У. Черчилль выбрал на роль руководителя процессом создания антисоветских отрядов в Польше неоднозначную политическую фигуру – Б. В. Савинкова, который к этому моменту занимал лидирующую позицию в представительстве А. В. Колчака в Париже. С приездом Б. Савинкова в Варшаву в начале 1920 г. второй отдел штаба польского военного министерства развернул совершенно секретную, но чрезвычайно активную деятельность по выполнению намеченного плана. Из польского бюджета были выделены значительные средства на создание русского отряда на территории Польши и для агитации в лагерях военнопленных красноармейцев, а также в республиках Прибалтики, в лагерях военнопленных в Германии, в северо-западных губерниях Советской России; на переправку добровольцев в Польшу в пункт сосредоточения; на обмундирование, вооружение и содержание. В течение 1920 г. Б. Савинков непосредственно руководил этой деятельностью в контакте с польским военным руководством и французской военной миссией.
Однако в результате предпринятых ими усилий боевой единицей в полном смысле слова стало только формирование Булак-Балаховича, которое осенью 1920 г. он назвал Народной демократической армией (НДА). В составе польской армии она принимала участие в боевых действиях в период битвы под Варшавой. В сентябре 1920 г. НДА была подчинена 4-й польской армии и принимала участие в боях за Пинск. Самостоятельный рейд Булак-Балаховича после заключения перемирия в советско-польской войне продолжался с 3 ноября по 3 декабря. Военные действия НДА носили полубандитский характер, вызывающий ужас не только у мирного населения белорусских районов, но и у самих поляков; сопровождались погромами и насилием над мирным населением.
Казачьи отряды были сформированы из числа казаков, перешедших на сторону поляков, численностью около 5 тысяч человек. В боевых действиях они практически не участвовали. 3РА, как составная часть армии Врангеля, снабжалась из польского бюджета значительно хуже НДА. Несмотря на то что 28 августа Пилсудский принял решение о подчинении 3РА польской Главной квартире, русские генералы отказались выйти на фронт, поэтому армия не принимала участия в боевых действиях. Несмотря на значительные финансовые вложения в этот проект из польского бюджета, личный состав этой «армии» оставался полуголодным, полураздетым и разутым, т. е. небоеспособным. Ее «вооружение» не могло соответствовать тем планам, которые начертала французская военная миссия. Личный состав 3РА так и не достиг запланированной французскими генералами численности.
Польский лидер Пилсудский приступил к созданию «отряда русских беженцев», полностью подчиненного польскому командованию, в условиях разворачиваемого им похода на Восток (в рамках советско-польской войны). Для руководства белой военной эмиграции эго внешнеполитическая программа была неприемлемой. Французское военное руководство не смогло преодолеть это противоречие интересов и найти точки соприкосновения между польским национализмом в лице Пилсудского и стремлением русской военной эмиграции к восстановлению «единой и неделимой» России.
Глубокое геополитическое противоречие между интересами русских монархистов и националиста Пилсудского предрешило неуспех этого проекта. Польский лидер мог пойти на сотрудничество только с левым крылом русской эмиграции в лице «демократа» Б. Савинкова, который, уехав от потерпевшего поражение Колчака, в Польше заявил о своей республиканской программе, о следовании принципу «самоопределения» наций. Ни с Деникиным, ни с Врангелем Пилсудский не пошел даже на временное сотрудничество. Расчеты белых генералов на поддержку со стороны польской армии и сотрудничество с Польшей закончились срывом похода Деникина на Москву. Затем Красная армия при негласном посредничестве Пилсудского смогла «забить Врангеля в крымскую бутылку». К середине ноября 1920 г. Врангель был разгромлен.
Для польской «военной партии» во главе с Ю. Пилсудским организация рассматриваемого военного эксперимента с использованием политически разношерстного русского контингента беженцев и эмигрантов была своего рода уступкой не вполне изжитым интервенционистским настроениям во французском Генеральном штабе. В период советско-польской войны этот эксперимент вписывался в планы военного руководства Польши на Востоке, а также в глобальные политические планы французского Генерального штаба и до определенного момента – в планы лидеров Русской белой армии. Как известно, У. Черчилль весьма скептически оценил деятельность Франции по укреплению своих позиций в этом регионе и привлечению для этих целей государств Прибалтики и Польшу. Так же негативно он оценил неумение французских военных объединить усилия русских белых генералов, лидеров государств-лимитрофов и польского маршала.
Б. Савинков параллельно с организацией отрядов в Польше развил собственную политическую деятельность, а из польской казны на ее развитие (в форме РПК, Информбюро, НСЗРиС) выделялись значительные средства. С конца 1920 до конца 1921 г. советско-польские отношения вследствие деструктивной антисоветской деятельности Б. Савинкова были на грани разрыва, несмотря на перемирие в войне и заключение в марте 1921 г. мирного договора между Советской и Польской республиками. Только высылка Б. Савинкова и его сотрудников завершила период его «польской» эпопеи и относительно нормализовала советско-польские отношения. Однако финансирование оставшихся в Польше структур Б. Савинкова продолжалось и после его высылки из Польши.
Успехи советской дипломатии обеспечили создание режима нетерпимости в отношении антисоветских «правительств» и структур в эмиграции, выдававших себя за таковые, поскольку двусторонние договоры с Эстонией и Латвией включали эти взаимные требования. 28 сентября – в день, когда польское военное командование издало приказ рассматривать отдельную группу Булак-Балаховича на правах с польской армией, – на мирных переговорах в Риге советская делегация добилась включения в текст прелиминарного договора взаимного условия «не допускать на своей территории образования и пребывания правительств, организаций и групп, ставящих своей целью вооруженную борьбу против другой договаривающейся стороны»[1103]. Это условие было внесено и в текст мирного договора. Именно эти договоренности стали законодательной базой для обеспечения относительной стабильности в регионе в рассматриваемый период.
Судьба интернированных в ноябре 1920 г. в польских лагерях бывших добровольцев антисоветских отрядов (русских беженцев) трагична. До заключения мирного договора в Риге польское военное ведомство пыталось содержать их из своего бюджета. В скрытой форме польское военное ведомство и французская военная миссия в Польше сохраняли свое влияние на жизнь беженцев (интернированных антисоветских формирований) после их размещения в лагерях, поскольку рассматривали этот контингент как потенциально востребованный материал в антисоветской деятельности. Интернированные отряды сохраняли военное деление, солдаты проходили обучение, офицеры занимались на курсах, получали назначения и т. д.
Контингент интернированных использовался в практической антисоветской деятельности политических структур Б. Савинкова и генералов Врангеля, командования казачьих войск, а также Булак-Балаховича. Деятельность Информационного бюро под руководством В. Савинкова и НСЗРиС обеспечивалась преимущественно за счет этого контингента. В лагерях беженцев вел агитацию Булак-Балахович с целью набрать добровольцев в свои повстанческие отряды на границе с СССР. Командование Русской армии в эмиграции рассматривало контингент интернированных 3РА в качестве составной части своей армии. За казаков в Польше развернулась настоящая борьба между савинковцами и командованием Войска Донского в эмиграции.
Минимум финансовых средств, который польская казна отпускала на содержание бывших союзников в лагерях, не обеспечивал даже их сносного существования. С апреля 1921 г. Пилсудский фактически снял с себя всякую ответственность за содержание и обеспечение русских беженцев, интернированных в лагерях. Небольшие суммы, направляемые в Польшу русскими генералами, предназначались исключительно на содержание контингента 3РА. Как свидетельствуют архивные материалы, до беженцев в лагерях они так и не дошли, осев в карманах руководства РЭК и Б. Савинкова. Публичные мольбы Б. Савинкова о помощи в среде русской эмиграции остались без ответа, поскольку деятельность Б. Савинкова в Польше получала преимущественно негативные оценки.
Решать проблемы, возникшие вследствие авантюристских действий Б. Савинкова и в меньшей степени – русских белых генералов, проводимые на средства польского военного министерства, при явном руководстве со стороны французской военной миссии, пришлось РУД смешанной комиссии по репатриации в Варшаве, Лиге Наций в лице Ф. Нансена и русским благотворительным организациям в Польше. Именно они взяли на себя ответственность и заботу о фактически брошенных на произвол судьбы беженцах из числа интернированных антисоветских формирований (Земгор и Попечительный о русских эмигрантах комитет). Определенную помощь военнопленным красноармейцам и интернированным антисоветских формирований оказал Союз американской христианской молодежи (YMCA), а также представительства эмигрантского и советского РОКК в Польше. Особую роль в защите интересов русских беженцев за рубежом (в ходе совместной с представителем НКИД работы по их репатриации) сыграла Лига Наций и лично Ф. Нансен.
