Три дымовые трубы «Россию) получили жестокие разрушения подбиты были и мачты, причем в фок-мачте флагманского корабля оказалось две пробоины. Из них одна от иеразорвавшегося 152-мм снаряда (видимо на излете). Пробив одну стенку цилиндра мачты, снаряд упал вдоль по ней в отделение носовых динамомашин, где из опасения взрыва его долго поливали водой, чтобы он остыл.
Рис. 6. Попадания снаряда в броню каземата на «Громобоя»
Взрывающиеся снаряды давали громадное количество осколков. Для характеристики числа их можно отметить, что иногда одного человека осыпало многими десятками осколков, причем и мельчайшие из них наносили человеку весьма многочисленные поверхностные ранения.[290] Как показал опыт, хорошим прикрытием от них, получившим затем большое распространение на владивостокских крейсерах, оказывались связанные койки, скрепленные между собой старыми, снятыми с вооружения, противоторпедными сетями (рис. 9).
Из строя были выведены надводные торпедные аппараты «России». Торпеды, заряженные по боевой тревоге, могли в бою внушать серьезные опасения за их взрыв от огня противника. Однако, эти опасения не оправдались: осколками были перебиты дульные части аппаратов, у трех торпед были разбиты зарядные отделения, причем пироксилин одной из них сброшен за борт, четвертая торпеда, по видимому, частично взорвалась, но без серьезных повреждений для корпуса корабля. Сильное увлажнение пироксилинового заряда, применявшееся в то время в русском флоте и приводившее обычно к слабому разрушительному действию торпед (например, случай с «Садо Мару»), на этот раз оказалось на пользу.
В то время как в незащищенных броней помещениях и на верхней палубе сильное фугасное действие снарядов противника приводило к сильнейшим разрушениям, все то, что было защищено поясной и палубной броней, осталось почти неповрежденным. Только отдельными осколками, пролетевшими сквозь щели броневых решеток в дымоходах, были выведены из строя на «Россию) три водотрубных котла кормовой кочегарки.[291] Добавленные к четырем, вышедшим из строя накануне, это составляло семь выведенных котлов из общего их числа (32 котла), что вызвало уменьшение мощности механизмов на 22% и привело вместе с другими причинами (разбитие дымовой трубы, рваные листы которых загибались во внутрь, ухудшая тягу) к уменьшению скорости хода крейсера до 14,5 узла.
Попадания снарядов в броню не приводили к непосредственным серьезным последствиям. Однако, разошедшиеся или вдавленные кромки плит, сдвинутые или сорванные болты броневых креплений нарушали водонепроницаемость и вели, правда, сравнительно к небольшой течи.
Так в одном случае, прн попадании снаряда в левый борт «Росснн», возле стыка между броневой палубой и поясной броней, оказалось затопленным одно из водонепроницаемых отделений бортового коридора, откуда вода через нарушенные сальники электрокабелей затопила два соседних отделения.
Единственное серьезное поражение брони имел крейсер «Громобой», в верхний угол одной из броневых плит которого (гарвенрованная броня 152-мм) с расстояния около 40 каб. попал 203-мм снаряд. Произведя в плите несколько радиальных трещин, снаряд вдавил правую кромку плиты внутрь на 20 см. Против стыка плит не было шпангоута.
Через несколько пробоин от снарядов, попавших у ватерлинии, вода проникала также на так называемую «жилую» (броневую) палубу. Не будь такой исключительно тихой погоды (ветер не более 1-2 баллов) в течение всей операции, эти пробоины безусловно могли быть гибельными (для «России» во всяком случае) так, как это имело место с броненосцем «Ослябя» в Цусимском бою.
Рис. 7. «Россия» после боя. В правом нижнем углу -задняя стенка полубака после пожара.
В общей сложности «Россия» получила не менее 30-35 попаданий 203 и 152-мм снарядами, «Громобой» приблизительно столько же нли немного меньше. Так как фугасные снаряды взрывались и о воду, то прн близких недолетах крупные осколки нх поражали борт довольно значительно. При подсчете, по приходе во Владивосток прямых попаданий снарядов некоторые из меньших по размерам пробони нельзя было с достоверностью отнести к тому илн другому виду поражения.
Пятичасовой, почти непрерывный, сопровождаемый лишь несколькими периодами ослабления огня, бой повлек за собой значительные потерн в личном составе обоих русских крейсеров. На «Росснн» было 48 убитых и умерших от ран и 165 раненых, на «Громобое»- убитых и умерших от ран 91, раненых 182 человека.
Неожиданным оказалось, что на более новом и лучше бронированном «Громобое» жертв было значительно больше, чем и «Росснн». Объяснение этому следует искать в преступном распоряжении командования этим крейсером, державшим у мелких орудий на верхней палубе
орудийную команду в то время, когда пушки эти из-за больших дистанций не стреляли. Более того, бессмысленные потери людей у этих пушек заменялись новыми пополнениями и вели к новым и новым жертвам.
Это привело к тому, что из общего числа убитых (около 90 человек) на «Громобое» около 80% жертв пришлось на людей, размещенных по боевой тревоге на верхней палубе, полубаке, мостиках и боевом марсе,[292] и только 20% в подпалубных помещениях. Особенно показательно, что у орудийного расчета двенадцати 152-мм орудий батарейной палубы, расположенных в бронированных казематах, убит был лишь один и ранено только одиннадцать человек.
Второе обстоятельство, способствовавшее большому числу потерь на «Громобое», – была значительная смертность (16 человек) после боя. В бою на этом крейсере был поврежден рефрижиратор и отсутствие льда для раненых в течение первого дня после боя, при стоявшей исключительно жаркой погоде, привело к увеличению смертности (на «России» после боя от ран умерло лишь трое). Лишь на второй день после боя усилиями машинного персонала удалось на «Громобое» восстановить работу одной ледоделательной машины которая начала давать сначала холодную воду, а затем и лед.
Моральное действие фугасных снарядов на необстрелянный личный состав владивостокских крейсеров было вначале также весьма сильным.
«Трудно небывалому в современном морском бою человеку, – пишет Иессен, – представить себе беспрерывный адский шум, производившийся на крейсере японскими снарядами в продолжение всего 5-часового боя. В особенности же он был силен в последний 2-часовой период: это был постоянный вой, рев, гул, стон, свист и шипение от перелетов, недолетов, попаданий и осколков».
Однако, несмотря на потери, исключительную тяжесть столь продолжительного артиллерийского боя и несмотря на то, что бой начался с рассветом и люди заняли свои боевые посты прямо со сна, не успев ни перекусить, ни выпить чаю, несмотря на тягостную жару, на отсутствие положительных впечатлений от плохо или вовсе не наблюдавшихся из-за дальности расстояний и неудачного освещении (против солнца) повреждений на кораблях противника, ряд бесспорных документов говорит о высокой доблести моряков русских владивостокских крейсеров, сражавшихся против значительно превосходящих их по силе японских крейсеров.
Характерно, что последний отход русских крейсеров от «Рюрика» вызвал многочисленные обращения рядовых бойцов к своим начальникам, в которых ясно сквозила забота о том, чтобы не покидать своего, получившего аварию, товарища.
«Куда мы идем и не бросили ли «Рюрика»? – беспокойно требовали ответа эти измученные и израненные люди.
«Приходилось, скрепя сердце, отвечать, что мы отвлекаем неприятеля, чтобы дать возможность «Рюрику» исправить свои повреждения и итти на север. Но, в сущности, этому мало кто верил».[293]
В отношении физического утомления особенно тяжело доставалось машинной и кочегарной командам. Сильная жара, отвратительный воздух вследствие того, что вентиляторы засасывали в кочегарки дым от пожаров, и газы от разрывов, отсутствие питьевой воды (за ней приходилось бегать в батарейную палубу), плохие качества угля (хотя и «кардифа») – все это создавало тяжелую обстановку в кочегарках.[294]
Возвращение «России» и «Громобоя» во Владивосток
В 10 часов 14 августа сейчас же вслед за поворотом японской эскадры на юг, считая себя в широте 35°36 N и долготе 129°57'Ost Владивостокский отряд лег курсом на Владивосток.
Иессен собрал личный состав «России» и благодарил за мужество и отвагу, которые позволили с честью выйти из тяжелого непрерывного 5-часового боя с сильнейшим противником.
После обеда застопорили машины, и в течение 45 минут производили временную заделку наиболее опасных (у ватерлинии) пробоин и приводили в порядок обезображенные боем палубы.
К вечеру похоронили в море убитых.
Проверили боевое расписание, произведя замену убитых.
