Увы, финны не поняли столь весомого «намека». Они радовались, что город цел. Значит, русская авиация не умеет бомбить, ее можно не бояться! 16 марта пожелание о выходе Финляндии из войны высказал Рузвельт. Давал понять, что финнов согласны не рассматривать вместе с нацистами, вести отдельный диалог. Президента США все-таки услышали. В Москву в секрете от немцев отправилась финская делегация. Сталин высказал очень умеренные условия. Восстановить довоенную границу, выгнать из Финляндии или интернировать германские войска. А за ущерб, нанесенный Советскому Союзу, в 5-летний срок заплатить 600 млн долларов.
Нет, финское руководство не согласилось. Рассудило, что от русских можно спрятаться за линией Маннергейма. В 1939–1940 годах она держалась больше трех месяцев, а теперь ее наращивали два года. Настолько же мощные позиции оборудовали в Карелии, перекрыли ими дефиле между озерами и болотами. Потычутся русские, разобьют лбы, глядишь, и прекратят атаки. А дальше вдруг что-нибудь изменится? Ну что ж, для вразумления упрямцев был подготовлен «четвертый сталинский удар». Командующий Ленинградским фронтом маршал Говоров был мастером вводить противника в заблуждение. Он показывал, будто намеревается наступать на Нарву. Об этом допускались утечки информации. Изображалось, будто здесь появляются подкрепления. На самом же деле армии Ленинградского фронта скрытно отводились в тыл, перевозились обратно к Ленинграду.
9 июня на Карельском перешейке загрохотала масса артиллерии. Артподготовка длилась 10 часов, обрабатывала заранее разведанные цели. Под прикрытием ливней снарядов и мин на 11 участках линии Маннергейма началась разведка боем. Батальоны поднимались в атаки, при этом проявлялись еще не известные огневые точки. Их долбили новыми артналетами. А в двух местах наши солдаты ворвались на неприятельские позиции, обозначились участки прорывов. Говоров вообще отработал эту операцию крайне пунктуально. Отверг авантюры, варианты «а вдруг». Продвижение намечалось по этапам. Расчистить бросок артиллерией, овладеть рубежом — и снова подтянуть артиллерию. С фланга прикрывал Балтийский флот, высаживал десанты, взламывая оборону со стороны моря. Средний темп наступления определялся в 12 км в сутки. А вся операция должна была занять 10 дней.
Надежды финнов на повторение сценария 1939 года поползли по швам. План Говорова выполнили точка в точку, ровно за 10 дней. 20 июня наши части вошли в Выборг. Финское правительство и командование были в шоке. Лихорадочно собирали все силы на третью, последнюю линию обороны — она проходила по старой государственной границе. Перебрасывали сюда войска из Карелии. Но это оказалось на руку Карельскому фронту Мерецкова. Он начал наступление как раз 21 июня. Возведенные тут мощные укреплениями крушили таким же образом, как линию Маннергейма. 28 июня был освобожден Петрозаводск.
Правда, обстановка немного успокоилась. Третью полосу линии Маннергейма, за Выборгом, советские войска не прорвали. Финская пропаганда расшумелась о «чуде», славила своих бойцов, спасших отечество. Однако в действительности третью полосу всерьез не штурмовали. Финнов принуждали к миру. Перед Ленинградским и Карельским фронтами была поставлена задача освободить только свою территорию. На финские земли СССР не претендовал, и губить воинов в новых прорывах было незачем.
Германия силилась удержать союзников, в Хельсинки примчался Риббентроп, сулил любую поддержку, предлагая подписать договор о незаключении сепаратного мира. Хотя финны уже колебались. Вместо договора президент Рюти подписал единоличное письмо, что он и его правительство не будут искать мира без Германии. Но весомую гирю на чашу весов добавила советская армия. С восточной стороны, в Карелии, укреплений на границе больше не осталось, все были прорваны. В августе 1944 года войска Карельского фронта совершили еще один бросок, вступили на территорию самой Финляндии. А через Швецию забросили предложение, что переговоры о мире можно бы возобновить. И на этот раз в Хельсинки поняли «намек». Президент Рюти со своими обещаниями ушел в отставку. Парламент, нарушив все процессуальные нормы, быстренько привел к президентской присяге Маннергейма, он направил к русским делегацию…
Главным из «Десяти сталинских ударов» стал пятый. В прошлых сражениях советская армия добилась наибольших успехов на Украине. Поэтому германский генштаб строил прогнозы, что летняя битва разразится здесь же. Наша Ставка не разубеждала неприятеля. На 1-й Украинский фронт сплошным потоком шли подкрепления, в его составе собралось три танковых армии. Гитлеровские стратеги знали об этом, стягивали сюда собственные резервы. Хотя советское командование переиграло врагов. Если на Украине и в Прибалтике наши войска значительно продвинулись вперед, то между ними линия фронта не сдвинулась с осени 1943 года. Враг упорно наращивал здесь оборону. Города Витебск, Оршу, Могилев и Бобруйск Гитлер объявил крепостями. Только на участке 3-й танковой армии под Витебском на строительстве оборонительных сооружений было задействовано 20 тыс. подневольных горожан и крестьян. Несколько попыток наступления в Белоруссии кончились ничем. В итоге центральное направление отстало от флангов, образовался огромный выступ — «Белорусский балкон».
Вот тут-то и намечался основной удар. Замысел операции «Багратион» был классическим, на окружение. На флангах конструировались две пары «клещей», прокусывали по изрядной дыре во вражеской обороне. А потом эти две пары образовывали одни огромные «клещи», захватывая всю попавшую в них неприятельскую группировку. Впрочем, в предшествующих операциях замыслы по окружению редко удавалось реализовать до конца. Дожать противника обычно не хватало сил. Теперь для этого были задействованы четыре фронта! 1-й Прибалтийский, 3-й, 2-й и 1-й Белорусские. Но и в кольцо намечалось захватить не корпус, не армию, а целиком группу армий «Центр»! В сражении должны были схлестнуться 4 млн человек, более 40 тыс. орудий, 6 тыс. танков и 6 тыс. самолетов.
Подготовка началась с апреля. Велась планомерная разведка. Только на одном 1-м Прибалтийском фронте и только воздушной разведкой были выявлены 1100 огневых точек, 300 артиллерийских батарей, 600 блиндажей. Все это дополнялось сведениями армейской и агентурной разведки, данными от партизан. Части поочередно отводились в тыл, тренировались преодолевать оборону. Для этого оборудовались траншеи с проволочными заграждениями, дотами, имитацией минных полей — все как у немцев.
Некоторые планы корректировались. На южном участке, на 1-м Белорусском фронте, 65-я армия Батова должна была атаковать вдоль шоссе на Паричи. Но и противник перекрыл шоссе несколькими оборонительными линиями. Зато по соседству раскинулись Полесские болота, на картах их обозначали непроходимыми. Разведчики 65-й армии доказали — пройти можно, а сплошной обороны там нет. Батов предложил сместить удар, командующий фронтом Рокоссовский и Ставка согласились. Через топкие места и речки строились мосты, через трясину прокладывались гати.
Все это осуществлялось в обстановке беспрецедентной секретности. Радиостанции обменивались только ложными позывными или сообщениями, разработанными нашей контрразведкой. Никаких упоминаний о наступлении не допускалось по телефонам. Любая информация передавалась только лично. А солдаты рыли и рыли окопы. Сколько раз изматерили начальство! Едва откопали линию траншей, следовал приказ копать новую… Разве можно было разъяснить людям, что это всего лишь дезинформация? Немцев убеждали: русские не собираются здесь наступать. Выдвижение войск, артиллерии, танков всячески маскировалось. Офицеры генштаба летали на самолетах над расположением своих армий, отслеживали, не заметно ли чего-нибудь лишнего. Данные мероприятия в полной мере достигли цели. Германское командование ждало удара на Украине. А группе армий «Центр» предсказывали «спокойное лето». За три дня до сражения ее командующий фельдмаршал Буш отпросился в отпуск!
К этому времени в Белоруссии насчитывалось 200 тыс. партизан. В ночь на 20 июня они вдруг обрушились на неприятельские тылы. По единому плану хлынули на железные дороги, за одну ночь установили 10,5 тыс. мин. Налетели и на линии связи, рубили столбы, провода. На какое-то время передвижение по неприятельским коммуникациям и связь оказались парализованными. А 22 июня земля на многие километры затряслась от артиллерийской канонады.
На северном фасе «Белорусского балкона» советские войска брали в клещи Витебск. С севера атаковала группировка 1-го Прибалтийского фронта генерала Баграмяна, с юга — 3-го Белорусского фронта Черняховского. Артподготовка настолько точно и мощно перетряхнула вражеские позиции, что уже в первый день наши воины захватили ряд ключевых пунктов. А на второй день стало ясно — одолеваем! Германский 6-й корпус, сражавшийся южнее Витебска, рассекли надвое. В прорыв ринулась 5-я гвардейская танковая армия с кавалерийским корпусом Осликовского.
