Полоний на завтрак Шпионские тайны XX века - Борис Вадимович Соколов

перечила, смиренно подчинялась. Он ей давал указания, которые должны были беспрекословно выполняться, заведенный им порядок не мог никак и ничем нарушаться», ( http://magazines.russ.ru/ znamia/2007/5/1112.html). Хотя мать Володя любил, и когда получил первый приличный гонорар за «Ивана» купил ей кооперативную квартиру. Напомню, что в автобиографии «Автор о себе» Богомолов утверждал, что его воспитал дед с материнской стороны, полный Георгиевский кавалер. Этот мифический дед якобы «когда… в четырехлетием возрасте я, по глупости, сорвал с клумбы в соседском палисаде одну или две розы, дед солдатским ремнем выпорол меня так, что я потерял сознание и потом неделю пролежал на животе. С пяти лет он порол меня систематически, без какой-либо причины и весьма жестоко, чтобы, как он говорил, «добавить ума»; при этом мне категорически запрещалось плакать». Дед, по словам Богомолова, был «главным для меня человеком и то, что он постоянно, год за годом вбивал в мое сознание, безусловно, осталось и живет в памяти по сей день». И вот эти постулаты: «Ты пришел в эту жизнь, где ты никому не нужен. Не жди милости от людей или от Бога, — тебе никто ничего не должен! Надейся только на самого себя, вкалывай в поте лица, выживай!.. Делай все добросовестно, хорошо и, по возможности, лучше других. Власть — зло. Держась подальше от начальства! У них своя жизнь, а у тебя своя!.. Не угодничай, не подлаживайся и никого не бойся. Не давай себя в обиду. Пусть лучше тебя убьют, чем унизят!» Можно предположить, что побои родных и близких, если они действительно имели место, были следствием болезни писателя. Таким образом он «воспитывал» их, думая, что тем самым помогает им и себе утверждаться в мире. Позднее писатель Владимир Богомолов смог утвердить себя своими книгами.

Рабичев сообщил мне также, что «Холодовская и другие соседи и одноклассницы обиделись на Володю. Они в эвакуации помогали ему и матери, и сестре, можно сказать, спасли, а он их потом забыл». Это же подтвердили мне в беседах сама Наталья Георгиевна Холодовская и Анна Борисовна Пахомова. Еще Рабичев подтвердил, что Володя рассказывал ему историю про мобилизацию и последующий арест за антисоветский анекдот, но Рабичев, по его словам, никогда в нее не верил. Был твердо убежден, что Войтинский-Богомолов никогда не воевал. Неоднократно с завистью говорил: «Вот ты воевал». По словам Рабичева и Пахомовой, Володя Войтинский был труслив, боялся темноты. Когда возвращался в темноте на дачу, говорил: «К ноге», чтобы казалось, что идет с собакой, и тогда хулиганы или грабители побоялись бы на него напасть.

Рабичев вспоминал, что Богомолов всегда ходил в штатском, тогда как фронтовики донашивали гимнастерки, никогда не носил боевых наград, тогда как другие фронтовики носили. И в романе отражен во многом боевой путь Рабичева. Именно он воевал в тех местах, где капитан Алехин со своими товарищами ловит немецкую разведгруппу «Неман», и его рассказы подтолкнули Богомолова к мысли выбрать именно эту местность местом действия романа.

Несомненно, Богомолов очень переживал, что не попал на войну. И всю жизнь испытывал огромное влечение к истории Великой Отечественной войны, собрал уникальную коллекцию опубликованных документов и материалов, освещающих почти каждый день войны. И когда решил стать писателем военной темы, то придумал себе подходящую биографию, как бы сроднился со своими героями. И взял себе другую фамилию и отчество, превратившись во Владимира Осиповича Богомолова. Так, в его первой военной повести «Иван» речь идет о мальчике-сироте, ставшим бесстрашным разведчиком. И Богомолов утверждал в автобиографии, что при разошедшихся родителях дед-крестьянин считал его сиротой.

А в «Моменте истине» Богомолов наиболее близким себе персонажем считал храбреца-разведчика Евгения Та-манцева, имевшего на счету десятки задержанных вражеских агентов. В романе писатель как бы изживал свои комплексы (страха, подсознательной вины, что не воевал). И уверовал в придуманную военную биографию, уверовал в то, что такой роман о героях-контрразведчиках, и такую повесть о юном разведчике, детство у которого отняла война, мог быть только такой человек, еще мальчишкой убежавший на войну и прошедший ее с первых самых тяжелых месяцев и до победного мая, неоднократно раненый и контуженый, награжденный боевыми орденами.

По словам Рабичева, в романе Богомолова его письма сильно изменены, прямых цитат оттуда нет. Наверное, писателю они потрбовались, чтобы проникнуть в атмосферу войны, в психологию человека, который воевал. Сам Рабичев правил в текстах Богомолова лишь орфографию и синтаксис. Раньше очень восхищался «Августом». Недавно перечитал — не понравилось, что генералиссимус — жестокий, но мудрый. И есть неточности. Все-таки это детектив. Много придумано». Неслучайно, в свое время этот образ вполне одобрил отдел культуры ЦК КПСС. Ведь репрессии, по Богомолову, вполне можно было частично переложить на слишком усердных исполнителей сталинской воли — наркомов внутренних дел и госбезопасности.

В беседах со знавшими Богомолова-Войтинского в прежней, дописательской жизни, повторю, сообщались и совсем уж неприятные для Богомолова сведения. По словам Холодовской и Пахомовой, Володя сильно бил и мать, и сестру, и двух первых своих жен. Вторая жена, с которой Владимир Осипович был только в гражданском браке, Инна Селезнева, один из режиссеров фильма «Зося», и познакомила Богомолова с Тарковским. Благодаря этой встрече и появилось гениальное «Иваново детство». Богомолов эту свою жену сильно бил. Рассказывали подруги Холодовской, сестры Виктория и Ася (Анна Борисовна Пахомова), она приходила к ним каждую неделю, сидела с синяками. И сильно бил свою мать. Но мать очень любил. Когда «Ивана» перевели в Болгарии и других странах, у Богомолова появились деньги, он купил ей квартиру. Думаю, что беспричинную жестокость Владимира Осиповича по отношению к своим родным и близким надо целиком списать на счет его душевной болезни.

У Богомолова военный опыт заменялся документами и мемуарами, тогда как некоторым писателям-фронтовикам документы, в сущности, были не нужны — им вполне хватало лично пережитого в военные годы. Хотя, по крайней мере, до завершения «Момента истины», Богомолов в архивах не работал. Только когда он стал действительно знаменит, а роман многократно публиковался, писатель, как кажется, действительно попал в архивы.

Вот как Лазарь Лазарев объяснил причину ссоры Богомолова с Василем Быковым, с которым они раньше были близкими друзьями: «…Первоначально напряжение возникло из-за того, что Богомолов настойчиво уговаривал Быкова поехать в подольский архив и заняться изучением хранящихся там документов. Говорил, что это очень важно, много даст Быкову, что он там договорился и Быкову обеспечен радушный прием. Делал все это очень горячо и от чистого сердца. Но, как писал Борис Слуцкий, «в литературе тоже есть породы». У Быкова же