах более 3 тысяч человек, сбито 2 самолета, уничтожено 4 танка, 5 бронемашин, 2 автоматических пушки, 8 минометов с расчетами. Захвачены партизанами трофеи: винтовки, пулеметы, минометы, мины, снаряды, важные документы и почта…»[348]
Создание женского партизанского отряда
Если особенности организации разведки и контрразведки у брянских партизан напрямую не отражались на жизни рядовых партизан, то особенности кадровой политики часто приводили к неоправданной гибели людей. Вот один из таких примеров.
Всем известно, что в партизанских отрядах женщины сражались наравне с мужчинами. Именно так было в кустовом партизанском отряде имени Свердлова с центром в деревне Зелепуговке, где командиром был И. Проскуряков, а комиссаром К. Щербина, где служили 170 девушек и женщин из Саптановки, Зелепуговки, Ворок, Алтухова и других населенных пунктов района.
Когда наступили трудные сентябрьские бои 1942 года, отряду имени Свердлова пришлось под натиском превосходящих сил противника отступить в глубь леса. Но уйти вместе с ними женщины не смогли. Командованию отряда было тогда не до них. Партизаны ушли в лес, а их боевые подруги остались в опустевшем лагере. Понятно, что без продовольствия выжить они не смогли бы. Хотя им угрожала другая, более серьезная опасность. Фашисты узнали о «легкой добыче» и решили провести войсковую операцию.
В других местах эта проблема обеспечения безопасности женщин и детей решалась просто. Создавались так называемые охраняемые «семейные» лагеря, где жили дети и жены партизан и подпольщиков. При этом большинство обитателей таких поселений выполняли работы по хозяйству в основном лагере, где находились бойцы партизанских отрядов. Женщины занимались всем, начиная от ухода за ранеными и заканчивая стиркой и ремонтом одежды.
Многие из оставшихся в лагере женщин из отряда имени Свердлова — почти 70 человек — решили разойтись по своим деревням, где жили до войны. Но добраться туда им не удалось. Об их появлении предатели предупредили фашистов. Враги огнем встречали каждую из партизанок уже на опушке леса. Почти все из тех, кто ушел из лагеря, — погибли.
А тех, кто остался в лесу и не стал возвращаться домой, спас от гибели старик Семен Ефремович Прошин. Он трое суток уводил их от погони немцев. Командиром нового отряда стала учительница из Святовской школы Мария Ильинична Кретова.
В середине октября 1942 года ей удалось установить связь с разведчиками первого Ворошиловского отряда. О девушках узнали в Объединенном штабе. Прислали им командира — Андрея Никитича Авдюкова, комиссара — Ивана Афанасьевича Афанасьева, небольшую группу молодых военных. Этим помощь и ограничилась.
Датой формирования этого подразделения принято считать 15 октября 1942 года, когда первому женскому партизанскому отряду было дано имя Н.К. Крупской. Отряд состоял из 67 человек. Девушки были плохо вооружены: имели 54 винтовки без достаточного боепитания. Не было продовольственной базы, тягловой силы. Командование распорядилось, чтобы соседние отряды имени Шаумяна и имени Жданова выделили шесть лошадей в распоряжение партизанок.
Прыжок на оккупированную территорию.
Группа диверсантов с Лубянки перед вылетом в тыл врага. Май 1942 года.
Грамота Шепетовского окружного отделения ГПУ Николая Прокопюка.
H.A. Прокопюк
(во втором ряду первый справа), 1926 год.
H. A. Прокопюк, 1938 год. H. A. Прокопюк, 1954 год.
С. А. Ваупшасов, 1970-е годы.
Участие диверсантов с Лубянки в «рельсовой войне».
Радиостанция «Север».
Диверсанты с Лубянки перед тренировочным прыжком. Май 1942 года.
И. Ф. Золотарь
(первый слева).Б. Л. Галушкин
(первый слева).Командиры партизанских отрядов Брянщины.
Е. И. Мирковский
(сидит в центре) с членами своей оперативно-разведывательной группы.
В засаде.
После удачной операции.
На следующий день (после рождения отряда) командование провело организационное собрание. Создали взводы, договорились о сборе оружия, изучении военного деда, дисциплине, о строительстве лагеря, заготовке продуктов. Затем весь отряд выстроился в шеренгу, комиссар зачитал текст партизанской клятвы, а партизанки повторили: «Клянусь мстить врагу жестоко, беспощадно и неустанно…»
