Историк спецслужб А.А. Зданович пишет, что, по данным ВЧК на 1921 год, главный орган врангелевской разведки, руководимый полковником А.И. Гаевским, находился в Константинополе. В его задачу входила не только «чистая» разведка и контрразведка, но и проведение акций против большевиков, как в самой России, так и в европейских странах{591}. Под руководством А.И. Гаевского создавалась агентурная сеть в Европе для активной борьбы с большевиками как в Советской России, так и за границей. Он тесно взаимодействовал с русскими военными агентами, с антисоветскими организациями и зарубежными спецслужбами. А.И. Гаевский осуществлял связь с английскими и французскими спецслужбами при ведении совместной разведывательной работы против СССР{592}.
В 1921—1922 годах генерал П.Н. Врангель совместно с другими антибольшевистскими силами вынашивал планы вторжения в Советскую Россию. При этом важная роль отводилась находившимся на территории РСФСР подпольным военным и диверсионно-террористическим организациям. Врангелевские разведывательные структуры, совместно со спецслужбами Англии, Польши и Франции, проводили большую работу по организации восстаний и мятежей{593}. Но их деятельность в послевоенный период выходит за рамки данной работы.
Прообразом будущих армий в Сибири и на Дальнем Востоке явились подпольные офицерские группы, представлявшие собой кадры бывших Омского, Иркутского, Приамурского военных округов.
Органы контрразведки, существовавшие еще до свержения большевиков при тайных офицерских организациях, после переворота преобразовывались в разведывательные отделения при штабах гарнизонов, корпусов, командующих войсками корпусных районов и выполняли функции одновременно военной разведки и контрразведки.
3 августа 1918 года штаб Сибирской армии приступил к организации глубокой агентурной разведки, а штабы корпусов — в ближайшей полосе фронта. Начальник армейского разведоргана подполковник Жиряков предписывал своим подчиненным подобрать надежных лиц, преимущественно офицеров, и отправлять в районы, занятые противником. Ежемесячно, начиная с сентября, предполагалось из штаба армии посылать в каждый корпус по 15 000 рублей на организацию разведки{594}.
Помимо глубокой разведки штабами организовывалась тактическая разведка, действовавшая на театре военных действий.
Начальник штаба Сибирской армии 5 августа 1918 года разослал начальникам штабов Степного, Среднесибирского и Уральского корпусов телеграммы, в которых указывалось, что в каждом штабе до полкового включительно должен быть особый офицер, ведающий разведкой: в штабе корпуса — старший адъютант разведывательного отделения, в штабе дивизии — обер-офицер для поручений, в штабе полка — особо прикомандированный офицер{595}.
15 августа 1918 года подполковник Жиряков в телеграмме, направленной в штаб Оренбургского казачьего войска, просил представлять к 12 часам разведсводки, в которых точно называть источники добытых сведений о противнике, его силы, расположение, состав, указывая при этом, когда эти сведения были добыты{596}.
Разведывательное отделение штаба Сибирской армии добывало сведения с помощью агентуры, войсковой разведки, допросов пленных и перебежчиков, а также путем радиоперехвата оперативных документов Красной армии. В Иркутске, Новониколаевске, Омске, Кургане, Челябинске и Семипалатинске имелись приемные радиостанции. Начальник штаба Сибирской армии приказал: омской радиостанции все перехваченные радиограммы представлять в разведывательное отделение штаба, новониколаевской, курганской и челябинской радиостанциям — начальникам гарнизонов, остальным радиостанциям — соответствующим штабам корпусов{597}.
После образования Ставки ВГК на 2-го генерал-квартирмейстера возлагались задачи по организации разведки в Советской России, в зарубежных странах (Китае, Монголии, США и Японии), а также на ТВД{598}.
Однако после создания Главного штаба, 12 февраля 1919 года приказом № 52 из разведывательного отдела Ставки выделяют отделение по разведке в нейтральных государствах и передают в квартирмейстерский отдел ГШ. За штабом ВГК оставалась разведка на театре военных действий и в глубоком советском тылу.
В ходе очередной реорганизации, 12 апреля 1919 года, приказом и. о. начальника штаба ВГК генерал-майора Д.А. Лебедева № 316 был утвержден временный штат управления генерал-квартирмейстера, куда вошел разведывательный отдел, структурно подразделявшийся на отделение фронтовой разведки и отделение по разведке Советской России со штатом в 14 человек{599}. На него возлагалось руководство разведкой прифронтовой полосы в зоне ответственности.
В 1919 году в соответствии с «Положением о полевом управлении войск в военное время» на фронте разведку вели:
— разведывательные отделения управлений генерал-квартирмейстера штабов армий;
— разведывательные отделения штабов военных округов на театре военных действий;
— старшие адъютанты (офицеры Генштаба), их помощники и офицеры для поручений в штабах корпусов;
— помощники старшего адъютанта в штабах дивизий;
— особые офицеры в штабах полков, в помощь которым от каждого батальона придавалось по одному унтер-офицеру.
Этот документ был продублирован «Указаниями по разведывательной службе в штабах и в частях войск», в которых также раскрывалась организация разведывательных органов и круг их деятельности, начиная с разведывательного отдела Ставки и заканчивая полковой разведкой, излагались основные принципы постановки службы разведки, предъявлялись требования к ней. К таковым относили: непрерывность, своевременность, активность, достоверность и точность. «Сведения… разведка должна добывать, а не ждать их получения, — гласит документ, — она должна носить характер полной активности». Помимо сбора информации на разведку возлагалась обязанность использовать «всякую благоприятную возможность для разложения частей противника, составляя прокламации и воззвания, соответствующие моменту», говоря современным языком, — ведение разведывательно-подрывной деятельности.
Разработчики «Указаний» считали, что для правильной постановки разведки необходимо следующее: единство взглядов и приемов разведки, ее специализация; централизация всех сведений по разведке и их обработка; взаимопомощь органов разведки друг другу; подчиненность всех разведывательных органов высшим инстанциям; возможно более частое личное общение руководителей различных разведслужб; постоянная связь и согласованность с оперативными подразделениями.
«Указания» определяли глубину участка для изучения противника:
а) для полка и дивизии — до районов расположения неприятельской артиллерии и штабов полка и дивизии включительно;
б) для корпуса — полоса глубиной 30—40 верст (32—42 км. — Авт.).
в) для армии — в зависимости от средств, имевшихся в распоряжении разведывательных органов{600}.
В Уфе штабом Западной армии была издана брошюра «Что такое разведка и зачем она нужна», в которой излагались цели и задачи прифронтовой агентурной разведки в ближайшем тылу противника, отражены вопросы связи и подготовки донесений. В ней также давались рекомендации разведчикам для маскировки под местных жителей, рабочих, крестьян и торговцев. Идущим в тыл противника разведчикам не рекомендовалось брать с собой компас, карту, записные книжки и другие предметы, которые могли его демаскировать. Они должны были «всё запоминать», важные документы прятать в «потаенные места» (вшивать одежду, обувь и т.д.), а в случае задержания их уничтожить{601}.
Анализ документов показывает, что сбор сведений колчаковской разведывательной службой осуществлялся с помощью секретной агентуры; цензуры; войсковой, воздушной и радиотелефонной разведки; изучения прессы и захваченных документов противника; допроса пленных, дезертиров, шпионов, местных жителей, лиц, бежавших из Советской России.
Вот как охарактеризовал каждый из видов разведки генерал-майор П.Ф. Рябиков: «Обстановка современных боев, когда личные разведки начальников, даже мелких, не могут по большей части служить основой для принятия решений, выдвигают большое значение войсковой разведке, стремящейся войти в соприкосновение с противником, увидеть его и наблюдать собственным глазом; будучи достоверным органом, войсковая разведка имеет главнейший недостаток — малую глубину проникновения к противнику, причем особенно стеснена войсковая разведка при условиях позиционной войны; громадным подспорьем войсковой разведки является опрос пленных, перебежчиков, неприятельских шпионов, местных жителей и пр.; опросы пленных и рассмотрение захватываемых документов и предметов, принадлежащих противнику, дают часто весьма ценные сведения, позволяя определить организационные единицы противника и иногда получать данные и об его намерениях; техника телефонного дела допускает теперь возможность вести разведку, подслушивая телефонные разговоры неприятеля, а техника радио — выдвинула как орган разведки — радиослежку»{602}.
