«В Англии, в этом стародавнем отечестве поврежденных — одно из самых оригинальных мест между ними занимает Давид Уркуард, человек с талантом и энергией. Эксцентрический радикал из консерватизма, он помешался на двух идеях: во-первых, что Турция превосходная страна, имеющая большую будущность — в силу чего он завел себе турецкую кухню, турецкую баню, турецкие диваны… во-вторых — что русская дипломация, самая хитрая и ловкая во всей Европе, подкупает и надувает всех государственных людей, во всех государствах мира сего и преимущественно в Англии. Уркуард работал годы, чтоб отыскать доказательства того, что Палмерстон — на откупу петербургского кабинета. Он об этом печатал статьи и брошюры, делал предложения в парламенте, проповедовал на митингах. Сначала на него сердились, отвечали ему, бранили его, потом привыкли, обвиняемые и слушавшие стали улыбаться, не обращали внимания… наконец разразились общим хохотом.
На одном митинге — в одном из больших центров Уркуард до того увлекся своей idee fixe, что, представляя Кошута человеком неверным, он прибавил, что если Кошут и не подкуплен Россией — то находится под влиянием человека, явным образом работающего в пользу России… и этот человек — Маццини!
Уркуард, как дантовская Франческа, не продолжал больше своего чтения в этот день. При имени Маццини поднялся такой гомерический смех, что сам Давид заметил, что итальянского Голиафа он не сбил своей пращой, а себе свихнул руку».
А Большая Игра в том же 1837 году с новой силой начала раскручиваться в Средней Азии, где в битве за Кабул сошлись два великих разведчика и дипломата. Александр Бернс и Ян Виткевич.
Они были почти ровесники. Александр Бернс родился в 1805 году, Виткевич — в 1808-м. Их судьбы очень разные, но при этом одновременно очень похожие. Мальчишками они попали на военную службу, Бернс в 16 лет добровольно отправился делать карьеру в армию Ост-Индской компании. Виткевич в 15 лет был приговорен судом к сдаче в солдаты «без выслуги лет». Бернс пережил Виткевича всего на два года, оба трагически погибли — один при таинственных обстоятельствах, у другого никогда не было могилы, тело было растерзано, и останков не нашли. Они были конкурентами, но испытывали друг к другу искреннее уважение. Хотя и сражались на поле шпионской битвы насмерть.
Александр Бернс был одним из подопечных лорда Элленборо и генерала Джона Малкольма. За несколько лет службы в Индии он выучил языки — фарси и хинди, стал переводчиком, в 1826 году его перевели в город Кач на должность помощника британского политического агента. Он стал интересоваться историей и географией Южной Азии, и самой Западной Индии в частности. И в 1831 году его назначили — он уже стал лейтенантом — главой экспедиции, которая должна была исследовать реку Инд. Границы британского влияния в Индии постоянно расширялись, государство сикхов должно было стать новым приобретением короны. Но для того чтобы сделать это, надо было понять — смогут ли по Инду проплыть баржи с десантом. И тогда в январе 1831 года Бернс в сопровождении топографа и небольшого эскорта направился вверх по течению реки, в Лахор, официально для того, чтобы доставить карету и пять лошадей в качестве подарка от англичан для Ранджит Сингха. Сами лошади якобы могли и не дойти. А так, под видом провоза подарка, удавалось промерять глубину реки, изучать фарватер.
Александр Бернс
Пенджабцы, разумеется, поняли реальную цель экспедиции. И конечно, всем было понятно, что не так вот просто экипаж баржи проводит постоянные замеры. Впрочем, в Лахоре Бернса встретили доброжелательно. Многих изумили привезенные в подарок лошади — это были британские тяжеловесы, с массивными ногами, их огромные подковы весили больше, чем четыре подковы местных лошадей. Не меньшее восхищение придворных вызвала обитая синим бархатом карета.
А Ранджит Сингх не желал прямой ссоры с англичанами. Дружить слишком тесно тоже не намеревался. И Ост-Индской компании приходилось с ним считаться, потому что его хорошо обученная на европейский манер и так же хорошо экипированная армия могла бы без труда в случае прямого столкновения справиться с армией британцев, во всяком случае они сами считали именно так. И Сингха было легче держать в союзниках, его можно было бы использовать против Афганистана. Но он не сильно торопился использоваться в этом качестве.
Но что было очевидно и Лондону, и Калькутте, так это тот факт, что Ранджит Сингх старел, болел, наследников у него хватало, но вот такого, кто мог бы взять власть в свои руки и править так же твердо, как и Ранджит, кажется, не было. И главной задачей Бернса было понять, каково реальное состояние здоровья правителя, каковы политические настроения в стране и трудно ли будет ее захватить, когда старик уйдет.
Бернс передал Ранджиту Сингху письмо от лорда Элленборо. Запечатанное в конверт из золотой ткани с британским королевским гербом, оно содержало личное послание правителю сикхов от Вильяма IV. «Король, лично приказал мне выразить Вашему Величеству искреннее удовлетворение, с которым Его Величество воспринимает глубокое взаимопонимание между британским правительством и Вашим Величеством, которое существует уже столько лет и, даст Бог, продлится навсегда». Ранджит Сингх был польщен, он приказал дать салют в честь гостей, он показал Бернсу свои войска — те парадным строем прошли перед гостем, — и группа из сорока кашмирских танцовщиц станцевала специально для Бернса. Разведчик писал: «Знания и умение примирять были двумя главными орудиями его дипломатии. Вполне вероятно, что деятельность этого вождя близится к концу. Его грудь была узкой, спина — согнутой, ноги — иссохшими». Ранджит Сингх прожил еще восемь лет, не допуская англичан к себе слишком близко, но и не ссорясь с ними. После его смерти, как и ожидалось, началась борьба сыновей за престол, после убийства старших братьев на престол возвели малолетнего Далипа Сингха, его мать стала главой регентского совета.
В 1845 году началась первая англо-сикхская война, после поражения в которой сикхское государство вынуждено было признать английский протекторат. А в 1848 году, после антибританского восстания, которое Компания подавила без труда, было объявлено об аннексии Пенджаба. 29 марта 1849 года 11-летний Далип Сингх отрекся от престола в пользу Ост-Индской компании и передал англичанам знаменитый алмаз Кохинур. Его судьба сложилась трагически: он умер в изгнании, так и не смирившись с потерей Пенджаба.
В августе 1831 года, когда Бернс возвращался на британскую территорию, он впервые встретился с афганским правителем в изгнании шахом Шуджахом. Он не произвел на разведчика впечатления — тусклая, безвольная личность. Ни силы духа, ни политической проницательности, чтобы объединить такую бушующую и суровую нацию, как афганцы.
Неделю спустя Бернс доложил генерал-губернатору Индии лорду Вильяму Бентинку, что Инд судоходен для плоскодонных судов, как торговых, так и военных, что доплыть можно до Лахора. На основе доклада был разработан план судоходства по этой реке, чтобы английские товары могли реально конкурировать с русскими по всей Центральной Азии. То есть планировалось через Лахор начать возить английские изделия в Бухару и Хиву. Ранджит Сингх против этого не возражает, доложил Бернс, потому что он намерен получать доходы от транзитной торговли. Разведчика похвалили, наградили, ему было 26 лет, и он уже стал считаться мастером интриги и признанным специалистом по восточной дипломатии.
И он уже сам предложил начальству, в частности генерал-губернатору, идею новой экспедиции. Пройти и изучить северные пути в Индию. Бернс намеревался сначала отправиться в Кабул, он хотел лично познакомиться с афганским правителем Дост Мухаммедом, а заодно посмотреть, как водится у разведчиков, насколько уязвима столица Афганистана для войск противника. Оттуда через Гиндукуш, переправившись через Амударью, он хотел попасть в Бухару. А вернуться в Индию он собирался через Каспийское море и Персию. В декабре 1831 года ему сообщили, что топ-менеджмент Компании и военные чины его идею неожиданно быстро одобрили, Бернс был удивлен, что его авантюрный в общем-то проект приняли так легко. Но дело было в том, что лондонский кабинет министров сильно переживал из-за растущего влияния Российской империи в Азии и на Кавказе. Бернс писал сестре: «Правительство Англии напугано намерениями России и хотело бы отправить какого-нибудь умного офицера для сбора информации в странах, граничащих с Оксусом и Каспийским морем… и я, ничего об этом не зная, выступил и добровольно предложил именно то, чего они хотели»[126].
Он быстро нашел себе подходящих спутников: один врач Бенгальской армии Джеймс Джерард, он до этого немало путешествовал по Гималаям, так что в реальности он был не только медиком, но и разведчиком. Другой был блестяще образованным жителем Кашмира, звали его Мохан Лал. Полиглот, знаток восточного этикета, он должен был вести записи экспедиции. Был еще один индиец по имени Мохаммед Али, он давно работал топографом в Компании и уже сопровождал Бернса в поездке по Инду.
