Клэй по-прежнему молчал.
Эша почувствовала, что ее тянут за локоть.
— Давай! На углу стоит терминал для общественного пользования.
Обрученных потащили к компьютеру. Клэй не противился. А Эша и не хотела сопротивляться. К тому времени, как они подошли к терминалу, кто-то уже успел вызвать из сети брачный договор и заполнить бланки их личными данными.
— Осталось только подпись поставить! — Стюарт сунул компьютерное стило в руку Эши.
Девушка взяла перо и, приоткрыв рот, принялась читать строки на экране. Нет, они не имели права совершать это. Эша знала, что так нельзя. Брак не должен длиться всего один день.
Тогда Клэй выхватил у нее стило и расписался. Мгновение он озадаченно смотрел на свою подпись. Затем юноша перевел взгляд полный ожидания на свою возлюбленную. Да, они совершают ошибку. Но предать эти глаза Эша была не в силах. Взяв стило, невеста поставила подпись. Компьютер загрузил подписанный контракт в сеть общественного доступа. Экран на мгновение померк. Затем появилось новое сообщение: Поздравляем дорогих новобрачных!
Утро застало их в комнате Клэя в доме его бабушки. Долгим летом и осенью Эша просыпалась здесь почти каждое утро, обстановка была уютной и знакомой. Снаружи, так высоко на склоне древнего вулкана, воздух прохладен и свеж. А в комнате Клэя тепло и хорошо.
Клэй все еще спал. Но он, наверное, просыпался раньше: кто-то уже приказал занавескам открыться и впустил внутрь ослепительно яркие лучи утреннего солнца, взобравшегося на гребень горы. Эша потянулась, моргая от солнечного света. В нескольких метрах за окном простирался сад хурмы, усыпанный золотыми плодами. Он покрывал склоны, на которых располагалась старая ферма, почти до половины. Узловатые ветви деревьев, сбросившие на зиму листья, опирались на подпорки.
Эша приподняла голову. Взъерошенной гривой волосы, пропахшие дымом петард, ниспадали на ее смуглые плечи. Она улыбнулась Клэю, лежавшему на спине, обняв оплетенной венком рукой подушку. Заниматься любовью в этих узах было интересно. Вот только туалетом пользоваться не очень удобно. Но Эша подумала, что они возместят эти трудности в душе. Она тихонько засмеялась и потерлась носом о грудь Клэя, чтобы разбудить его.
— Клэй?
Юноша приоткрыл глаза, потом вновь сомкнул их. Затем закрыл лицо рукой. И рывком сел, широко улыбаясь. Клэй потрогал венок и посмотрел на Эшу.
— Это и вправду был не сон.
Она слегка кивнула, не желая заглядывать вдаль, за пределы этого момента блаженства. Клэй наклонился и поцеловал ее. Солнце прижало возлюбленных друг к другу с огненной силой, словно желая растопить и слить воедино их тела. Но через пару минут Клэй отстранился от Эши. Он со вздохом откинулся на подушку, полуприкрыв глаза:
— Как же я люблю солнце.
Поднеся к глазам руку, молодой фермер стал вглядываться в венок из листьев хэлы. Внезапно улыбка исчезла с его лица.
— Дому не знаком твой голос. Как же ты открыла занавеси?
— Я не открывала. Думала, это ты.
Внезапно глаза Клэя наполнились страхом. Напуганная, Эша тоже посмотрела на венок из хэлы. И тут он, казалось, зашевелился. Затем вдруг как бы выцвел. Венок стал грязносерым с черными полосками. Порос чешуей. На крохотной заостренной голове заблестели злые глазки. Гадючка дважды обернулась вокруг запястий молодых, закусив собственный костистый хвост острыми, как иголки зубами.
Эша судорожно вздохнула и отдернула руку от ненавистной твари. Змея распалась. Она разлетелась по кровати сухими кусочками листьев хэлы.
Узы разорваны.
Эша, часто и прерывисто дыша, сжалась, словно кошка, у спинки кровати. Клэй оказался на полу, его левая рука была все еще протянута к потерянному счастью. Испуг в его глазах перерос в ярость. Вскочив на ноги, он закричал:
— Бабушка!
— Клэй…
Он обернул к Эше искаженное лицо.
— Это Бабушка.
Эша медленно кивнула головой. Да, эта матрона уже развернулась в полную мощь вчера ночью.
— Все из-за света. Она, должно быть, нанесла субстрат, пока мы спали, а свет активировал программу.
Словно объяснив увиденное, она могла заставить его перестать быть реальным.
— Вы двое не имели права жениться.
Эша вздрогнула, услышав эти внезапные слова. Бабушка Клэя стояла в дверях. Обернувшись простыней, Эша соскользнула с кровати. Электра была женщиной высокой и волевой: Неисцеленная — но не сломленная ни годами, ни разочарованиями. Ее густые седые волосы были зачесаны назад и заплетены ниткой раковин каури, подчеркивая весь царственный облик колдуньи. Всю жизнь Электра провела на ферме, на ее глазах все друзья и родственники, поддавшись страху или сомнениям, покинули родной дом, чтобы принять Исцеление. Что наложило неистребимую печать горечи, подобную стойкому вкусу лечебного чая из трав. Электра смогла выдержать все благодаря чувству неотторжимости от этих мест, и уверенность в том, что она живет не сама по себе, а проникнув сознанием в родную землю и пропустив ее сознание в себя, помогла создать союз, который не выдержал бы расставания и не мог быть подменен даже бессмертием, обещанным Исцеленным. Теперь Бабушка сверлила Эшу взглядом.
— Воровка, — произнесла она голосом полным тайной угрозы. — Ты пришла сюда, воспользовалась моим гостеприимством, желая лишь похитить мое наследие.
Колдунья обратила свой гнев на Клэя.
— А ты. Что ты хотел показать этим браком? Ты хочешь уйти отсюда? Получить Исцеление и оставить меня и эту ферму? Ты последний остался, Клэй. Последний. Все мои дети предали меня и эту землю, что вскормила их. Ты тоже хочешь уйти?
Под ее словами Клэй сжался, как жестяная банка в сильной руке.
— Все не так, Бабушка. Ты знаешь, я никогда не покину тебя, — он тревожно взглянул на Эшу. — Она теперь жена мне и может остаться со мной до самой смерти. Разве не так, Эша?
Эша приоткрыла рот. На глаза наворачивались слезы.
Электра лишь глянула на лицо девушки и с отвращением поморщилась.
— Не останется она с тобой. Только посмотри на нее. Еще до заката она покинет тебя и никогда больше не ступит на эту землю. — Бабушка топнула мощной ногой и развернулась, чтобы уйти. — Ты принадлежишь этой земле, Клэй, — бросила она через плечо. — Здесь твоя жизнь.
Эша, словно завороженная, слушала как стучали босые пятки Электры, которая удалялась по огромному коридору распластавшегося по земле одноэтажного дома. Когда шаги стихли, девушка обернулась к Клэю.
— Нам надо поговорить…
Ее слова, похоже, вывели фермера из транса.
— Я не желаю с тобой разговаривать! — закричал он на свою молодую жену.
Схватив брюки со спинки кресла, он натянул их; плотная ткань обхватила его бедра, как вторая кожа.
— Клэй!..
Просунув голову в старый, изношенный свитер, он прорычал сквозь зубы:
— Одевайся и убирайся. Уходи сейчас же, я не хочу тебя больше видеть.
Клэй резко распахнул дверь спальни, выходившую в сад, и вбил ноги в ботинки, ждавшие его снаружи на пороге.
— Постой, Клэй! — взмолилась Эша.
Но с тем же успехом можно было умолять ветер. Клэй спрыгнул с порога и побежал через сад, вспугнув стаю голубей с заиндевевшей травы кикуйу из-под обнаженных деревьев.
Эша нашла мужа почти часом позже на самом дальнем, верхнем краю сада. Он сидел, прислонившись к дереву, в руке бессильно повисли садовые ножницы. Клэй созерцал простиравшийся внизу вид: за домом и садом, спускавшимися террасами, в трех с половиной тысячах футах ниже уходил в бесконечность перешеек Мауи, и еще дальше к западу — горы и синяя даль моря. Это великолепное, умиротворяющее зрелище, всегда внушало Эше чувство глубокого благоговения. И все же я улетаю. В этот момент ее намерение казалось лишенным смысла. Во всей Вселенной не найти лучше дома, чем здесь, рядом с Клэем. И тем не менее решимость покинуть родную планету не оставляла девушку. В этом раю обнаруживалось врожденное беспокойство ее натуры: род безумия.
Клэй даже не поднял глаз ей навстречу. Эша пригнулась, чтобы пройти среди подпорок, поддерживавших узловатые ветви, и уселась рядом с мужем. Сияющий рассвет сменился пасмурным днем. Тяжелые тучи прижались к верхушке склона старого вулкана, белые, серые, набрякшие тьмой, они нависли над головой, и ферма, находившаяся чуть ниже середины склона, казалось примостилась под самой крышей мира.
Эша любила эти места. Девушка родилась меньше чем в пяти милях отсюда и провела большую часть детства на склонах вулкана. Но, когда ей исполнилось одиннадцать, родители, принявшие Исцеление, забрали ее с собой в Небесные Города. Год назад Эша получила специальное разрешение, чтобы провести на Земле свои последние дни перед отлетом «Дракона». Она могла побывать в любой точке планеты, но предпочла эту гору. Тут ее дом, осознала она со всей отчетливостью. И так будет всегда. А теперь это чувство острее, чем когда-либо.
