На это, собственно, и рассчитывалось. Уничтожить Красную армию близ границ – и вперед! А после разгрома армии рухнет и государство, как было во всех «цивилизованных» странах, подвергшихся нападениям. Фельдмаршал фон Клейст впоследствии признавал: «Надежды на победу в основном опирались на мнение, что вторжение вызовет политический переворот в России… Очень большие надежды возлагались на то, что Сталин будет свергнут собственным народом, если потерпит тяжелое поражение. Эту веру лелеяли политические советники фюрера». Однако власть Сталина оказалась гораздо прочнее, чем считали в Берлине. И гораздо прочнее, чем демократические правительства Европы, валившиеся от первых же потрясений. Советское государство устояло, жило, собирало солдат, реанимировало фронты и армии, которые были уже дважды или трижды уничтожены. Такого оборота германские планы никак не предусматривали.
А в реальной обстановке, сложившейся к концу августа, решение Гитлера было не просто логичным, а единственно верным. Фюрер и его советники знали о крупных советских силах, сохранившихся и копившихся на флангах. Была ясна и тактика Сталина. Если продолжить наступление на Москву, контрудары не заставят себя ждать. Придется опять поворачивать бронированные кулаки, отвлекаться. Выглядело более правильным зачистить фланги, а уже потом, без помех, рвануть к Москве.
Танковую группу Гота Гитлер передавал группе армий «Север», танковую группу Гудериана и 2-ю полевую армию – в состав группы армий «Юг». Передавал не насовсем, а на короткое время. Предполагалось – до 15 сентября. За три недели советские группировки будут разгромлены, опасность контрударов, способных помешать прорыву, устранится, и тогда-то можно будет сыграть заключительный аккорд по захвату русской столицы.
Относительно советских планов Гитлер не ошибся. Контрнаступление было назначено на тот самый день, когда подписывалась директива фюрера – 21 августа. Операция намечалась силами трех фронтов – Западного, Резервного и Брянского. На Центральном участке, под Ельней, две армии Резервного фронта нацеливались срезать выступ линии фронта, окружить стоявшие здесь четыре германских дивизии. Начали бодро, лихо. Позаботились стянуть сюда артиллерию, танки, неприятельскую оборону прорвали. Городок Ельня был освобожден. Сталин искал какие-нибудь новые стимулы, чтобы вдохновить и поощрить лучших воинов. Придумал восстановить термин «гвардия». Дивизиям и полкам, отличившимся под Ельней, присвоили звания гвардейских.
Хотя на самом деле эта победа, одна из первых побед над нацистами, не достигла ожидаемого результата. Окружение не удалось, немцы выскользнули из клещей. А войска, участвовавшие в операции, потеряли убитыми и раненными треть личного состава, около 30 тыс. бойцов. Но во фланговых группировках дело обернулось еще хуже. Ведь Гитлер передвинул сюда свои ударные кулаки! Из Великих Лук наступление начала 22-я советская армия и нарвалась на встречный удар. Ее с ходу смяли, охватили в кольцо, 34 тыс. человек угодили в плен, остальные кое-как просочились и покатились прочь, оставив Великие Луки противнику. Танковая группа Гота успешно соединилась с группой армий «Север».
И в это же время подошла к концу осада Таллина. Здесь располагалась основная база Балтийского флота, но войск было мало, сухопутная оборона оставалась слабенькой. Город продержался три недели, но немцы наращивали силы. Стало ясно, что штурм отбить не получится. Началась эвакуация. Но и выбраться было уже сложно. По берегам Финского залива немцы и финны выставили артиллерийские батареи, набросали в море мин. Тем не менее колонны кораблей Балтийского флота двинулись на прорыв к Кронштадту. Погрузили около 28 тыс. военнослужащих и 13 тыс. гражданских лиц.
Почти сразу же начались подрывы на минных полях, с воздуха на конвои набросилась германская авиация. То одно, то другое судно шло ко дну. Оказать помощь могли далеко не всем… За время перехода погибло 15 боевых кораблей (из них 5 эсминцев, 2 подводных лодки, 3 сторожевика, 2 тральщика, канонерка), 43 транспорта и вспомогательных судна. В водах Финского залива нашли свою смерть 10–12 тыс. человек. До Кронштадта дошли 145 кораблей и судов. А германские войска, осаждавшие Таллин, высвободились. Фон Лееб перебросил их и прибывшую к нему группу Гота на подступы к Ленинграду. С севера возобновили наступление финны, с юга надавили немцы. 8 сентября они овладели Шлиссельбургом, и замкнулось кольцо блокады. Ленинград оказался отрезанным от остальной России.
Ну а Брянский фронт генерала Еременко тоже намеревался наступать – однако на него обрушились танки Гудериана со 2-й полевой армией. Советское командование не сразу сообразило, что происходит. Восприняло этот маневр как начало наступления на Москву. На кратчайшем направлении, по Смоленской дороге, было понарыто множество рвов, понастроены укрепления, и высказывались предположения – группировка Гудериана хочет обойти эти оборонительные позиции, а потом повернет на север. Сюда начали спешно перебрасывать имеющиеся резервы.
Но корпуса Гудериана внезапно повернули не на север, а на юг! Ринулись в глубокие тылы Юго-Западного фронта, все еще удерживающего Киев. И в это же время совершила дерзкий и умелый маневр 1-я танковая группа фон Клейста. Она находилась гораздо южнее Киева, в низовьях Днепра. На левом берегу этой реки у немцев было захвачено несколько плацдармов. Возле Кременчуга саперы скрытно навели большой понтонный мост. Столь же скрытно к Кременчугу перебросили бронированные корпуса фон Клейста. Ночью, под проливным дождем, сотни танков хлынули через Днепр и обнаружились там, где их никто не ждал. Устремились навстречу Гудериану!
А командование Красной армии совсем запуталось. На Юго-Западном фронте находился представитель Ставки Верховного главнокомандующего, маршал Тимошенко. Теперь и он докладывал в Москву – надо срочно отходить, оставить Киев. Но командующий фронтом Кирпонос помнил – Сталин не хотел бросать столицу Украины, сердился. Поэтому отправлял противоположные донесения: заверял, что Киев он непременно удержит и сдавать не собирается. Получая такие доклады, Сталин тоже оказался сбитым с толку. Когда разобрался, что происходит, отправил разрешение все-таки эвакуировать Киев, но было слишком поздно. Лавины Клейста и Гудериана встретились, и очередной котел стал рекордным для всех войн до нынешнего времени. Возле Киева и в излучине Днепра в кольцо попали четыре армии и управление Юго-Западного фронта – около 600 тыс. человек!
Внутри кольца началось самое худшее: неразбериха. Управление и связь были потеряны. Армии превращались в толпы. Кто-то выбирался через фронт группами, поодиночке. Десятки тысяч погибали – шли куда-то по степям, их расстреливали с воздуха немецкие летчики, перехватывали отряды мотоциклистов. Голодные солдаты лезли ночью к селам, а их поджидали и поливали огнем пулеметчики. Пытались просочиться к своим и нарывались на заслоны врага. Среди павших был и командующий фронтом Кирпонос. 400 тыс. человек пополнили контингенты пленных, понуро потекли по украинским дорогам под понукания конвоиров. И теперь-то все южное крыло советско-германского фронта было взломано, зияло огромнейшей дырой. Враг хлынул к Крыму, Донбассу.
И еще одна трагическая цифра. Среди трофеев, захваченных немцами вместе с сотнями тысяч пленных, значилось всего… 50 танков! В летних сражениях была потеряна львиная доля советской боевой техники. Восполнить ее было уже невозможно. Заводы в западных областях были захвачены врагом или эвакуированы на восток – на Урал, в Сибирь, Среднюю Азию. Им еще предстояло как-то устроиться на новых местах и налаживать производство. Налаживать с новыми рабочими вместо тех, кто ушел воевать, – поставить к станкам и обучить женщин, подростков. Перед немцами подобных проблем не стояло. Их обслуживали чехи, французы, бельгийцы, голландцы, датчане.
Они вовсе не считали себя сторонниками Гитлера, преступниками, коллаборационистами. Они всего лишь честно и добросовестно трудились. Они это умели, они так привыкли. А за это Гитлер позволил им жить как они привыкли, сохранять уют и удобства. Они получали неплохую зарплату. Могли себе позволить зайти вечерком в любимое кафе. Поболтать с приятелями, выпить винца или пива. Могли прокормить семью, побаловать жену и детишек обновками, сводить в кино, иногда выехать на пикник. Разве это плохо? И разве это коллаборационизм? С июня до конца 1941 г. германская армия одних лишь танков получила 5,5 тыс. – больше, чем у нее было к началу войны…
37. Как складывалась антигитлеровская коалиция
При исследовании загадок Второй мировой войны обычно «не замечают» одну из самых явных, лежащих на поверхности. Почему Гитлер, захватив почти всю Европу, не тронул Швейцарию и Швецию? Из-за их нейтралитета? Бросьте. Фюрера подобные соображения никогда не смущали. Дания, Норвегия тоже были нейтральными, но подверглись «превентивной» оккупации, чтобы их не заняли англичане. Кстати, эту загадку можно продолжить. Почему у англичан никогда не возникало мыслей утвердиться в Швеции – в отличие от Норвегии? Хотя это пресекло бы подвоз в Германию жизненно важной для нее шведской руды. Нет, в данном случае обе стороны как бы негласно соблюдали условие – не трогать. Аналогичным образом сохранила особый статус Швейцария, оказалась неким «табу» для фюрера.
