Как видно из данных табл. 32, потери танковых армий за время проведения наступательных операций колебались от 7,2 до 24,9% численности личного состава к началу наступления.
Следует особо подчеркнуть, что примерно 90% потерь составлял личный состав мотострелковых подразделений и частей. Этим обстоятельством и можно объяснить тот факт, что в наступательных операциях, в которых мотострелковые подразделения участвовали в более напряженных боевых действиях, удельный вес потерь личного состава неизбежно возрастал. Танкисты же несли меньшие потери. Соотношение между боевыми потерями танков и самоходно-артиллерийских установок и потерями в личном составе в наступательных операциях составляло 1:6 (Висло-Одерская, Проскуровско-Черновицкая), 1:4 (Львовско-Сандомирская, Берлинская), реже — 1:2 (3-я гв. танковая армия в Орловской, 6-я танковая армия в Ясско-Кишиневской, 5-я гв. танковая армия в Восточно-Прусской).
Потери в личном составе были неравномерными по отдельным дням и этапам наступательных операций, а также в различные годы войны. Например, во 2-й танковой армии (Орловская операция, 1943 г.) потери в среднем составляли 160 человек в сутки, а в отдельные дни доходили до 282 (17 июля) и 452 (22 июля) человек. В первом случае армия отражала контрудар 10-й моторизованной и 292-й пехотной дивизий противника, в небе господствовала вражеская авиация, во втором — ее соединения самостоятельно прорывали глубоко эшелонированную оборону немецко-фашистских войск. В Берлинской операции 1-я гвардейская танковая армия имела среднесуточные потери 592 человека, а 19 и 20 апреля 1945 г., когда развернулись бои за овладение крупным узлом сопротивления Мюнхеберг, они составили более 800 человек, то есть превысили среднесуточные потери почти в 1,5 раза. Аналогичная картина наблюдалась и в других операциях танковых армий.
Следует отметить и такой факт, что если в операциях 1943 г. потери составляли 20–30% и более от первоначальной численности личного состава, то в 1944–1945 гг., как правило, — 10–14%. Исключение составляла 1-я гвардейская танковая армия в Берлинской операции, когда она прорывала оборону противника совместно с 8-й гвардейской армией и вела бои в городе Берлине. Статистика свидетельствует, что безвозвратные потери в общем числе потерь личного состава составляли от 10 до 31,8%, а в среднем по учтенным наступательным операциям — около 23–24%. Наибольшие безвозвратные потери понесли 4-я танковая армия в Орловской и 1-я гв. танковая армия в Львовско-Сандомирской, Висло-Одерской и Берлинской операциях при прорыве вражеской обороны, ведении боев за плацдармы и в крупных населенных пунктах, наименьшие в тех случаях, когда соединения вели высокоманевренные боевые действия (Ясско-Кишиневская и другие операции).
В целом безвозвратные потери личного состава в танковых армиях составляли, по опыту минувшей войны, до ⅓ от общего количества потерь, остальные ⅔ потерь были санитарными, т. е. подлежали лечению.
Данные по одиннадцати наступательным операциям275 свидетельствуют, что ранения по тяжести распределялись следующим образом: тяжелые ранения составляли в среднем 23%, ранения средней тяжести — 37% и легкие ранения — около 40%. Пулевые ранения мотострелков составляли примерно 32%, осколочные — 62%. Важно отметить, что у танкистов пулевые ранения составляли только 6–7% всех потерь, осколочные же ранения у них были несколько выше, чем у пехотинцев. Кроме того, у танкистов довольно большой удельный вес в потерях (около 20%) занимали контузии, ожоги и ушибы.
Таким образом, основываясь на фактическом материале, можно сделать следующие выводы.
Во-первых, наибольшие потери в личном составе несли механизированные соединения армий. Причем в ряде операций они были настолько значительны, что требовали принятия всех возможных мер к немедленному восстановлению их боеспособности. Это было тем более необходимо в операциях, которые проводились на большую глубину, так как входе их танковым армиям приходилось прорывать промежуточные оборонительные рубежи в отрыве от общевойсковых армий.
Во-вторых, большую часть потерь составляли санитарные, в том числе до 77% легкие ранения и ранения средней тяжести, а также контузии, ожоги и ушибы. Эта часть личного состава являлась резервом при восполнении потерь.
В-третьих, потери зависели от характера решаемых задач, главным образом с точки зрения надежности огневого подавления противника и согласованных действий различных родов войск.
Проблема восполнения потерь танковых армий в личном составе в годы войны решалась по нескольким путям. Наиболее распространенным являлось включение в состав соединений армии маршевого пополнения, как это было накануне Кировоградской операции в 5-й гвардейской танковой армии (прибыло пополнение для укомплектования стрелковых подразделений в составе 2700 человек)276, а начиная с 1944 г. — главным образом воинов, прибывших из госпиталей после излечения. В ряде операций (Корсунь-Шевченковская, Будапештская, Берлинская) на отдельных этапах наступления армии усиливались стрелковыми соединениями. Иногда армии получали соединения, прибывшие с доукомплектования. Так было, например, в июле 1944 г., когда в 4-ю танковую армию были включены 93-я отдельная танковая бригада, 68-я зенитная артиллерийская дивизия и мотострелковый батальон277.
В отдельных операциях механизированные соединения пополнялись за счет партизан и местного населения освобожденных областей, призываемого в действующую армию, например в 4-й танковой армии в ходе Проскуровско-Черновицкой операции278.
Аналогично разрешалась задача во 2-й танковой армии в ходе Уманско-Ботошанской операции, а также в 5-й гвардейской танковой армии при наступлении в Белоруссии. В самых сложных ситуациях боевые части и подразделения пополнялись и за счет комендантских и тыловых подразделений. Как вспоминает бывший командующий 1-й гвардейской танковой армией маршал бронетанковых войск М. Е. Катуков, в боях за Берлин, «чтобы как-то помочь корпусу А. Бабаджаняна (11-й гв. танковый корпус), пришлось направить к нему последний резерв — роту охраны штаба армии»279.
Более сложно решался вопрос восстановления потерь в личном составе специалистов родов войск. Основным источником пополнения являлся запасной батальон армии, где проходили подготовку механики-водители, наводчики, связисты, а также солдаты и сержанты других специальностей. Кроме того, создавался определенный резерв механиков-водителей и в соединениях армии280. Те же вакантные должности, которые не требовали длительной подготовки (заряжающие и др.), заполнялись из числа мотострелковых войск. Кроме того, довольно часто танки, поступавшие на доукомплектование, прибывали с экипажами. Это было особенно характерно тогда, когда в танковые армии поступали танковые колонны, собранные на средства тружеников тыла страны. Например, в декабре 1944 — январе 1945 гг. 1-я гвардейская танковая армия получила 475 танков и более 200 водителей При этом по решению Военного совета армии экипажи укомплектовывались так, чтобы в составе каждого из них имелись и бывалые воины, и новички281. Не исключались и такие случаи, когда часть специалистов перераспределялась из тыловых частей и подразделений.
Пополнение офицерским составом проводилось в основном из запасных частей резерва, где прибывшие из госпиталей и отпусков по болезни офицеры до определенного времени занимались боевой и политической подготовкой по специально разработанным программам. Направление офицеров из резерва в войска осуществлялось по следующей схеме: центральные управления Народного Комиссариата Обороны направляли офицеров в распоряжение военных советов фронтов; военные советы фронтов — в распоряжение военных советов армий и далее в корпуса и бригады. В таком же порядке поступали офицеры из военных академий, училищ и фронтовых курсов младших лейтенантов.
Таким образом, пополнение танковых армий личным составом в целях поддержания и восстановления их боеспособности проводилось в годы минувшей войны различными путями и требовало от командиров и штабов, политических и тыловых органов большой организаторской работы, творчества и инициативы.
5. Мероприятия по поддержанию высокого морального духа войск
Ф. Энгельс указывал, что для правильной оценки боеспособности армии надо иметь представление не только о ее вооружении, но и о степени стойкости и «…особенно о ее моральном состоянии»282. Хорошо известно также положение, сформулированное В. И. Лениным, о том, что «во всякой войне победа в конечном счете обусловливается состоянием духа тех масс, которые на поле брани проливают свою кровь»283.
Опыт наступательных операций танковых армий еще раз подтвердил, что высокий уровень политико-морального состояния войск как составной части их боеспособности формируется не стихийно. Успех реализации благоприятных возможностей и преодоления влияния неблагоприятных факторов зависит от деятельности командных кадров, политорганов, партийных и комсомольских организаций. Особенно велика в этом роль партийно-политической работы.
