Это обилие взятых на себя заказов (от постройки новых пяти миноносцев пришлось в 1896 г. отказаться), явно не соответствовавших производственным мощностям завода, не могло не отразиться на работе по постройке минных крейсеров. Все это было впереди, пока же владельцы фирмы', гордые полученным большим заказом и воодушевленные открывающимися перспективами, энергично разворачивали работы на своих первых крейсерах. Готовность “Всадника” и “Гайдамака" к 1 января 1893 г. составляла 10,7 % и 6,55 %, к марту 1893 г. их готовность превысила 20 %, к 1 августа наблюдающий докладывал о 60,87 % и 54,05 %. Успех ожидался и по механизмам.
Массовые заказы котлов Дю-Тампля для миноносцев соответственно подсказывали необходимость перехода к этому прогрессивному типу котлов также и на крейсерах. Конструкторская и технологическая унификация котлов обещала снизить трудоемкость работ и расходы, улучшить характеристики кораблей, ускорить их сдачу. Облегчалась эксплуатация и последующий ремонт котлов. В полной мере поддерживал эту инициативу наблюдающий инженер-механик, но в тоже время с тревогой докладывал о задержке, с которой оказалась связана эта инициатива. Виной, как видно, была традиционная неповоротливость бюрократии, которая во все времена умела с непостижимыми спокойствием и равнодушием взирать на мучения своих строителей и наблюдающих.
Как еще иначе можно объяснить тот удручающий факт, что безотлагательного и мотивированного решения пришлось ожидать только потому, что в Петербурге отсутствовал Управляющий' морским министерством, а все чины, его заменявшие, не находили возможным взять на себя ответственность за решение. Длительную задержку вызвали и необходимость заказа листов корпуса требовавшейся ширины. Русские и шведские заводы от поставки таких листов отказались и только на переговоры с английским заводом Джона Брауна ушел целый месяц.
Не поддержал МТК и инициативу завода об усовершенствовании технологии оцинкованных листов наружной обшивки корпусов “Всадника” и “Гайдамака”, решено было остаться в рамках предусмотренных контрактом требований об оцинковке листов только с наружной стороны.
Одновременно МТК предусмотрительно заметил, что своими инициативами завод, по-видимому, готовит основание для оправдания опоздания готовности кораблей. Действительно, трудно было справиться с работами в контрактный срок, когда перечень изменений и усовершенствований по требованиям МТК и наблюдающих не переставал нарастать. По корпусу к ним относились перенос загромождавшей рубку рулевой машины в жилую палубу, усиление вентиляции, перенос шлюпбалок, мешавших заряжанию торпедного аппарата, изменение кожуха дымовой трубы, увеличившее проход на палубу и емкость коечных сеток, переделка задней стенки рубки для установки на ней сходного люка, переделка торпедопогрузочного люка и согласование с ним рельс для доставки торпед к среднему аппарату, установка кормового мостика и под ним дополнительного рулевого поста с ручным штурвалом на верхней палубе позади машинного люка, перенос переборки машинного отделения из-за тесноты в нем с 53 на 54 шпангоут и т. д.
По замечаниям наблюдающего инженер-механика Н.А. Пастухова (1857–1904) ряд усовершенствований, переделок и подкреплений был выполнен в поршнях цилиндров главных машин, золотниковых коробках, шатунах и котельной установке, что составило перегрузку около 1 т. Не странно ли, что проект специализированной германской фирмы, воплощавшийся уже четвертый и пятый раз, мог сохранить в себе множество удручающих несообразностей. Похоже министерство за счет отечественного завода решило “выбрать” огрехи, допущенные на предшествовавших кораблях.
С 1 марта по 1 апреля 1893 г. готовность корпуса с 20,06 % увеличилась до 27,86 %. Это позволило к лету произвести официальную закладку. Торжества закладки двух кораблей нового для финской верфи класса, высоких гостей из столицы не привлекло. В текстах серебряных досок о закладке, состоявшейся на “Гайдамаке” 22 июля 1893 г. (размер 12,6x6,7 см) и “Всаднике” 12 августа (10,3x6,8 см) фирма, заказывая доски, позволила себе вольность обойтись вовсе без традиционного перечисления чинов верхушки Морского министерства.
Под гравированной надписью (без изображения силуэта корабля) па лицевой стороне каждой доски значилась единая надпись “Минный крейсер (“Гайдамак” на одной доске, “Всадник” на другой) с машиной в 3300 индикаторных сил. Заложен в Финляндии на верфи Вм Крейтон и К0 Акционерное общество ("Июля 22 дня 1893 года — для “Гайдамака”. "12 августа 1893 года” — для “Всадника”. — P.M.). Директор верфи И.И. Ингер. Строитель Э. Юисен”. На оборотной стороне была общая надпись: "Наблюдающий Корабельный Инженер Старший Помощник Судостроителя Пущин. Заказ через поверенного Верфи Коммерции Советника Ф.В. Мартинсон”.
На “Гайдамаке закладку совместили со спуском на воду. Осадка по отнятии спусковых полозьев составила носом 0,83 м. Дальнейшую достройку задержало запоздание паровых котлов, стали для рубок и ряд новых, частью уже названных переделок. Понимая, что строптивость может повредить портфелю заказов и усугубить штрафные санкции за неумолимо нарастающее опоздание готовности, фирма сильно сопротивляться не могла. Оставалось лишь добиваться дополнительной оплаты тех работ, которые были явно сверхконтрактными.
Журналом МТК по артиллерии от 24 августа 1893 г. артиллерийское вооружение крейсеров составило шесть 47-мм и два 37-мм орудия. Увеличилась масса запасов, снабжения, что в итоге вызвало более, чем 20 т перегрузку. Из-за недостаточного весового контроля значительной оказалась перегрузка по корпусу и механизмам. Особенно весомое прибавление принес крейсерам журнал МТК № 8 по минному делу от 4 марта 1894 г. Этим журналом на “Всадник” и “Гайдамак” были распространены “переделки по образцу “Посадника”. Благодаря этому решению корабли получили полезный во всех отношениях полноразмерный (в отличии от шихауского недомерка) полубак, переформировавший их в тот внешне архитектурный тип, который вскоре почти что на столетие стал общепринятым для всех эскадренных миноносцев мира. Пришлось этот тип принять вскоре и фирме Шихау.
Реализация косвенно высказанного императором Александром III пожелания об улучшении мореходности минных крейсеров удалась благодаря заметному омоложению состава минного отдела МТК и передаче ему права от кораблестроительного отдела решать не только состав минного вооружения, но и конструктивные типы минных кораблей. К числу бесспорных инициатив МТК принадлежала и вполне оправданное, хотя и вызывавшее сверхсметные расходы повышение мореходности уже построенных минных крейсеров. На очереди были другие полезные усовершенствования (торпедный аппарат с совком для стрельбы на большой скорости) и предложения, о чем здесь еще придется сказать.
Пока же “Всадник” и “Гайдамак” должны были расплачиваться за недосмотр и неповоротливость прежнего состава МТК. Так с горечью 11 мая 1894 г. докладывал командир “Всадника” (в 1893–1895 гг.) капитан 2 ранга М.Г. Невинский (1849-?), на вверенном ему корабле “все носовое командирское помещение, бывшее оконченным, было сломано". Разорению подверглось и все оборудование па баке “взамен прежней совершенно готовой и снятой башни”. Новая проектировалась из хромистой стали, закаленной по способу Гольцера. Беда от этого едва ли оправданного усовершенствования, усугублялась отсутствием в России опыта по выделке в России подобной стали. Взявший заказ Путиловский завод им же назначенный срок не выдержал. Об этом же докладывал и командир "Гайдамака” капитан 2 ранга Винокуров. Отправленная, наконец, 4 и 14 июня, сталь оказалась очень твердой для обработки и справиться с ней удалось только к началу июля.
Такую же сталь заказали и для "Воеводы". Но и с получением стали для рубки “Всаднику” для окончания всех работ требовалось еще около трех недель. 28 июля, на предварительном 10-часовом испытании "Гайдамак” достиг 20-уз скорости. Корабль приступил к исправлению выявившихся неполадок и был готов начать кампанию.
“Всадник” первое испытание произвел 12 июля 1894 г., при осадке носом 5 фт и кормой 10 фт 10 дм (в Эльбинге корабли имели осадку 7 фт 5 дм и 10 фт 8 дм), в продолжении 1 ч 45 мии машина работала хорошо, но из-за лопнувшей чугунной облицовки ползуна ЦНД пришлось вернуться. Скорость при 240 об/ мин составила около 21 уз. В августе, уплатив 12 530 франков, или 4722 р. 50 к. парижской фирме "Сотер и Харле” для двух крейсеров заказали по одному прожектору Манжена диаметром 60 см. Этим сильно опоздавшим заказом вновь являл себя неистребимый синдром "экономии”.
Минные крейсера “Всадник” и “Гайдамак" в Ревеле
Экономия в построенных минных крейсерах проявляла себя не только самым типом этих одновинтовых кораблей, локомотивными котлами, малым калибром артиллерии и раздумьями о снабжении кораблей прожекторами. Корабельная электротехника, еще не имевшая в России собственной производственной базы, целиком зависела от заграницы. Экономия заставляла Н.М. Чихачева (о котором Г.Ф. Цывинский отзывался как о весьма просвещенном адмирале) сберегать прожекторы как особо ценное имущество и на миноносцы их выдавать (несмотря на настояние МТК) лишь по мере надобности”.
