На "Невке" нас встретил ее командир лейтенант К. Так как "Невка" находилась под общим командованием командира "Моряка", то нас тоже переправили туда для общего представления. На "Моряке" всех поставили во фронт на "шканцах" Вышел командир капитан 2 ранга А., поздоровался с нами и напомнил, что мы теперь находимся на палубе военного корабля и этого не должны забывать, так как никаких поблажек делать не будут Очевидно, он был невысокого о нас мнения и сразу же решил "поставить на точку".
После этого всех распустили, и мы разбрелись по внутренним помещениям и с любопытством все осматривали. В особенности нас привлекали мачты с вантами, марсами и салингами. Казалось таким заманчивым полезть до самой верхушки, где виднелся клотик. Но пока туда не разрешали соваться, и мы побаивались вахтенного начальника, который важно разгуливал по палубе. Около 6 часов наша смена вернулась на "Невку" Предстояло получить первый обед на корабле, причем, по правилам, кормящим был избран один из кадет, который назывался артельщиком.
Каждый получил шкапчик, место для сна на рундуке или для подвешивания койки и место за столом. Раздали парусиновые койки, пробковые матрацы, подушки и одеяла и стали учить их связывать. Поначалу это давалось совсем нелегко, так как все койки должны были быть строго одного размера и толщины, чтобы поместиться в коечные сетки и представлять совершенно ровный, красивый ряд. К тому же на все связывание полагалось всего пять минут, и нам пришлось много потрудиться, пока мы научились мало-мальски прилично это делать. Впрочем для некоторых связывали койки дневальные, которым за это и за чистку верхнего платья платили кадеты маленькое жалование.
Затем нас распределили по вахтам, а по отделениям, по традиции, нам разрешали распределяться по взаимному соглашению. В каждой вахте было по два отделения, и каждому отделению, в зависимости от того, имело ли оно четный или нечетный номер, отводилось место в жилой палубе — с правого или левого борта.
На следующий день, с рассветом, "Моряка" и "Невку", да и весь остальной отряд, буксиры вывели на Малый рейд, где они стали на якорь. На завтра, перед началом кампании, предполагался смотр отряда главным командиром Кронштадтского порта вице-адмиралом С. О. Макаровым. Этот смотр был простой формальностью и ограничивался тем, что адмирал обходил фронт кадетов и команды. Но все же на нас, маленьких кадет, он произвел большое впечатление, потому что это было совершенно ново для нас, и, кроме того, мы уже много слышали об адмирале Макарове как об одном из самых выдающихся морских офицеров, и нам хотелось его увидеть.
Вечером того же дня к "Моряку" подошел "Верный" и взял его на буксир. "Невку" взял на буксир "Воин", так как боялись, что, если ветер во время перехода засвежеет, буксиры могут лопнуть и "Невка", не имеющая машин, окажется в опасном положении. Но погода стояла чудная и продержалась такой до следующего дня, когда мы уже стали подходить к рейду Лангекоски у г Котки. Утром командир "Воина" приказал устроить леерное сообщение между бизань-мачтой "Воина" и фок-мачтой "Невки", и кадет переправили этим способом. Нам это доставило огромное удовольствие, хотя мы с опаской посматривали вниз, когда, сидя в спасательном буйке, тащились по воздуху между движущимися судами.
Как только мы пришли в назначенное для стоянки место, было установлено расписание занятий, и с 8 с половиною до 10 с половиною утром и с 2 часов до 5 с половиною после полудня нас заставляли заниматься различными морскими предметами и практикой морского дела. Одним из главных занятий являлось обучение гребле и управлению парусами на шестерках. Этому посвящалось каждый день по несколько часов, не говоря уже о том, что в виде гимнастики, сейчас же после подъема флага, мы должны были обходить под веслами "Моряка" и "Невку", причем все старались прийти первыми к своему кораблю, так что выходило что-то вроде гонок. Затем мы учили рангоут, лазание по вантам, спуск и подъем брам-стеньги, брам-реи, постановку и уборку парусов. Все эти учения происходили на бизань-мачте "Моряка" Также нас учили такелажным работам и основам штурманского, артиллерийского и машинного дел.
В этих занятиях время проходило незаметно, и мы не успевали скучать. По вечерам и воскресным дням отпускали гулять на берег, и мы компаниями рыскали по прилегающим островам или забирались в кофейную маленького городка Котки и там наедались пирожными.Запомнился мороженщик — высокий толстый старик, с огромной седой бородой, точно пряничный дед. Он специально приезжал из Кронштадта в Котку со своим сыном, чтобы каждый день, в часы отдыха, с 12 до 2 часов дня, продавать мороженое, пряники и другие сласти. Так что мы все свои небольшие карманные деньги спускали ему Должно быть, торг шел успешно, так как говорили, что он имел несколько приличных домов в Кронштадте и скопил солидный капитал.
Я очень любил ездить на берег и совершать длинные прогулки со своими друзьями. Помню, как-то раз, в воскресенье, мы пошли гулять втроем, и так как погода была теплая, решили выкупаться. Двое из нас, и в том числе я, умели плавать, а третий не умел. Первым разделся и бросился в воду неумевший плавать и храбро пошел от берега, так как вначале было мелко. Вдруг мы увидели, что он то окунается, то выскакивает из воды и как- то странно машет руками. Сначала мы подумали, не шалит ли он, и стали ему кричать, чтобы он был осторожнее, но потом заметили, что с ним происходит что-то неладное. Мы с берега бросились на выручку Первым доплыл до утопающего не я, а другой кадет, умевший хорошо плавать. Но утопающий схватил его за шею и стал судорожно сжимать, чем лишил всякой возможности двигать руками. Чем больше первый старался освободиться от этих обьятий, тем крепче второй сжимал его, и между ними завязалась борьба. В это время подоспел я и увидел, что они погружаются в воду и что в этом месте очень глубоко. Тогда я схватил умевшего плавать за руку и потащил его к берегу Тонущий держался за него и почти потерял сознание, так как выбился из сил и наглотался воды.
С большим трудом мы достигли мелкого места и облегченно вздохнули, когда почувствовали под ногами дно, но от волнения и напряжения так ослабли, что добрый час пролежали на берегу, набираясь сил. Особенно наволновался и устал наш неудачный купальщик, но мы были счастливы, что все так благополучно кончилось, так как кругом решительно никого не было, и мы могли утонуть, и никто этого не заметил бы. Поругав хорошенько нашего приятеля, мы пришли в самое веселое настроение и решили, что он должен за спасение угостить нас пирожными.
Иногда мы ездили на Кюменский водопад и ходили смотреть на Лангекосские пороги, которые были далеко от рейда. Близко от этих порогов находилась дача покойного Императора Александра III, в которой он жил, когда приезжал ловить рыбу Это был дом, построенный в местном стиле и просто обставленный. В нем теперь никто не жил, и только сторож показывал посетителям.
Часто бродя по пустынным островам и окрестностям Котки, мы натыкались на надгробные гранитные плиты, на которых надписи свидетельствовали, что под ними похоронены офицеры, солдаты и матросы, убитые во время боев в этих местностях в период шведских войн, при Петре и Екатерине. Нас очень интересовали скромные памятники давно забытых воинов, которые напоминали времена упорной борьбы за обладание этими берегами, когда здесь ходили галеры и парусные корабли, которые стреляли из чугунных и медных пушек круглыми ядрами, сваливались на абордаж и сжигали вражеские корабли. Сколько героизма проявили в этой борьбе наши моряки только что созданного гением Петра русского флота и теперь, всеми забытые они покоятся здесь. Но их деяния не забылись и принесли России огромную пользу Благодаря обладанию этим морем, которое они завоевали, Россия стала великой державой, и народ быстро вышел из тьмы веков и увеличил свое благосостояние. С тех пор прошло полтора века, и кругом царит полная тишина. Ничто не напоминает о былых сражениях, и мрачные финны мирно ловят рыбу, да изредка плывут шхуны, нагруженные дровами, и проходят пароходы с досками и бревнами. Целый ряд фортов, построенных тогда с таким трудом, уже совсем развалился, и остались только слабые контуры валов и брустверов..
Время шло монотонно, ничем не нарушая нашей жизни, "по расписанию" Мы начинали привыкать к морской обстановке и втянулись в установленный режим. Совместное житье в тесном корабельном помещении нас очень сблизило, мы лучше узнали друг друга и не скучали. Да и за день так уставали, что вечером, после раздачи коек, быстро ложились спать.
В свободное время на палубе было всегда весело, кто-нибудь играл на балалайке, пели, читали и т д. Не обходилось и без шалостей, и часто объектом служил командир "Невки" К. Он только что перешел на службу в Корпус и был по природе ужасный педант, крикун и любитель читать бесконечные нотации и так этим увлекался, что иногда по часу нас держал во фронте. Его громкий голос раздавался по всему рейду, так что даже достигал "Моряка", который стоял довольно далеко от "Невки" Это страшно изводило, и мы его недолюбливали — "ну недоволен, так выругай, но не выматывай душу скучнейшими наставлениями" За это и мы, в свою очередь, его изводили, "нечаянно" роняя разные вещи в световой люк его каюты, стуча в переборку офицерского помещения, подражая его голосу и т п.
