Встреча с В.С.Струниным меня вдохновила. Он умел убеждать, и когда он рассказал о состоявшемся решении ЦК КПСС по поводу гласности в КГБ, о том, что наступает «золотая пора» в деятельности Пресс-бюро, и при этом пообещал, что поручит мне работу, связанную с телевидением и кино, я решился на крутой поворот в моей судьбе. 1 июня 1988 года я приступил к работе в Пресс-бюро, и уже через несколько дней состоялась первая встреча с сотрудниками молодежной редакции ЦТ Э.Сагалаевым, А.Лысенко, В.Листьевым, В.Мукусевым, А.Любимовым и А. Захаровым. На ней обсуждались вопросы взаимодействия и творческого сотрудничества Пресс-бюро и программы «Взгляд». Помнится, В.Листьев все допытывался, когда же, наконец, в их программе появится сотрудник КГБ. Я пообещал, что это бу дет скоро, но он настойчиво просил назвать точную дату, и я наобум сказал: 20 декабря. Самое интересное, что так оно и вышло: именно 20 декабря 1988 года я впервые появился на ЦТ сразу в двух программах — «Взгляде» и «Служу Советскому Союзу»! И началось!
Не хотел бы показаться нескромным, многое из того, что было тогда сделано, можно было сделать лучше и интереснее, но я до конца дней своих буду гордиться тем, что во многих аспектах нашей работы был первым. Пожалуй, главное — я был первым разведчиком, пришедшим на работу в Пресс-бюро. Одно это обстоятельство сразу вызывало интерес к моей личности на встречах с прессой и представителями общественности, избавляло От ехидных вопросов о личном участии в «неблаговидных» делах органов госбезопасности, которые подвергались наиболее ожесточенным нападкам, и приносило мне определенную популярность в средствах массовой информации. Кстати, иностранные журналисты очень часто спрашивали меня, не является ли моя работа в Пресс-бюро новой формой прикрытия разведывательной деятельности и продолжаю ли я заниматься шпионажем во время поездок за границу. Приходилось отвечать, что у разведчиков есть своя профессиональная этика, и если уж ты заявил публично, что прекратил заниматься шпионажем, то это так и есть на самом деле, потому что если тебя уличат в обратном, то просто перестанут уважать.
Что касается наших мероприятий, то я провел первую пресс-конференцию с участием иностранных журналистов, первым из сотрудников Пресс-бюро появился на экранах телевизоров, опубликовал первый роман о деятельности легальной разведки, участвовал в создании первого телевизионного фильма о КГБ, первым официально поехал за границу и встретился там с коллегами из иностранных спецслужб… Когда на первой пресс-конференции я сообщил советским и иностранным журналистам номер своего служебного телефона, они не сразу поверили, что в КГБ появился контактный телефон. Всю следующую неделю мой телефон не умолкал: звонили не только из Москвы, но из десятков стран мира, желая убедиться, что сообщения информационных агентств не являются очередной «уткой».
А с каким азартом американская телекомпания Эн-Би-Си вела съемку в типографии издательства «Новости», когда там печаталась обложка моего романа «Автограф президента»! Какой сенсацией за рубежом стало интервью с автором советского «шпионского» романа, да еще к тому же профессиональным разведчиком! Сейчас это наверняка выглядит смешно, но тогда вопрос о публикации книги решался целых полтора года! По содержанию романа не было существенных замечаний, но никто из руководителей КГБ не хотел брать на себя ответственность и санкционировать это дело. И я всегда буду благодарен В.С.Струнину и Л.В.Шебаршину, которые помогли пробить первую брешь в этой глухой стене. Теперь подобные книги не пишут только ленивые!
Такое сложное положение с реализацией любой инициативы, направленной на расширение гласности, было вполне объяснимо: шел естественный процесс трансформации заскорузлого мышления, когда каждое правдивое слово о КГБ пробивалось к общественности, преодолевая установившиеся в течение десятилетий стереотипы и сопротивление многих противников новых веяний. Это был период становления Пресс-бюро в качестве подлинного рупора КГБ, поиска новых форм и внедрения в повседневную практику новых методов работы с общественностью.
Что больше всего запомнилось из того времени? Конечно, наиболее яркие личные воспоминания связаны с моими официальными поездками за границу.
Забавный случай произошел во время моей первой поездки в Англию. Заполняя иммиграционную карточку в аэропорту Хитроу, в графе «профессия» указал «сотрудник КГБ», а в графе «цель поездки»— «участие в съемках фильма о К.Филби» (так было указано в запросе на получение визы, направленном в английское посольство в Москве, и менять что-либо было нельзя). Видел бы кто-нибудь выражение лица чиновника иммиграционной службы, когда он прочитал эти слова! У него отвисла челюсть, и он, выпучив глаза, молча на меня уставился. «Что вас так удивило? — спросил я. — Вы что, никогда не видели живого офицера КГБ?» «Наверное, видел, и не раз, — с трудом придя в себя, ответил англичанин. — Вас много тут шастает. Но вы первый, кто честно в этом признался».
Он нажал скрытую кнопку, и через минуту на паспортном контроле появился крупный, с приятной внешностью мужчина, как потом оказалось, шеф службы безопасности аэропорта. Полистав мой загранпаспорт, он набрал какой-то код на компьютере и убедился, что все соответствует действительности, и я получил визу на законных основаниях. После этого мне поставили штамп о въезде в Англию, а шеф службы безопасности обнял меня за плечи и без лишних формальностей проводил до выхода из аэропорта. Прощаясь, он пожелал мне удачи, а затем протянул свою визитную карточку и сказал: «В следующий раз не стойте в очереди, а сразу вызывайте меня, и все будет о’кей!»
Вообще во время съемок фильма о К.Филби было много интересного. Во всех поездках по Англии, когда мы встречались с сыном К.Филби Джоном, другими его родственниками, его бывшими коллегами по учебе в Кембридже и работе, нас постоянно сопровождала бригада наружного наблюдения. Я попросил оператора А.Громова, и он заснял слежку. Эти кадры потом вошли в фильм.
В 1990 году я в очередной раз побывал в Лондоне на презентации фильма. Во время состоявшейся после его просмотра пресс-конференции журналисты настойчиво допытывались, кто был так называемым «пятым человеком» в Кембриджской «пятерке» (имя «пятого» — Д.Кернкросса тогда еще не называлось). Они меня «достали», в конце концов мне это надоело, и я сказал: «Почему вас интересует только «пятый», а не интересует «шестой», «седьмой», «десятый», «пятнадцатый»? Неужели вы думаете, что советская агентурная сеть в Англии ограничивалась только «пятеркой» и в числе агентов были только выпускники Кембриджа? Разве не могло быть агентов из Оксфорда?»
Тогда журналисты отнеслись к моим словам довольно скептически, посчитав, что я просто ухожу от ответа. И только спустя девять лет, когда была опубликована книга К.Эндрю «Архивы Митрохина» и стало «известно, насколько обширной была агентурная сеть советской разведки в Англии, они убедились, что я был прав, о чем и напомнили в ряде статей.
Примерно так же, как и в Лондоне, меня встречали в других странах. В аэропорту Нью-Йорка у стойки паспортного контроля собралась целая группа офицеров полиции и ФБР, чтобы поглазеть на прибывшего из Москвы офицера КГБ. А в амстердамском аэропорту сотрудники службы безопасности встретили меня прямо у трапа самолета, и до самого выхода из аэропорта я шел в их сопровождении.
А разве можно забыть встречи и беседы с бывшими директорами ЦРУ У.Колби, Р. Хелмсом и С. Тернером, бывшим заместителем директора ЦРУ Р.Клайном, бывшим начальником французской военной разведки и контрразведки П.Пайолем, бывшим начальником итальянской военной контрразведки А. Вивиани? А прием, оказанный мне в штаб-квартире ФБР в Вашингтоне? Когда и при каких условиях у меня еще могли быть такие контакты?!
Особенно запомнилась встреча с У.Колби, которая произошла в феврале 1990 года в Вашингтоне. Наши британские партнеры по фильму о К.Филби (это была совместная постановка) позвонили ему, договорились о встрече и предупредили, что интервьюировать его будет сотрудник Пресс-бюро КГБ. В назначенный день и час съемочная группа приехала к У.Колби домой. Здороваясь со мной, он сказал, что навел обо мне справки в своем бывшем ведомстве, получил хорошие отзывы и поэтому будет рад побеседовать с достойным офицером советской разведки. Не скрою, мне было чрезвычайно приятно получить такую оценку из уст нашего бывшего противника!
Случались и по-настоящему анекдотичные эпизоды. В мае 1990 года я снова побывал в Англии, и меня пригласили на «Русскую службу» Би-Би-Си в популярную передачу Н.Черновой «Аргумент». В ходе этой передачи Н.Чернова, в частности, спросила:
«КГБ очень долго занимался дезинформацией. Почему вы думаете, что сейчас вам можно верить?»
