Глянул вверх — Джен сама, без команды, догадалась достать револьвер, и, появись кто на дороге к вершине, не оплошала бы. Ну, одной головной болью меньше… Хорошо еще, склон покрыт сущим лабиринтом из высоких камней…
Что-то ударило в поясницу — достали-таки! Поясница тупо заныла, но Мазур знал, что бронежилет выдержит и не такое, а потому не беспокоился, рукой освидетельствовать не полез. Лишь бы в кассеты не угодили, а то восстанавливай потом пленку…
Снизу доносились крики на непонятном языке, лаяли собаки. Вот и вершина. Мазур, послав вниз еще одну очередь, быстренько сменил магазин. Сорвал рюкзак, не колеблясь, вытащил гранату, вырвал кольцо. Разжал пальцы, подождал секунду. Швырнул назад. Граната, как он и рассчитывал, оглушительно лопнула в воздухе, в полете, произведя скорее психологическое воздействие.
— Куда? — Джен повернула к нему бледное, отчаянное лицо.
Он без колебаний показал вниз, крикнул:
— Перебежками!
И кинулся следом за ней. Сердце оборвалось на миг — она поскользнулась, проехалась задом по камню, но успела уцепиться за угловатый валун. Мазур уже добежал, подхватил ее. Посланные снизу пули все еще звонко щелкали по камням на вершине — не похоже, чтобы хранители святилища пошли на штурм, Мазур успел сделать все, чтобы его зауважали в момент…
— Л-любопытство… — успел он выдохнуть на ходу. — Две Вар-рвары, блин…
— Что? — вскрикнула она, услышав непонятную русскую фразу.
— Вперед!
Обрывая застежку, выхватил баллон и щедро прыснул на камни туманной струей. Схватил Джен за руку и помчался гигантскими прыжками под прикрытие деревьев. Он успел с вершины окинуть взглядом окрестности и потому уверенно бежал в распадок между двумя высоченными сопками — оттуда можно было прорваться в чащобу. Не сбавляя темпа, встряхнул баллон, поднеся его к уху. Послышалось шуршанье — кончается, черт, еще несколько доз — и можно выбрасывать…
…Дальнейшее слегка путалось, слившись в бешеный бег меж деревьев, перемежавшийся кратким отдыхом. Они не садились, просто, привалившись к стволам, жадно хватали воздух, жмурясь от затекавших в глаза соленых струек пота. И вновь бежали по гигантской, сложной кривой, огибая подножия сопок, налетая лицом на невесомо-липкую паутину. Но все же это никак нельзя было назвать слепым, паническим бегством сломя голову, они попросту отступали со всей возможной скоростью, а это совсем другое дело, если кто понимает… Они даже не особенно и уклонились с маршрута, в чем Мазур убедился, найдя полминутки для того, чтобы поработать с процессором.
— Не могу… — простонала Джен. Даже не упала — мягко свалилась под дерево, словно лишенный костей манекен.
Мазур упал рядом. Не подгонял и не настаивал — видел, что наступил момент, когда человека и в самом деле нипочем не поднять, хоть ты уши ему отрежь.
— Полежи, — прохрипел он. — Расстегни все, что можно, пусть тело подышит… Кажется, оторвались. Можно передохнуть, — снял с нее шапочку, сам расстегнул на ней бушлат. — Ничего, выкарабкаемся…
Она лежала навзничь с закрытыми глазами, грудь, как обожали изъясняться авторы дореволюционных дамских романов, бурно вздымалась. «А ведь старею, — подумал Мазур, ощущая в легких уколы десятков тоненьких иголочек. — Укатали сивку крутые сявки…»
— Все, — выдохнула она. — Сломалась, кажется.
— Бог ты мой, что за пошлости, — хрипло ответил он, с трудом подбирая английские слова. Казалось, все чужие языки выбило из памяти. — Ты еще скажи: «Брось меня!» Или что-нибудь не менее классическое… — и стал бесшумно копаться в рюкзаке, так, чтобы она не видела. — Не пори ерунды, специальный агент. До реки нам осталось всего ничего. И дальше пойдем не спеша, гарантирую…
Мысленно добавил про себя: «Потому что лезть в холоднющую сентябрьскую воду таежной реки такими вот взмыленными — значит быстренько откинуть копыта, несмотря на всю высокопробную химию из аптечки…»
— Оторвались? — спросила она слабым голосом.
— Похоже, оторвались, — сказал Мазур поелику возможно бодрее.
Но особенно этому факту не радовался. Они всего-навсего ушли из прямой видимости — и только. Собак еще можно остановить аэрозолем, сбить со следа — а вот их хозяева, вобравшие тысячелетний опыт предков, так просто не отвяжутся. Способны читать малейший след, от сломанной веточки до притоптанной травы, так же легко, как Мазур — боевой устав морской пехоты. Погоня будет двигаться не так уж быстро, — но скорость вполне можно компенсировать неутомимостью. Вряд ли отстанут — Мазур на их месте ни за что бы не отстал. Все-таки — Золотая Баба, наверное, самый охраняемый от белых секрет тайги…
Так что нужно побыстрее переправляться на левый берег Кигина — тогда есть шанс стряхнуть с хвоста погоню или хотя бы усложнить им задачу. У них-то аптечек нет, хоть и таежные жители, а плавать в такую погоду не любят, да и оленя в эту пору палкой не загонишь в реку… Обязательно останутся далеко позади.
Он привстал, вытянул левую руку и, взяв шею Джен в мертвый захват, метко вонзил в вену острие шприца-тюбика с «Приливом». Она не сопротивлялась — то ли от неожиданности, то ли вымоталась до предела — и Мазур без малейших хлопот, привычно и ловко выдавил тюбик. Когда осторожненько вынимал иглу, его ударом тока прошила пренеприятнейшая мысль: а умеет ли она плавать?! До сих пор разговор об этом как-то не заходил. Правда, еще когда они приближались к Таймунчи, Мазур раза три упоминал, что переправляться придется вплавь. И она промолчала, приняла эту идею спокойно, значит, умеет… или нет?
Он пережил мгновение панического страха, что случалось раз в сто лет. Ведь если не умеет — все рушится или по крайней мере осложняется до предела. Она вполне могла решить, что бравый супермен измыслил какой-то хитрый способ переправы, при котором она и ног не замочит… нет, слышала же: «Вплавь».
Джен пошевелилась, проворчала:
— Эти твои хамские манеры… Скоро и вовсе на иглу посадишь…
— Прижми-ка лучше пальчиком, — сказал Мазур, накладывая на место укола смоченную спиртом ватку. Аппетитно потянул носом воздух — машинально, как любой мужик. Помедлив, спросил: — Ты плавать умеешь?
— Конечно, — спокойно сказала она. — Это же входит в курс нашей подготовки. Я многое умею…
— Молодец, подруга Бэтмена, — облегченно вздохнул Мазур.
— А если бы не умела?
— Вот об этом лучше не думать…
…Широкая серая река несла воды равнодушно и где-то даже величественно. Стоя рядом с Джен на берегу, Мазур на миг почувствовал себя совершеннейшим муравьишкой. А ведь в море, несмотря на его безграничный простор, такого чувства у него не возникало отроду…
— Придется лезть в воду? — спросила Джен с грустной покорностью судьбе и надеждой на чудо.
— Увы, — сказал Мазур, сбрасывая бушлат. — Одежду долой, носки долой. Белье оставь — шерсть движений не связывает, и будет некоторая иллюзия тепла, на первое время… Если сведет ногу судорогой, не паникуй. Тут же подавай голос. Главное — не паниковать. И не останавливаться. Раньше поплывем — раньше выплывем…
Он говорил уверенно, даже лениво, выдерживая солидный тон самонадеянного по заслугам сибиряка, привыкшего, согласно американским представлениям, каждое утро вместо зарядки нырять в сугроб прямо из окна — за компанию с бродившими по двору белыми медведями. Но на душе было пакостно. Даже не за девчонку опасался — впервые в жизни испугался, что у него в холодной воде может схватить сердце. Хватало примеров. Что, старость подползает? Нельзя же быть вечным, с «морскими дьяволами» такого еще не случалось, даже старец Протей, по слухам, первый в истории подводный спецназовец, в конце концов помер вместе с остальными дохристианскими богами…
— И в бою неравном пал кудрявый клен… — проворчал он, нагнетая в себе бодрость и боевую злость. Увидев, что Джен, уже разоблачившаяся до шерстяного белья, собиралась попробовать воду босой ногой, поторопился крикнуть, чтобы отвлечь внимание: — Эй, помоги! Возьми автомат, надень ботинки и подстрахуй. Мне еще деревце срубить нужно, я там заметил подходящее…
Он срубил ножом молодую елочку с пышными лапами, вполне способную поддержать на воде их багаж, весивший не меньше пуда. Когда они с Глаголевым обговаривали запасную трассу отхода, конечно же, подумали и о том, что придется переправляться через реки, не обремененные мостами и паромами. Но герметичные мешки-поплавки и баллончики со сжатым воздухом остались в рюкзаках Петрова со Смитом, ничего не попишешь…
— Ну, вперед? — спросил он, добросовестно перекрестившись.
Взял в зубы пустой шприц-тюбик, напрягши мышцы, столкнул в воду елочку с привязанными к ней тюками — все упаковано надежно, не подмокнет, но лучше не думать о том, что на время переправы остались без оружия, беспомощные, как перевернутая на спину черепаха… Подтолкнул девушку:
