боевой готовности. Что же придумал Кузнецов и его команда? Во-первых, из состава боевых частей флота, как корабельных, так береговых и летных, выделялось т. н. «боевое ядро» (прообраз сил постоянной боевой готовности). В «боевое ядро» входили корабли, отработавшие учебные боевые задачи и готовые к ведению боевых действий. При этом состав «боевого ядра» постоянно менялся. Например, на 22 июня 1941 года в состав «боевого ядра» ВМФ СССР числилось: один линкор (из трех), один крейсер (из семи), два лидера (из пяти), 12 эсминцев (из 40) и 29 подводных лодок (из 127). Фактически «боевое ядро» включало в себя 25 % боевых кораблей. Аналогично в «боевое ядро» включались отдельные береговые батареи и авиаэскадрильи.
При этом, все корабли, батареи и эскадрильи «боевого ядра» имели боеготовность близкую к 100 %, что касается кораблей, батарей и эскадрилий, не входящих в «боевое ядро», их боеготовность была значительно ниже. Кроме этого была введена система повышенных боеготовностей, включавшая в себя три степени. Так при низшей повседневной боеготовности № 3, «боевое ядро» флотов находилось в шестичасовой готовности к бою и походу, остальной же флот занимался своими повседневными делами (отрабатывал первичные задачи, ремонтировался и т. д.). При переходе флота в боеготовность № 2 «боевое ядро» переходило в 4-часовую боеготовность к бою и походу, остальной же флот переходил на шестичасовую. При этом сворачивался ремонт кораблей и высылались в море дозоры. Наконец, при боевой готовности № 1 «боевое ядро» переходило на одночасовую готовность к бою и походу, а весь остальной флот на четырехчасовую. При этом усиливались морские и воздушные дозоры, начиналось рассредоточение сил и конкретная подготовка к отражению нападения. При этом никакой мобилизации гражданских судов и личного состава не начиналось, т. к. это была прерогатива не наркомата ВМФ.
Интересно проанализировать процентное финансирование РККФ, а потом, после образования отдельного наркомата, и ВМФ от всего финансирования РККА в предвоенные годы, ведь финансовые потоки определял всегда сам Сталин. Так если в 1937 году доле финансирование РККФ от РККА оставалось на уровне прежних лет – 4,6 %, то уже в следующем 1938 году она подскочила до небывалых дотоле 19,7 %. Такой скачек был вызван началом создания Большого флота и необходимыми для этого большими финансовыми затратами. В 1939 году, в связи с началом Второй мировой войны в Европе и необходимостью скорейшего наращивания мощи, прежде всего, сухопутных сил, доля флота была несколько снижена до 18,5 %, однако все равно оставалась весьма и весьма значительной. При этом общая доля действующего РККФ, даже несмотря на начало строительства Большого флота и увеличение штатов, в связи с резким увеличением численности РККА, в предвоенные годы постоянно снижалась. Так, если в сентябре 1939 года она составляла 10,7 %, то к маю 1940 года 7,5 %, а к июню 1941 года всего 5,8 %. При этом следует помнить, что численность РККФ все эти годы также росла. Общеизвестно, что тот. кто контролирует серьезные финансы имеет и серьезный авторитет. Поэтому по объективным показателям молодой нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов, контролируя всего 5,8 % Вооруженных Сил СССР и 18 % оборонного бюджета, он не мог на равных тягаться с наркомом обороны Тимошенко и его окружением, которые первое время не слишком праздновали выскочку-моряка. Именно в этом кроется определенное игнорирование руководством наркомата обороны и Генштабом наркомата ВМФ, отсутствие необходимых согласований, и ответные обиды Кузнецова.
По задумке Сталина, сущность военно-морской политики СССР, как составной части государственной и военной политики, заключалась в деятельности руководства страны по достижению главной внешнеполитической цели – предотвращения военных столкновений в прилегающих к побережью России морских акваториях. Поэтому основным направлением и главными задачей тогдашней военно-морской политики и явилось развитие военно-морского потенциала СССР – создание Большого флота. Сделал ли Сталин все возможное в предвоенные годы для возрождения ВМФ? Думаю, что сделал. Если и можно его в чем-то упрекнуть, так это в отсутствии выработки и законодательном утверждении официальной морской доктрины СССР. Впрочем, первая вменяемая морская доктрина была принята в нашей стране… только шестьдесят лет спустя.
Адмирал Флота Советского Союза С.Г. Горшков в книге «Морская мощь государства» так охарактеризовал теоретическую и практическую подготовку командного состава ВМФ СССР накануне войны: «Военно-Морской Флот к началу войны располагал стройной теорией подготовки и ведения операций – еще новой тогда формы военных действий. Он имел четкие рекомендации по основным вопросам оперативного искусства, сформулированные в документах того времени. Командование и штабы флотов и других оперативных объединений к началу войны успели накопить необходимый опыт в организации и планировании морских операций. Это давало серьезные преимущества при решении основных вопросов оперативного использования сил в вооруженной борьбе на море. Через все наши наставления, руководства и уставы красной нитью проходило требование настойчиво искать и решительно атаковать противника в любых условиях обстановки. Основным методом решения задач флотом считалось уничтожение противника путем нанесения мощных ударов превосходящими разнородными силами на главном направлении при четком их взаимодействии и использовании тактической внезапности и быстроты наносимых ударов. Большая роль по-прежнему отводилась позиционным средствам борьбы – береговой артиллерии, минным заграждениям и созданию мощных минно-артиллерийских позиций, опираясь на которые, корабли и авиация флота учились наносить поражение численно превосходящим силам флота противника. Таким образом, и в это время исходя из состава сил и их боевых возможностей Военно-Морскому Флоту ставились в оперативно-стратегическом плане оборонительные задачи в основном в прибрежной зоне по защите страны от вторжения с моря. Вместе с развитием сил флота повышалось боевое мастерство советских моряков. Напряженно проводилась боевая подготовка флотов, совершенствовалась сплаванность кораблей в составе тактических групп и соединений, отрабатывалась тактика морского боя. Главное внимание уделялось организации совместного удара надводных кораблей, торпедных катеров, авиации и подводных лодок по группировке надводных кораблей противника на наших минно-артиллерийских позициях, создаваемых в узкостях и на подходах к военно-морским базам. В то ж е время в разработке вопросов военно-морского искусства преобладало влияние сторонников оборонительных взглядов на роль и использование флота в будущей войне. Следствием этого явилось сохранение традиций в свое время правильной «теории малой войны» в новых условиях, когда наш флот уж е стал способен вести боевые действия и за пределами своих прибрежных вод. В этом проявилось отрицательное влияние этой теории на дальнейшее развитие советской военно-морской мысли. По существу, в военного-морском искусстве преобладала точка зрения на использование сил флота в оборонительных целях, а сам флот рассматривался в качестве оборонительного фактора, хотя его задачи в оперативном и тактических планах решались наступательными методами… Положительным явлением для советского военно-морского искусства было значительнее развитие вопросов взаимодействия армии и флота при ведении боевых действий в приморских районах. В процессе
