Выполнить это требование было несложно, а группа работала настолько успешно, что ГРУ не хотело ее терять, поэтому специалисты ГРУ по подделке документов оформили десяток партбилетов на членов группы и переслали их в резидентуру, работавшую с этими агентами. На очередной встрече с руководителем группы офицер советской военной разведки, работавший под дипломатическим прикрытием в советском посольстве в Берлине, сообщил ему, что требование удовлетворено, и продемонстрировал новенькие партийные билеты. Он поздравил руководителя группы со вступлением в ВКП(б) и сказал, что в виде исключения немецкие коммунисты были приняты в члены партии без прохождения обязательного кандидатского стажа. Более того, товарищ Сталин как генеральный секретарь ВКП(б) лично подписал партийные билеты. Партбилеты, разумеется, пока будут храниться в Центральном Комитете партии.
После этой встречи группа стала работать вдвое лучше. Каждому из агентов причиталось вознаграждение за работу на военную разведку, но члены группы отказались брать эти деньги, — напротив, через руководителя группы они стали передавать советскому офицеру деньги для оплаты партийных взносов, а также все документы, подтверждающие правильность расчета сумм взносов, включая справки о доходах и ведомости заработной платы. Все это делалось с немецкой пунктуальностью и отнимало много времени на встречах, но группа работала очень продуктивно, и никто не хотел задеть их чувства.
Спустя некоторое время гестапо вышло на след группы, и всех членов группы эвакуировали в Австрию, затем в Швейцарию и, наконец, через Францию в Испанию, где тогда шла гражданская война. Из Испании агентов вывезли в Москву. В столице первого в мире государства рабочих и крестьян их ждало жестокое разочарование: советские партийные чиновники ничего не знали о выданных агентам партийных билетах и об их членстве в ВКП(б): «принимая» агентов «в партию», ГРУ не рассчитывало, что они когда-нибудь окажутся в Советском Союзе, и легко пошло на подлог. Агенты объявили голодовку и потребовали встречи с высшим руководством военной разведки. Такая встреча состоялась, и руководство ГРУ, объяснив произошедшее «ужасной ошибкой», сделало все возможное, чтобы у немцев приняли заявления о вступлении в партию и рассмотрели их, — конечно, после прохождения кандидатского стажа.
Случай был исключительным, и поэтому заявления бывших агентов о приеме в партию рассматривались на самом верху — в Центральном Комитете. Естественно, там их спросили, состояли ли они когда-нибудь в рядах коммунистической партии, и если да, то почему вышли из нее. Убежденные немецкие коммунисты рассказали все как на духу: да, были членами Коммунистической партии Германии, но, следуя рекомендациям товарищей из военной разведки, порвали все связи с партией, со скандалом вышли из нее и сожгли свои партийные билеты.
В Советском Союзе уничтожение партийного билета считалось величайшим грехом. Даже утеря партбилета или небрежное обращение с ним могли навсегда разрушить карьеру человека и превратить его жизнь в кошмар (вспомните анекдот о том, как на международном фестивале фильмов ужасов первый приз получила советская кинолента «Потеря партбилета»). Центральный Комитет с негодованием отклонил заявления бывших агентов. Немцы снова объявили голодовку и на этот раз потребовали встречи с товарищем Сталиным. В этот момент помощь в урегулировании щекотливой ситуации Центральному Комитету предложил НКВД. ГРУ не могло допустить, чтобы его агенты оказались в руках чекистов, и поэтому ему пришлось вмешаться. В результате бывшие агенты оказались в застенках ГРУ
Тем временем политическая ситуация в Европе резко изменилась. Гитлер стал лучшим другом товарища Сталина. В благодарность за помощь и поддержку Германия готова была продать Советскому Союзу образцы самых современных немецких военных самолетов, в том числе совершенно секретные образцы истребителя Messerschmitt Bf.109, бомбардировщиков Ju 87[16], Ju 88, Do 217, He 111 и даже Messerschmitt Bf.110. В качестве ответной услуги Гитлер попросил Сталина отдать ему немецких коммунистов, получивших политическое убежище в Советском Союзе.
Расчет Гитлера был прост. Война была неминуема, но фюрер был уверен, что русские не смогут скопировать образцы полученной техники за короткое предвоенное время, в то время как Германия получит головы своих политических врагов. Сталин тоже считал, что заключил выгодную сделку. Теперь, когда Гитлер пришел к власти, Сталин не нуждался в немецких коммунистах и был рад отдать их головы в обмен на образцы лучших немецких самолетов. Среди тех, кого решили обменять на немецкие самолеты, были не только простые коммунисты, но и члены Центрального Комитета и Политбюро Коммунистической партии Германии, а также редакторы партийных газет. Всех этих людей Сталин не стал передавать Германии; вместо этого он пригласил сотрудников гестапо приехать в СССР, чтобы расстрелять немецких коммунистов на одном из подмосковных полигонов.
Однако бывших агентов ГРУ не включили в число тех, кого Сталин готов был отдать палачам из гестапо: агенты слишком много знали. Посольство Германии в Москве было проинформировано, что все они погибли в Испании, и ни один не смог добраться до Москвы. Немцы не стали спорить, но предложили за ту же цену дополнительно передать Сталину еще один самолет, если каким-нибудь чудесным образом этих агентов все же удастся «найти». К несчастью, бывшие агенты ничего не знали об этих переговорах, и снова объявили голодовку, что и решило их судьбу. Советская сторона признала, что бывшие агенты находятся в Москве, и предложила компромиссное решение: сотрудники гестапо могли расстрелять их в Советском Союзе, не допрашивая. Казнь произошла под огромными угольными бункерами Каширской электростанции. Гестаповцы идентифицировали каждого человека, фотографировали его и затем расстреливали. Звуки выстрелов глушили громкие затяжные гудки паровозов. Тела казненных сожгли в печах электростанции.
В этой истории немецкие агенты совершили три типичные ошибки. Они поверили обещаниям ГРУ, они слишком настаивали на выполнении этих обещаний, и они не приняли в расчет тот факт, что ГРУ всегда действовало предельно прагматично: каким бы хорошим ни был агент, ГРУ предавало и продавало его без малейших колебаний, если выгоды от этого шага превышали потери и перекрывали возможные негативные последствия.
Самые лучшие возможности вербовки были, понятно, у нелегалов. Ибо разведчик, который действовал под прикрытием, вербовал от имени Советского Союза, а нелегал имел возможность прикидываться кем угодно и вербовать от имени кого угодно.
Нелегалы ГРУ использовали первые два основных метода вербовки. Нелегалам было проще искать подходящих кандидатов в агенты, наблюдать за ними и изучать их. Поскольку агенты-нелегалы часто выдавали себя за респектабельных бизнесменов, они легко вступали в контакт с владельцами и директорами зарубежных компаний, работавших на оборонную промышленность, предлагая выгодные сделки, постепенно вовлекали этих людей в агентурную работу, и те в конце концов становились агентами ГРУ. Было и другое очень важное обстоятельство. Нелегалы практически никогда не вербовали агентов от имени советской военной разведки; вся их работа и сама жизнь состояла в том, чтобы выдавать себя за кого-то другого, и вербовка не была исключением. Вербовка, совершенная не от имени Советского Союза, называлась темной, и у нелегалов, в отличие от обычных добывающих офицеров ГРУ, были неограниченные возможности по проведению темных вербовок. В Японии, например, нелегал при вербовке агента мог выдавать себя за американца, занимающегося промышленным шпионажем, в Северной Ирландии — за представителя террористической организации, борющейся за независимость этой территории от Великобритании, в арабских странах — за представителя какой-нибудь антисионистской организации. В странах с авторитарными, тоталитарными и диктаторскими режимами нелегалы вербовали людей от имени антиправительственных организаций, ведущих подпольную борьбу против тирании; в многонациональных странах они могли выдавать себя за сторонников какого-нибудь сепаратистского движения.
Все, что было нужно сделать нелегалу для такого «перевоплощения» — изучить основные политические взгляды сторонников любой из этих организаций или движений и выдать их за собственные убеждения, и тогда вербовка проходила быстро, легко и без проблем. «Мы — представители освободительной армии (или красной бригады, или Союза национальной обороны, или движения за независимость). Не могли бы вы помочь нам в нашей борьбе? Если вы откажетесь, убедительно просим вас хранить факт нашей встречи в строжайшей тайне даже от самых близких вам людей.»
