Близость земли сказывается на состоянии льда: много трещин. Бесконечные обходы в поисках ледовых перемычек, форсирование на надувных лодках широких каналов и разводий — все это задерживает наше продвижение вперед, к цели — Земле Франца-Иосифа.
На нашем пути вырастают многокилометровые поля торосов. Все вокруг сжато невидимыми тисками. Идет подвижка, льдины громоздятся друг на друга, падают со страшным грохотом...
Опыт движения по «живым» торосам приобретен нами еще в прошлые годы. Сегодня мы уже наверняка знаем, что торошение идет, как правило, в достаточно узкой полосе и преодолеть ее можно. Необходимы только предельная внимательность, мгновенная реакция, кошачья координация и ни одного неверного движения...
Лыжи уже давно перекочевали под клапаны рюкзаков. Движемся пешком, поочередно то с рюкзаками, то с санками.
Александру Выхристюку, нашему кинооператору, достается, пожалуй, больше всех: он должен в самых горячих точках быть первым. А ведь у него тоже рюкзак и тридцатипятикилограммовые санки. И его движения сковывает всегда готовая к работе, закрепленная на груди кинокамера.
Всего полтора часа назад не верилось, что весь этот ледовый хаос когда-нибудь кончится, а сейчас мы стоим на краю небольшой льдины. Впереди — черная дымящаяся заприпайная полынья, подернутая «салом». Путь к Земле Франца-Иосифа отрезан. Полынья достигает ширины семи-восьми километров. Противоположный ее берег, а вернее, восточный берег острова Греэм-Белл растворяется в сгущающейся молочной пелене. Лишь скалистый утес на мысе Кользат по-прежнему словно парит над неуловимой линией горизонта.
Преодолима ли эта новая преграда? Возможно ли пересечь полынью на надувных лодках? Какую тактику применить?..
Наши размышления прерываются самым неожиданным образом. В нескольких метрах от края льдины появляется лоснящаяся в лучах низкого вечернего солнца, окутанная клубами пара морда какого-то крупного животного. Не сразу понимаем, что это самый настоящий морж, а он между тем начинает проявлять к нам повышенное внимание. Вначале окинул все происходящее вокруг недовольным взглядом, затем, пыхтя и обдавая нас горячим дыханием, начал карабкаться на льдину.
Работая клыками как ледорубами, он не без труда вытянул свою тушу на лед и оказался сразу в нескольких метрах от наших рюкзаков и санок. Мы благоразумно отпрянули подальше от зверя. Очень резко, почти вприпрыжку морж приблизился к рюкзакам и, не обращая никакого внимания на нас, принялся изучать вещи. Первым делом вонзил клыки в ближайший рюкзак и попытался подтащить его к краю льдины. На какое-то мгновение мы опешили от такого поведения, но перспектива остаться без примусов, которые находились в том рюкзаке, отрезвила нас.
Не сразу, но все же удалось отбить у моржа рюкзак. Недоумение, если не явная обида, было во всем его облике, когда под нашим решительным напором моржу пришлось-таки оставить в покое и рюкзак, и льдину.
Саша Выхристюк ликует — отсняты уникальнейшие кадры.
Тринадцатый ходовой день
Вот и состоялось наше знакомство с заприпайной полыньей. Еще в прошлом году, предприняв попытку пройти к архипелагу по льду от острова Ушакова, мы собирались пересечь эту полынью и подойти к восточным берегам острова Греэм-Белл. Но тогда нам так и не удалось вступить на ее зыбкий лед. Попав в сильно разреженные льды, практически сменив лыжи на лодку, мы настойчиво пробивались вперед, метр за метром приближаясь к Земле Франца-Иосифа, однако отпуск подходил к концу, и становилось очевидным, что за оставшееся время нам не достичь цели. Пришлось тогда возвращаться на остров Ушакова.
...Прошел год, и вот мы стоим на краю той полыньи, на сотни километров раскинувшейся по всему горизонту.
Уже семь суток провели мы на ненадежном льду, ища выход. Надувные лодки для этой цели не подходили: слой «сала», покрывающий воду, сковывал движение. Приходилось веслами и лыжами прорубать канал, прежде чем удавалось продвинуться хоть на метр. Там, где слой снежно-ледового «киселя» был меньше, начинал сказываться встречный северо-западный ветер. Выгребать против него на тяжело груженной надувной лодке непросто. Лодка моментально покрывалась ледяным панцирем. Выручила бы остойчивая жесткая каркасная конструкция. Ведь недаром же путешественники прошлого использовали опыт эскимосов, создавая для своих целей лодки по образцу каяков.
Пробуем двигаться к югу вдоль кромки полыньи. Расчет достаточно прост: надеемся выйти на более сплоченные льды юго-восточнее архипелага, на которые указала неделю назад ледовая разведка.
Лыжные палки то и дело протыкают лед насквозь, а это значит, что толщина его не превышает 5—6 сантиметров. Некоторые участки настолько ненадежны, что приходится преодолевать их почти бегом. Эластичный морской лед не успевает проломиться, а лишь прогибается под весом лыжника и санок. Замешкайся, замедли на мгновение движение — и...
Незаметно ветер набирает силу. Сырой туман, мелкая водяная пыль при морозе под 30 градусов и ветре 15—18 метров в секунду. Двигаться в таких условиях становится все труднее. Сбивающие с ног порывы ветра, пронизывающая до костей сырость, слепящая глаза поземка — все словно специально направлено против тебя. Но и это еще не все. Штормовой ветер начал взламывать неокрепшие поля ледяной сморози. Трещины моментально заносит снегом. Все чаще лыжные палки не находят опоры под предательским снежным покровом. Но и остановиться, чтобы переждать разыгравшуюся пургу, нельзя. Лед слишком ненадежен.
Выход один — отойти от края полыньи и остановиться там, где толщина льда будет относительно безопасной.
Только через несколько часов, выбрав льдину покрупнее, принимаемся за устройство лагеря. В порывах ветер уже достигает 25 метров в секунду. Палатку рвет из рук, кажется, никакая сила не способна сейчас противостоять природе. Однако проходит час-полтора, и палатка надежно, словно огромными шурупами, привернута ледобурами к поверхности льдины. С наветренной стороны мы устроили стенку из вертикально установленных санок, лыж, снежных кирпичей.
Снаружи все ревет, воет, гудит, а в палатке сидят десять усталых человек. Нас ожидает теплый спальный мешок и заслуженный сон часов на шесть-семь.
Но вот проходит ночь, проходит день. А потом еще одна ночь и еще один день. Мы уже выспались на все три недели, которые отделяют нас от конца маршрута. Пожалуй, не осталось ни одной темы для разговора, которой бы мы не коснулись. Выручает «Фрам» в Полярном море» Фритьофа Нансена. Здесь, во льдах, строки из книги великого норвежского полярника находят самый короткий путь до сознания каждого из нас. Здесь мы в тех же условиях, в которых 90 лет назад находился Нансен со своим спутником, и те же льды, и та же пурга.
Оставаться далее в бездействии просто невмоготу. Намечаем для себя последний рубеж — завтрашнее утро. Какая бы погода ни была, свертываем лагерь и продолжаем движение.
В последний день нашего сидения пришел гость. Через оранжевое полотно палатки мы отчетливо видим контуры медведя. Черное пятно медленно перемещается по скату палатки. Медведь явно заинтересован запахами, исходящими от нашего скромного, хотя и праздничного стола. У нашего врача Виктора Ярового сегодня день рождения. Медведь снаружи тыкается мордой в палатку и попадает в плечо Виктора, выбивает из его рук миску.
Чувствуем, что визит несколько затягивается. Поднимаем неимоверный грохот и крик, а я с ракетницей лезу к выходу. К счастью, уже поздно. Медведь, услышав наши вопли, не на шутку перепугался и находился уже метрах в тридцати от палатки. На всякий случай пускаю вдогонку ему ракету, и мишка торопливо скрывается в торосах.
Погода явно идет на поправку, а это значит — завтра снова в путь. Однако мыс Кользат, который еще два дня назад служил нам великолепным ориентиром, куда-то исчез. Неужели нас снесло дрейфом? Штурману нужно как можно быстрее определить наше местоположение...
В течение последующих суток — непрерывные разведки. На поиски дальнейшего пути уходим впятером — Юрий Подрядчиков, Александр Маклецов, Александр Выхристюк, Виктор Яровой и я. Нам удается подойти к самому краю заприпайной полыньи. Картина зловещая. Линии горизонта нет, низкое свинцовое небо сливается с чернотой полыньи. Свежий северо-западный ветер гонит нам навстречу осколки полей молодого, едва окрепшего льда. Они наползают друг на друга, наслаиваются, крошатся. Гряды торосов растут очень быстро, со всех сторон доносится скрежет льда.
Связываемся по УКВ-радиостанции с лагерем, который разбили на краю полыньи. Там оставалось пятеро наших товарищей: Александр Рыбаков, Юрий Егоров, единственная наша женщина — Татьяна Чукова, Валерий Лощиц и радист Владимир Чураков. Передаем, что попытаемся двигаться вдоль полыньи в юго-западном направлении, в обход пространств открытой воды.
