Став полновластной «хозяйкой России», Анна Ивановна использовала для политического сыска все известные ранее организационные формы: и постоянные учреждения, и временные комиссии, и розыскные поручения отдельным чиновникам. Но все же она не чувствовала себя в безопасности, даже выписав из Курляндии близких людей, главную роль среди которых играл Э. И. Бирон. Уже 4 марта 1730 г. последовал императорский указ об упразднении Верховного тайного совета и восстановлении Сената «на таком основании и в такой силе», как при Петре Великом. Сенат становится высшим надзорным органом в деле политического розыска. 22 июля в Московской губернии был учрежден Сыскной приказ для ведения «татиных, разбойных и убияственных» дел. Этот полицейский приказ стал первой формальной силовой структурой, созданной императрицей. Вероятно, его появление связано с ростом недовольства Бироном со стороны московского дворянства.
Затем неудовольствие распространилось и на гвардию: там открыто поговаривали, что, если бы попался «тот, который надобен», его бы «уходили». Почувствовав ненадежность петровских полков, в августе 1730 г. государыня приняла решение о формировании нового гвардейского полка, получившего наименование Измайловского. Задуманный как противовес старой гвардии, новый полк комплектовался по другому принципу. Офицеров набирали из иностранцев, преимущественно земляков Бирона: курляндцев, лифляндцев, эстляндцев. Рядовой состав комплектовался не из дворян, а из однодворцев Малороссии, ранее служивших в местной вспомогательной милиции. Командиром полка назначили К.-Г. Левенвольде, ставшего к тому времени генерал-адъютантом.
Наряду с созданием собственной гвардии в начале 1731 г. Анна Ивановна решила назначить себе преемника. Гвардейцам и высшим чиновникам, вызванным во дворец, объявили, что это решение предпринято с целью предупреждения беспорядков, подобных имевшим место после смерти Петра II. Однако имя преемника не назвали, поэтому служилый люд вынужден был принести присягу на верность любому лицу, которого выберет государыня. Но и эти меры не принесли Анне успокоения. Особенно сильно на нее подействовал случай, когда одна из карет кортежа, следовавшая перед императорской, внезапно провалилась под землю. Расследование происшествия показало, что впереди был подкоп; возникла версия о спланированном покушении на императрицу.
Возможно, что этот случай стал одной из причин восстановления 24 марта 1731 г. Канцелярии тайных розыскных дел, совмещавшей функции оперативного и следственного аппарата по политическим преступлениям. Канцелярия вела также дела об иностранном шпионаже в России. Руководство ею поручили А. И. Ушакову. Новый «старый» начальник политической полиции имел личное и полное представление о работе этой службы, причем «с обеих сторон забора». Канцелярия имела статус коллегии и разместилась на генеральном дворе в Преображенском. Штат канцелярии состоял из сенатского секретаря В. Казаринова[214], нескольких подьячих, сторожей, двух заплечных дел мастеров, одного сержанта, одного капрала и 30 солдат. На нужды канцелярии выделили 3360 руб., столько же, сколько отпускалось Преображенскому приказу.
Вместо Верховного тайного совета 18 октября 1731 г. был учрежден Кабинет министров. В него вошли граф Г. И. Головкин (1-й кабинет-министр), А. И. Остерман и представитель княжеского рода, сложившегося в России во второй половине XVI в., А. М. Черкасский. После смерти Головкина его последовательно заменяли П. И. Ягужинский и А. П. Волынский[215].
Воссоздание службы безопасности не изменило решения Анны Ивановны о переезде в Петербург, куда двор перебрался в январе 1732 г. Те лица из высшего общества, которые по каким-либо причинам казались государыне подозрительными, чести жить в Северной столице не удостоились и оставались в Москве либо по высочайшему повелению уехали в провинцию. Во время переезда и до сентября 1732 г. Тайная канцелярия именовалась «походной». Полицейский контроль над проживавшими в Москве подданными утрачен не был: в августе в Первопрестольной, сначала в Преображенском, а затем на Лубянке, разместилась ее контора (филиал) во главе с родственником императрицы, генерал-адъютантом С. А. Салтыковым. В 1732 г. в Московской конторе тайных розыскных дел числились 16 человек: сенатский секретарь Степан Патокин (в 1732–1743 гг.), протоколист, канцелярист, два подканцеляриста, восемь копиистов, сторож и два заплечных дел мастера. В связи с болезнью Патокина вторыми секретарями в конторе служили Тихон Гуляев (в 1738–1741 гг.) и некий Хрущёв (в 1741–1743 гг.).
В Санкт-Петербурге государыню встретил генерал Б. К. Миних[216], с именем которого связаны многие позитивные начинания в области военной реформы. В 1731 г. было учреждено первое специальное учебное военное заведение – Шляхетский кадетский корпус для обучения офицеров, произведенных из нижних чинов. Большинство историков называют правление Анны Ивановны временем засилья иностранцев, но это не совсем так. При ней прием иностранцев на службу осуществлялся только при наличии серьезных рекомендаций, денежное содержание иностранных и русских офицеров было уравнено. Так, по данным военно-учетных документов, в 1729 г. в русской армии имелись 30 русских генералов и 41 иностранец, в 1738 г. – 30 русских и 31 иностранец. Число иностранных офицеров в армии с 1729 по 1738 г. выросло всего на 3 процента (с 34 до 37 процентов). Уравнение иностранцев и российских подданных в чинах и денежном довольствии повысило авторитет императрицы в военной среде (особенно в гвардии) и обезопасило ее от гвардейских беспорядков.
Наибольшим влиянием при дворе пользовались Бирон, Левенвольде, Остерман и Миних, но все они (кроме Бирона) служили в России еще со времен Петра I. Порочная практика бездумного раболепия перед всем иностранным не раз приводила к печальным последствиям, однако у этой «палки» есть и другой конец – полное отрицание всего иноземного. Поскольку в сфере безопасности за любое непродуманное решение приходится расплачиваться человеческими жизнями, необходимо учитывать и критически оценивать как отечественный, так и зарубежный опыт. Не следует пренебрегать иностранными специалистами, особенно если выполняются два условия: 1) существует механизм контроля, позволяющий выявить истинные намерения иностранцев и принять адекватные меры пресечения, и 2) для иностранцев создаются условия, при которых они начинают чувствовать себя «своими» и служат Российскому государству как своему Отечеству.
В эпоху Анны Ивановны, несмотря на возраставшее негативное отношение к иностранцам, заговоров против государыни составлено не было. Отчасти это объясняется эффективной работой Канцелярии тайных розыскных дел: фраза «слово и дело» стала символом и этой эпохи. Записи именных указов в канцелярии свидетельствуют, что императрица внимательно следила за ходом многих расследований, давала распоряжения об арестах, обысках и участвовала в допросах. Обо всех более или менее значимых политических делах Ушаков докладывал лично императрице. В 1732 г. в штате канцелярии состояли: секретарь Хрущёв (в 1732–1740 гг.), три канцеляриста, четыре подканцеляриста, пять копиистов и два заплечных дел мастера. По особо важным делам: смоленского губернатора князя А. А. Черкасского (в 1734 г.), бывшего главы «верховников» князя Д. М. Голицына (в 1736 г.), фаворитов Петра II князей Долгоруковых (в 1738 г.) и кабинет-министра А. П. Волынского (в 1740 г.) – были организованы четыре временные следственные комиссии.
Другой причиной благополучного – с точки зрения личной безопасности – царствования Анны Ивановны явилось ее искусное лавирование между группировками придворных, т. е. следование столь известной и в конце ХХ в. системе сдержек и противовесов. Два петровских полка были уравновешены двумя вновь созданными. Руководителем Канцелярии тайных розыскных дел являлся Ушаков, старый служака из русского дворянства. Гвардию и армию контролировали Миних (ольденбуржец), Левенвольде (лифляндец) и брат фаворита Г. Бирон (курляндец), но при этом большинство гвардейцев были русскими дворянами. Таким образом, отсутствовала монополия одной группировки на специальные государственные институты, царедворцы боролись друг с другом за благоволение государыни. Коллегию иностранных дел (и дипломатическую разведку) при Анне Ивановне курировали два человека: Г. И. Головкин и А. И. Остерман.
В это же время была проведена первая в российской истории военная кодификация, позволившая систематизировать основные на тот период военные профессии и специальности, сопоставить их с системой рангов, званий, функциональных обязанностей. Указы императрицы с немецкой точностью «разграфили» созданную Петром военную систему. Упорядочение затронуло и наиболее важные направления развития тех или иных родов войск, совершенствования частей и служб, что позитивно сказалось на руководстве и контроле за деятельностью этих структур. Намеченные направления впоследствии были с успехом, хотя и не без обычного для России запаздывания, реализованы.
