369
Правящая партия в Китае. В более широком смысле — название режима Чан Кайши.
У реки Граник в 334 году до н. э. македоняне разбили передовую персидскую армию. При Гавгамелах в 331 году до н. э. Александр сумел разбить почти вдвое превосходящего противника. Персидский царь Дарий бежал, судьба олигархии была решена. В 216 году до н. э. после ряда блестящих побед укрепившемуся на Апеннинском полуострове карфагенскому полководцу Ганнибалу пришлось выдержать бой с огромной римской армией. Несмотря на значительное численное преимущество, римские легионы были обойдены с флангов, окружены и уничтожены.
Отнюдь не утверждаю, что высокие порывы свойственны избранным. Хватило стойкости подняться на борьбу с агрессором британцам, чудеса героизма демонстрировали югославские и французские патриоты. Да и сами немцы воевали достойно, изыскивая возможности организованного сопротивления до самого конца. Но война для них не могла быть Отечественной. Начинали они ее не защищая Родину, а, напротив, пытаясь лишить ее соседей. Потому и победить не могли.
Отдельные исследователи говорят о 800 000(!) советских граждан, так или иначе боровшихся против советского государства во время войны с фашистами (Солженицын А. Малое собрание сочинений. Т. 5, с. 160, 181).
Солженицын А. Малое собрание сочинений. Т. 5. Архипелаг ГУЛАГ, 1-Й, с. 174.
Так считал Солженицын. Вот его слова: «Гитлеру недоступно было, что единственная историческая возможность свергнуть коммунистический режим — движение самого населения, подъем измученного народа. Такой России и такой победы Гитлер боялся больше всякого поражения» (Солженицын А. Малое собрание сочинений. Т. 5, с. 181). Мне все же представляется, что создание антисталинской прогерманской оппозиции вряд ли было возможным.
Был перед войной начальником Главного разведывательного управления (ГРУ).
Читаешь и удивляешься, как Вермахт умудрился захватить Норвегию и три с лишним года воевал в Заполярье.
Эти слова — «на два фронта» повторяются едва ли не в каждой главе «Ледокола». Ну и я не поленюсь вновь подчеркнуть, Гитлеру удалось воплотить в жизнь мечту кайзеровских генералов — войны на два фронта избежать. Когда он громил Францию, СССР, верный союзник, обеспечивал тыл. Когда же настала очередь Сталина, англичанам было не до наступательных операций. Они ограничились обороной Египта и рады были уже тому, что истекающая кровью Красная Армия вольно или невольно отвела непосредственную угрозу от Островов.
Суворов В. Ледокол, с. 312–314.
Там же, с. 314.
Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. Т. 1, с. 310,
Там же. Т. 2, с. 48.
План «Барбаросса» предусматривал разгром Вооруженных сил СССР в течение одной «скоротечной» кампании и выход Вермахта на линию Архангельск — Котлас — Казань — Куйбышев — Саратов — Камышин — Сталинград — Астрахань. Возьми немцы Москву, и сталинская система управления почти наверняка столкнулась бы с определенными центробежными тенденциями. Впрочем, также очевидно, что сопротивление не прекратилось, и немцы были бы остановлены на другом рубеже.
В нашей литературе как-то обойден вопрос о целесообразности подобного плана. Неужели, перебрасывая на тысячи километров до 70 % своих войск, Гитлер мог рассчитывать, что сам факт их перемещения ослабит бдительность англичан? Но даже если это и произошло, что потом? Неизбежная передислокация ударных сил обратно, на север Франции, неизбежная утечка информации, и в результате немцы вернулись бы к тому же, с чего начали.
О том, что произошло бы, высадись немцы на Островах, остается только догадываться. Мое личное мнение — и в этом случае Сталин занял бы выжидательную позицию и ударил лишь в том случае, если сопротивление англичан оказалось бы успешным, и бои приняли затяжной характер.
Как-то вскользь, невпопад обронил Наполеон: «От любви до ненависти один только шаг». Подобная перспектива при определенных обстоятельствах, при любом масштабном провале, без сомнения, могла открыться перед вождем. Пока люди были затравлены и уязвимы, пока им обеспечено было сносное существование, пусть даже и в клетке, никто не порывался выступить против сталинской олигархии. С возможными военными неудачами, с неурядицами и разорением и так не слишком богатой страны этот шаг, казалось, становился неизбежным. Относительно любви «до гроба» советского народа к собственной персоне Сталин иллюзий не питал. В противном случае зачем тогда непрекращающиеся массовые чистки и содержание чудовищно огромного аппарата тайной полиции? Впрочем, угрозу режиму таили в себе как длительные промежутки относительного покоя, вызывающие его быстрое разложение (вспомним, что СССР перестал существовать во многом именно вследствие того, что пресытившаяся бюрократия разложила систему управления и до основания развалила производство), так и затянутые во времени чистки. Стресс подрывал силы государства. Вождь вынужденно чередовал их с завидным постоянством, но балансировал он на лезвии ножа
Суворов В. Последняя республика, с. 241.
Следует, правда, отметить, что по количественному составу пехотная дивизия Вермахта превосходила стрелковую дивизию РККА в полтора- два раза. Так же и полевые армии немцев по своей структуре ближе к нашему фронтовому объединению.
Это кажется, конечно, что все просто, а на самом деле… Непросто было немецким танкистам раз за разом прорывать наш фронт, отбивая при этом яростные фланговые контратаки советских мехкорпусов. Непросто было и Жукову точно определить, где противник нанесет удар, и заставить поверить привыкающих к череде поражений, опустивших руки подчиненных в то, что врага можно остановить.
Андрей Бугаев
Вермахт брал свое во многом за счет маневра. Даже намек на позиционную войну был для немцев гибельным, и проиграли они не тогда, когда «тридцатьчетверки» ворвались на улицы Берлина, а когда их ударные группировки уже не в состоянии были прорывать фронт советских войск.
Войска были сняты с дальневосточных границ до 6 декабря. Сталин не мог наверняка знать, что японцы не воспользуются моментом и не нападут, но деваться было некуда. Его судьба решалась не в Забайкалье, а под Москвой. После Перл-Харбора вождь, без сомнения, вздохнул спокойно.
Мое мнение, лишь в конце войны армия вплотную подошла к той черте, за которой равенство с немцами в военном искусстве. Воевать они, что ни говорите, были мастера. Мы же, если взглянуть правде в глаза, зачастую брали числом, а не умением. Другое дело, что сохранять почти всю войну, а потом и наращивать количественное превосходство в живой силе и технике — это тоже искусство.
Собственно, начало разговорам о том, что Жуков мало ценил жизнь вверенных ему людей и допускал бессмысленные жертвы, положил Эйзенхауэр. В своих мемуарах американский генерал упоминает о том, что Жуков якобы поведал ему, как, торопясь сбить немцев с Зееловских высот, он направил пехоту штурмовать укрепления противника, не позаботившись о разминировании Предполья. Не берусь комментировать, ведь кто и когда считал у нас погибших? Впрочем, могло быть и так, что Жуков подобными действиями пытался сделать атаку неожиданной для противника и, следовательно, решить задачу с меньшими потерями.
В этой связи упоминаются, в частности, К. К. Рокоссовский и A. M. Василевский.
Халхин-Гол и окружение Западного фронта далеко не аналогичные операции. Если Жуков имел дело с изолированной, втянувшейся в полуокружение вражеской группировкой, то немцы рвали всю нашу тысячекилометровую оборону. Если танковым бригадам Жукова для окружения японцев пришлось преодолеть десяток-другой километров, то немцы прошли их — до пятисот.
Воинские звания даны на начало войны.
Справедливости ради следует отметить, что В. Суворов не называет Конева «человеком Жукова».
