— Если кодовые таблицы окажутся подлинными, то вы уже себя реабилитировали…
— Простите, Олег Юрьевич, что перебиваю… Кроме таблиц, что мы с Аношиным могли бы еще сделать для конторы, чтобы с чистой совестью вернуться на Родину, если в этом возникнет необходимость?
— А вы что, еще не определились, возвращаться или нет?
— Видите ли, Олег Юрьевич, дело не только во мне и Аношине… Мы готовы вернуться в Москву, но! Есть ведь еще Ширин и… моя любовь к ней! Кроме того, не считаете ли вы, что втроем мы могли бы принести больше пользы конторе, находясь здесь, а не в Москве?..
— Похвально, Аристотель Константинович… Теперь о папке с кодами. Вы же профессионал и должны понимать, что забрать ее я не могу, — мне не позволит мой условный рефлекс самосохранения. Двадцать лет в контрразведке, знаете ли…
— Боитесь провокации?
— Думаю, на моем месте вы поступили бы так же…
— Согласен, но как быть?
— Все просто, Аристотель Константинович! Через час, — Казаченко взглянул на часы, — после моего ухода перебросьте папку через изгородь нашего посольства. Там будут предупреждены, и все материалы попадут по назначению. Да, вот еще! Лучше, если это сделаете не вы — вам не стоит «светиться» у посольства, ну, вы понимаете. Пусть это сделает хотя бы та женщина, которая передавала конверты, идет?
— Будет сделано, Олег Юрьевич!
— Ну и отлично!
Казаченко на секунду задумался, затем, решительно махнув рукой, достал из внутреннего кармана пиджака конверт и положил его перед греком.
— Здесь — шестьдесят тысяч евро. Это — вознаграждение нашему агенту в честь его шестидесятилетия. Кроме того, вот вам еще три тысячи на бензин и на обустройство в отеле… Агента-профессора вы сможете найти в местечке Шпайер, что в окрестностях города Людвигсхафена. Там в сельской местности, среди крестьянских дворов построен отель под названием «Оазис грез». В нем проживает и работает наш агент Гийом Борхфениус, его специализация — генетика. Связь с ним по псевдониму — G-1. Запомнили? Он ведет затворнический образ жизни, ну вы же знаете психологию настоящих ученых. Он покидает свои аппартаменты в «Оазисе» только для того, чтобы наведаться на свои делянки, расположенные в округе. Охраны никакой. Вы должны попытаться получить от него образцы последних его изысканий: пшеницы, сои, картофеля — словом, все то, что он вам предложит. Если не получится — не настаивайте. Просто передайте привет от «старика Лео» и постарайтесь обусловить следующую встречу, на которой будет присутствовать сам «Лео». Место и время предстоящей встречи — на усмотрение самого Борхфениуса, ясно? Мне в Шпайер ехать не с руки — я могу привлечь внимание французской контрразведки, а вам и Сам Господь Бог велел. Ну, подумаешь, два туриста решили оттянуться в «Оазисе грез»! Все ясно? — засуетился Казаченко.
— Ясно-то ясно, товарищ генерал, — изрек агент и задумчиво почесал в затылке.
— Тогда в чем дело, Аристотель Константинович?
— Да как-то не могу сразу связать воедино похищение кодовых таблиц с пищевыми проблемами. Неужели наша контора занялась заготовкой картофеля?!
— Милый мой, Аристотель Константинович! Ты извини, но ты безвозвратно отстал в своем видении, как ты изволил выразиться, «пищевых проблем». России сегодня нужен свой трансгенный картофель, сахарная свекла, соя, помидоры и прочие продукты, без которых не обходится хорошее застолье и за которые мы вынуждены платить золотом, закупая их за рубежом, а там, и ты об этом хорошо знаешь, с нас дерут три шкуры…
— Трансгенный? А что это такое и с чем его весь мир-мирской ест? Вы уж извините мое невежество, Олег Юрьевич!
— Трасгенный — это генетически модифицированный источник… Трансгенные растения еще называют ГМИ. Но сути это не меняет. К примеру, трансгенный картофель устойчив к колорадскому жуку, а Россия из-за этого проклятого насекомого теряет ежегодно 30 процентов урожая. Еще 25 процентов сахарной свеклы у нас гибнет из-за сорняков! Вот и получается, что наши поля сплошь покрыты сорняками. Из-за этого приходится обрабатывать их избыточным количеством химикатов. Снизится их использование — улучшится экология.
Нашими учеными уже выведены сорта риса с повышенным содержанием витамина А; сорта кукурузы, устойчивые к гербицидам и к стеблевому мотыльку; выращены сорта пшеницы с таким мягким зерном, что его не надо молоть… Мы продвинулись в области трансгенной инженерии, но не настолько, как того хотелось бы, поэтому и приходится прибегать к помощи наших источников — ученых… Ну, теперь усвоил, почему наша контора заинтересована в получении лучших образцов трансгенных растений? Ты, надеюсь, хочешь, чтобы мы, наконец, выбрались из третьего мира?!
— Так точно, товарищ генерал! — обескураженно промямлил «КОНСТАНТИНОВ». — Только вот вопрос: как я узнаю этого генетика?
— Черт! — Казаченко достал из внутреннего кармана пиджака изрядно помятую ксерокопию фотопортрета G-1. — Здесь он значительно моложе, чем в жизни, но, тем не менее легко узнаваем по своему орлиному профилю. Ну, теперь, кажется, все… Я ушел! — Казаченко стремительно поднялся. — Передай мой привет и наилучшие пожелания Ганнибалу Ганнибаловичу… Стоп! В случае крайней необходимости вы можете связаться с нашим резидентом Гелием Куприяновым. Он каждую среду с 12.00 до 13.30 обедает в ресторане Эйфелевой башни. У него есть ваши фотографии, так что он вас узнает. Но, повторяю, этот способ связи лишь на крайний случай… И последнее. Юбилей у G-1 — первого… Сегодня уже 29-е, так что буду очень вам признателен, если вы поспеете в «Оазис» ко дню его рождения, ты ж понимаешь, Аристотель Константинович, — дорого яичко к Христову дню! До свидания!
— Минуточку! — остановил генерала «КОНСТАНТИНОВ». — А на каком языке я буду общаться с профессором?
— Не имеет значения, он говорит на всех европейских языках… Еще раз — до свидания, и удачи!
Глава седьмая. И вновь задание позвало в дорогу
Сборы в дорогу были недолгими. Проблема была в том, куда пристроить Ширин. Ничего лучшего, чем определить ее к Агамемнону на время своего отсутствия, Аристотель не придумал.
— Дорогая, — обратился он к жене, — ты достаточно хорошо знаешь эту семью, и я уверен, что они окружат тебя любовью и заботой, которой ты никогда не получишь от Эльзы. А на случай экстренного вызова в посольство у тебя всегда под рукой мобильник. Кроме того, тебя ежеминутно будет сопровождать охранник из «Легионера», друг Ганнибала. Так что я, взвесив все «за» и «против», со спокойной душой оставляю тебя на два, максимум на три дня. Обо мне можешь нисколько не беспокоиться, ты же знаешь, что я — заговоренный! Более того, со мной мой неизменный телохранитель — Ганнибал! Ну что может со мной случиться?! Да, вот еще! Не забывай отзываться на имя «Тамара», договорились?
— Ари, ты мне врешь, что выполняешь спецзадание! Я беременна, и ты хочешь оторваться, чтобы погулять с продажными девками, я это чувствую!
— Тише, дорогая, тише! О спецзадании знаем только ты и я Нет! Спецзадание — это только для меня, для Ганнибала и… для тебя — все! Больше никто не должен знать об этом, даже под пытками! Ты готова к такому исходу?!
— Я-то готова! Но скажи мне, почему это спецзадание появляется именно в тот момент, когда мы не можем вести нормальной половой жизни?!
Аристотель исхитрился и привел самый действенный, по его мнению, аргумент:
— Душа моя, разве я не зачеркнул в своей жизни все ради тебя?
— Да, это так, но сейчас… Сейчас меня мучит сомнение. Обещай мне, Ари, что ты не будешь общаться с продажными девками во время своей спецкомандировки!
— Ширин, дорогая, у нас говорят: «У Бога добавки не просят». Зачем мне какие-то продажные женщины, если у меня есть ТЫ! Я тебе не просто обещаю — клянусь Аллахом, что никакого адюльтера не будет!
— Ари, милый, я так люблю тебя! — Ширин, рыдая, припала к груди мужа. — Я даже представить себе не могу, чтобы ты оказался в объятиях какой-нибудь нимфетки…
— Все будет в порядке, дорогая! Никаких нимфеток и никаких продажных женщин спецзадание не предполагает!
* * *
Выехали затемно, чтобы к утру быть в Страсбурге, — оттуда до Люденсдорфа рукой подать.
Аристотель покачал головой в знак неодобрения, узнав, что надо пройти более шестисот километров.
— Мы же приедем туда обессиленные и ни на что не способные!
— Успокойся, Ари, — произнес Ганнибал, нажимая на акселератор, — автобаны — это непересекающиеся шоссейные дороги, скорость движения по ним не ограничена, за исключением отрезков, где установлены специальные знаки. Идеальное покрытие обеспечивает настолько плавное перемещение по поверхности шоссе, что если ты не будешь следить за стрелкой спидометра, то о скорости забудешь напрочь, так как у тебя возникнет иллюзия, что ты стоишь на месте, до тех пор пока не врежешься во впереди идущую машину, понял? А если, не дай Бог, тебе не повезет и ты угодишь в так называемый «карамбуляж», это когда друг на друга наезжают сразу несколько десятков машин, то пиши пропало, ибо дорожная полиция будет растаскивать всех и составлять протоколы часов пять. Дольше, чем занимает весь путь от Страсбурга до Люденсдорфа… И хорошо, если ты выберешься из этой свалки без повреждений и физических увечий, иначе, попав в больницу, ты рискуешь уже там скончаться от инфаркта — счета за медицинское обслуживание в немецких больницах так велики, что не всякий карман и не всякое сердце пострадавшего в аварии выдерживает их…
